Вуду

Глава 17

Огун

Она не была в белом, как в моих видениях и снах. Ее густая багровая кровь сочилась между моих пальцев, пока я пытался остановить кровотечение. Кровь была повсюду. На ее груди, во рту. Она сочеталась с цветом ее платья, которое в обычных обстоятельствах очень бы ей подошло.

― Вуду, мне нужно посмотреть, что с ней, пока не стало слишком поздно, ― пробормотал Ангел, положив руку на мое запястье.

Сбитый с толку и дезориентированный, я смотрел на него и не шелохнулся. Он кивнул, и я перевел взгляд на свою женщину.

Сглотнув комок в горле, я неохотно опустил ее на пол. Лужа крови под ней просочилась в ее золотистые белокурые волосы, спутавшиеся вокруг головы. Держа безжизненную руку девушки в своей, я отказывался отпускать ее.

Мое дыхание было неровным, я боролся с яростью, которая начала овладевать моим разбитым сердцем. Я молил Бога, чтобы она выжила, но, если нет, я не успокоюсь, пока не сдеру плоть Ивана с его тела, сантиметр за сантиметром.

― Шэнк? ― спросил я, но Ангел удрученно покачал головой.

У его способностей был предел.

― Вуду, может, тебе стоит пойти помочь Фасету и Призраку? Они там заняты с охраной наших гостей, но нам еще нужно забрать Шэнка и навести здесь порядок.

Хищник прикрыл рот рукой, глядя вниз, где я сидел на заднице, ошеломленный и весь в крови Киры.

― Нет. Я не оставлю ее.

Он бросил на меня взгляд, который говорил о том, что он готов перегрызть мне глотку за то, что я не подчинился, но я не мог оставить ее в таком состоянии, и он знал это. Мой взгляд вновь обратился к Ангелу, который стоял на коленях рядом с ее неподвижным телом. Если кто и мог спасти ее, то только он. Это давало мне надежду.

Хищник вздохнул.

― Ангел? Ты в порядке?

Брат на мгновение поднял голову и кивнул, после чего вернул свое внимание к лежащей перед ним любви всей моей жизни. Боже, звучал как сопливый ублюдок, но я любил ее. Так сильно, что мне было больно от этого. И хотя я знал, что ради нее переверну небо и землю, также готов был убивать за нее. И намеревался довести это до конца, когда мы закончим в пентхаусе ее отца.

Ее отец, брат и Иван ― все они заплатят и очень дорого, прежде чем я отправлю их в ад. Если она умрет, я вызову Раэля и Грима. И попрошу их продолжить мучения этих мудаков по пути туда. Некоторые участники нашего клуба могли кое-что, о чем знали не все.

Перешептывания.

Слухи, в которых было больше правды, чем все считали.

И все же все они не до конца представляли себе, на что способны некоторые из наших братьев.

Слабое свечение, заполнявшее пространство между руками Ангела и телом Киры, завораживало. Я наблюдал за тем, как кровь постепенно перестает вытекать из зияющей раны на ее шее.

Кожные покровы постепенно смыкались между собой, но очень медленно. Наконец, поверхность ее кожи соединилась, запечатавшись, словно там не было зияющего отверстия всего несколько секунд назад. Кровь засохла на ее коже, и, за исключением слабого шрама, пореза будто никогда и не было.

Но она по-прежнему оставалась лежать без сознания. Я уставился на нее и мысленно попросил открыть глаза. Осмотрев ее с головы до ног, я ожидал хоть какого-то движения. С закрытыми глазами Ангел переместил руки к ее голове, и они нависли над распухшим и покрытым синяками лицом, пострадавшим от падения на пол после того, как Иван перерезал ей горло.

Когда он закончил, то в изнеможении опустил голову. Я молча наблюдал за ним, понимая, как сильно истощило его то, что он сделал. Благодарность за его жертву переполняла меня.

― Ангел? ― спросил я, боясь озвучить свои мысли.

Она по-прежнему не двигалась, но под подушечками моих пальцев, лежавших на ее запястье, ощущался слабый пульс.

