Вуду

Глава 7

Вуду

Некоторые говорят, что я практиковал скорее худу, чем вуду. Но мне ближе смесь многих верований. В конце концов, вуду — не религия одного бога. Это сочетание разноплановых представлений, которые каждый человек или группа людей толкует по-своему.

Согласно вуду, через смерть наше общество регенерирует, но моя семья со стороны бабушки свято верила, что поистине злым душам нужно помешать перевоплотиться. Не было иного способа закрыть им доступ в наш мир, чтобы их жестокость и страх не обрушились на наше общество. Поэтому я взял на себя исполнение надлежащих ритуалов, либо открывавших безопасный проход на ту сторону, либо закрывающих его.

Встав на колени перед столом, служившим мне алтарем в амбаре за свинофермой нашего отделения, я бережно разложил одну за другой карты таро. Я внимательно изучил их, ожидая ответов и не переставая напевать одну из песен, которым в детстве меня научила мама.

Свечи приглушенно замерцали, и я понял, что был здесь не один. Я без страха повторял слова, казавшиеся мне естественными, как дыхание.

В моей семье у каждого был свой дар. Если я активно искал ответы, мне нужно было войти в состояние наподобие транса. Линии и цвета на картах расплывались, рассказывая мне истории. Я не сводил с них глаз.

Тогда заговорили лоа, и я понял, каким будет мой следующий шаг. Глубоко вдохнув дым горевших трав, я вернул гри-гри на место, нанес грим, завершил церемонию и поднялся на ноги. Прежде чем выйти на улицу, я не забыл прихватить мобильный.

Он в сотый раз завибрировал у меня в кармане, и я выругался. Я слышал перезвон еще до того, как вошел в свое убежище, но отключил звук и отложил телефон в сторону, решив ответить позже.

Меня ждала работа, и в другой раз я бы перевел вызов на голосовую почту, но инстинкты подсказали мне посмотреть на экран. Я никогда их не игнорировал. Увидев номер, я улыбнулся.

— Ба, — тепло поприветствовал я, взявшись за дверную ручку.

— Огун. Ты в безопасности? — она говорила спешно и испуганно.

— Конечно, — сказал я как о чем-то само собой разумеющемся.

— К нам приходили люди твоего отца, — прошептала бабушка. Она никогда не называла моим отцом Хоука. Он всегда был папой. Отцом же был человек, чья грязная кровь, к сожалению, запятнала мое сердце.

— У вас все в порядке? — безопасность семьи была для меня первоочередным вопросом. Пока мне не исполнилось шесть, бабуля была неотъемлемой частью моей жизни. После нашего переезда она приезжала к нам в гости так часто, как только могла, и мы каждый день разговаривали по телефону.

— К счастью, твой папа и Джеймсон были здесь. Но ты должен меня выслушать. Твой отец жив. Нам сказали, что он идет за тобой, — ее одышка встревожила меня.

— Какого черта? Ба? В чем дело?

— Просто ушиб. Спасибо моим мальчикам, — сказала бабуля, и я услышал на заднем плане мамин голос.

— Передай маме трубку, — потребовал я. Раздались шаги и шорох.

— Огун, — заговорила мама. — Она не сочиняет. С ней все в порядке. Ушиблась, но цела. Мы с Хоуком ехали в город, и Джеймсон предложил проводить нас, когда у мамы снова было видение. Она пыталась выдать его за пустяк…

— Пустяк и есть! Как видите, я жива! Я же сказала, что мое время не пришло! — донеслось издалека бабушкино ворчание.

— Мама! Хватит! Огун, послушай меня. Ба видела не только нападение на нее. Она также видела, как твой отец убил тебя. И вот сегодня к ней пришли, и те люди сказали… — мама казалась обеспокоенной и сбитой с толку. Как и я.

— Мой отец мертв, — настоял я.

— Мы так думали. Но вдруг ошиблись? Огун, пообещай мне быть осторожным. Мы вернемся домой пораньше. Хоук хочет быть рядом и защитить тебя, — последние слова мама произнесла тихо и со слезами в голосе.

— Нет. Вы нужны ба. Я буду осторожен и все расскажу братьям. Мы будет бдительны, хотя вряд ли мой отец жив. А если и жив, вряд ли знает, где я. Прошло больше двадцати двух лет, и от него ни разу не было вестей, — пояснил я.

— Не уверена, Огун. Думаю, она права. В конце концов, ты не получал от него вестей, потому что клуб заставил его поверить в нашу смерть. Потом мы решили, что он погиб. Пожалуйста, малыш, будь осторожен, — мама называла меня малышом, только когда эмоции брали над ней верх. Я догадался, что они были вызваны травмами ее матери.

— Папа с вами? — спросил я, нуждаясь в ответах иного рода.

— Да. Не клади трубку. Люблю тебя, Огун, — сказала она, позвав Хоука.

— Сынок, все хорошо? — услышал я его грубый голос.

— Да. Просто я немного занят кое-каким дельцем. Ты видел людей, напавших на ба?

— Конечно, — фыркнул Хоук.

— И они были из клуба Игрока? — я не хотел называть имен. От одной лишь мысли о них я в отвращении скривил губы.

— О да, — ответил папа.

— Почему ты так уверен?

— Потому что тупые ублюдки не сняли жилеты.

Я выругался себе под нос.

— И где они сейчас?

— Кормят аллигаторов, — ухмыльнулся Хоук. — А байки, которые они по тупости своей оставили перед домом, уже глубоко в болоте.

Груз беспокойства, давивший на мои плечи, стал чуть легче. Пища аллигаторов уж точно не могла вернуться в свой клуб и чесать языком.

— Как думаешь, они сказали правду? Про Игрока?

— Сынок, я не знаю. Твой дедушка говорил, что о нем позаботились, поэтому у меня нет ответов, — в папином голосе сквозило разочарование.

— Где его черти носили последние двадцать с лишним лет?

— Этого я тоже не знаю. Недавно вернулся Джеймсон и уже приказал своим парням все выяснить. Погоди, он хочет с тобой поговорить.

Прежде чем я услышал голос Джеймсона, раздался какой-то шорох.

— Вуду, брат, извини, что так вышло. Будь у нас хотя бы догадки, мы бы приставили кого-нибудь присматривать за ней.

— Не переживай, она бы не позволила, — усмехнулся я — Упрямая женщина, — проворчал я.

— Может, и упрямая, но сильная, — фыркнул Джеймсон. — К сожалению, нам никак не удается донести до нее, что она не бессмертна.

— Beau diable! — донесся до меня бабушкин крик. — Прекращай рассказывать сказки! Ты не знаешь. Может, я буду жить вечно!

— Попроси Хоука спрятать маму и бабушку в укрытие, — покачал я головой, хотя на деле криво усмехнулся бабулиной выходке. — Мне нужно закончить дело. Парни меня уже заждались.

— Ты же знаешь, что я за ними присмотрю, — раздраженно вздохнул Джеймсон, — и приставлю к ее дому проспекта даже здесь, на болотах. Занимайся своими делами. Тебе платят не за то, чтобы ты стоял и болтал по телефону. Мы с Хоуком позвоним Веному и расскажем ему, что у нас произошло.

— Отбой, — улыбнулся я. — Спасибо, брат.

Солнце уже опускалось к горизонту, значит, я пробыл в амбаре дольше, чем думал. Такое порой случалось, но сегодня меня ждала работа, и вечером мне нужно было кое-куда поехать.

Пробравшись сквозь деревья, скрывавшие мой храм, я оказался на другом краю главного корпуса фермы. Мной завладело странное ощущение, будто за мной наблюдали, и я осмотрелся по сторонам. Казалось, ничего особенного не происходило. Не впервые я почувствовал на себе чей-то взгляд. Наметив себе позже обратиться к картам, я пошел дальше.

— Вуду, ты готов? — спросил Сквиррел, привалившийся к стене здания. Он склонил голову вниз и немного набок, наблюдая за мной исподлобья и прижав костяшки к губам.

Кивнув, я проследовал за ним на бойню, где нас ждали Феникс и Блейд.

— Я до сих пор не понимаю всего этого дерьма, которым ты занимаешься, — проворчал Сквиррел.

— Хочешь поговорить о нем? — прищурился я.

— Спокойно, бро. Я не имел в виду ничего плохого.

Я привык к тому, что люди не понимали моих верований и способностей, поэтому держал язык за зубами. Если только не был с теми, кому доверял. Я верил Сквиррелу, иначе не проголосовал бы за его принятие в наши ряды, но он имел обыкновение действовать мне на нервы.

— Давайте заканчивать. Веном созывает нас в церковь, чтобы обсудить заказ Де Луки, — вышел из тени Призрак.

— Иисус гребаный Христос, Призрак. Завязывай, — проворчал Феникс, проведя ладонью по лицу. Тот лишь усмехнулся и без малейшего раскаяния пожал плечами.

Подойдя к избитому мужчине, распятому на полу, я попытался найти в себе хоть йоту жалости к его человеческому существованию, но не смог. Он был худшим из подонков. Нам дополнительно заплатили за его страдания. С ним нужно было сделать все, что он сотворил с детьми, и что-нибудь еще на наше усмотрение.

Взглянув на гигантский фаллоимитатор, торчавший из ануса нашей жертвы, я выгнул бровь и посмотрел на Призрака.

— Око за око. Но я уж точно, черт возьми, не засуну в мудака свой член.

Несмотря на ситуацию, я расхохотался.

— Кто ты? — пока я натягивал на руки нитриловые перчатки, мужчина в ужасе распахнул глаза. Ему и следовало бояться.

Не сказав ни слова, я присел перед ним и острием наточенного серебряного ножа начал выписывать ряды символов на его обнаженной коже. Не ожидавший такого поворота событий, мужчина даже не вздрогнул от первого пореза. Но через секунду он завизжал, как маленькая девочка. Негодяй лишь кормил моего внутреннего зверя. Тьма волнами колыхалась во мне, пытаясь вырваться наружу. Я оттолкнул ее, оставаясь сосредоточенным. Для нее было не время.

Снова взяв себя в руки, я продублировал символы в свиной крови.

Мужчина нервничал все сильнее, кричал и рвался из цепей. К тому моменту он уже повизгивал. Я игнорировал его мольбы, перешедшие в угрозы, пока он не упомянул нечто совершенно неожиданное.

— Что ты сейчас сказал? — остановился я. Братья, прежде стоявшие по периметру, подошли ближе, чем доказали, что я не ослышался.

— Я сказал, что ты пожалеешь, когда «Скорпионы» придут за тобой, — последнее заявление явно предало нашему пленнику сил.

Мой взгляд метнулся к Фасету, чьей обязанностью было выведывать каждую деталь о наших жертвах, прежде чем мы привозили их сюда. Он нахмурился и покачал головой. Значит, Фасет не нашел никакой связи между этим куском дерьма и «Скорпионами».

— Я тебе не верю, — я продолжил заниматься своим делом. Мужчина снова закричал. Можно подумать, кто-то его слушал.

— Мул — мой двоюродный брат, — выпалил он. Я снова посмотрел на Фасета, но он все так же сомневался и качал головой. Мул был вице-президентом «Скорпионов» на юге Де-Мойна и той еще сволочью, поэтому меня бы ничуть не удивила связь между ним и извращенцем на нашем полу.

— Забавно. Мы нигде не нашли ни одного упоминания, — сказал Феникс со своего места возле Фасета.

— Потому что Мула усыновили. Процедура была закрытой, и мы нашли друг друга совсем недавно. Убьешь меня, и Мул тебя пристрелит, — парень считал, что у него были аргументы в переговорах, чем рассмешил меня.

— Думаешь нас запугать? — с убийственным спокойствием спросил Призрак.

— Да ладно вам, у меня жена и дети, — взмолился наш пленник. Да, мы знали о его семье, при мысли о которой меня подташнивало. Неудивительно, поскольку он не обошел стороной даже собственных детей.

— Может, тебе стоило подумать, как много они якобы для тебя значат, прежде чем лишать их малейшего шанса на нормальную жизнь, — предположил Блейд со своего места, где сидел, раскладывая на тележке свои инструменты. Он был болен на всю голову. Ничего удивительного, учитывая его прошлую жизнь.