― Я сделал все, что мог, Вуду. Она потеряла много крови. В идеале ей нужно сделать переливание. Если бы мы были дома, я связался бы с нужными людьми. Но здесь? Придется подождать.

Мрачность в его взгляде разрывала мне сердце. Ему не нужно было говорить, что он настроен скептически, я мог прочитать это по его глазам.

Не желая отпускать ее, но зная, что он находится на пределе своих сил, я благоговейно опустил ее руку на пол и поднял брата на ноги. Шатаясь, я помог ему дойти до дивана. Он тяжело сел и повалился на бок. Подняв его ноги, я положила руку ему на плечо.

― Тебе что-нибудь нужно?

Он покачал головой и прикрыл глаза. Мы выросли вместе, и он был для меня больше, чем брат по клубу. Он был моим другом, моим доверенным лицом, моим братом по сердцу до такой степени, что я последовал за ним в армию, хотя знал, что после, мы оба вернемся в Анкени в качестве членов клуба «Королевские ублюдки».

Я должен был быть рядом, чтобы защитить его от его же саморазрушительной натуры. Он всегда был сплошным противоречием. Меня поражало, как человек, известный в нашей команде как Ангел Смерти, был наделен способностью как спасать жизни, так и с легкостью забирать их.

― Отдыхай, брат. Нам нужно будет отправляться в ближайшее время.

Убедившись, что он отдыхает с комфортом, я вернулся к Кире. Возможно, это было лишь моим воображением, но мне показалось, что ее пульс участился, и стало заметно слабое движение ее груди.

Осторожно подняв ее с пола, я отнес ее в первую попавшуюся спальню. Положив на кровать, я подтянул одеяло с противоположной стороны и накрыл ее им.

Присев рядом с ней, я осторожно отодвинул волосы от места, где они прилипли к ее коже вместе с засохшей кровью. Мысль о том, что ее не будет в моей жизни, была для меня невыносимой.

― Ты должна выкарабкаться, детка. Саша ждет тебя дома, и я не хочу, чтобы мне пришлось говорить ей, что я не смог вернуть тебя. Ты слышишь меня?

Я судорожно втянул в себя воздух.

― И я не хочу представлять себе свою жизнь без тебя. Я наконец-то получил тебя и не готов отпускать.

Я поцеловал ее в лоб и отодвинул свои эмоции на задворки сознания. Двигаясь на автопилоте, я обыскал пентхаус в поисках необходимых мне предметов. Когда вернулись Фасет, Призрак и Хищник, я положил последнюю вещь рядом с бардаком в гостиной.

В помещении, где находилось тело Шэнка, было жутко холодно, и я знал, что мы все это ощущали. Парни завернули его тело в ковер, на который он упал, и оттащили его к лифту, чтобы он дождался нас. Мы привезем Шэнка домой к его старухе и устроим ему проводы, которые он заслужил как преданный Ублюдок с многолетним стажем.

Быстро и качественно мы уничтожили все признаки того, что события этой ночи имели место быть. В конце концов, это была наша специализация. Наша клининговая компания занималась этим профессионально, так что для нас это было, по сути, обыденным делом и пригодилось в той ситуации, в которой мы оказались.

― Как она? ― спросил Призрак, пока мы собирали в мешок последние вещи для уборки и одежду, которая была на нас. Все это будет сожжено.

Никого из нас не волновало, что мы стояли там в нижнем белье. Фасет спустился в гараж, чтобы забрать смену одежды из наших байков. Он обошел систему безопасности, установив над ней полный контроль с того момента, как мы въехали в гараж. Никто не узнал бы, что мы побывали там. Тем более что все свидетели были либо мертвы, либо возвращались вместе с нами.

Будет непросто пересечь границу штата на внедорожнике из другого штата с несколькими телами в прицепе, который мы арендовали для перевозки мотоцикла Ангела. Мы решили, что он поедет на одном из внедорожников Калашника на случай, если он потребуется Кире. Это заставило меня оскалить зубы, потому что я тоже хотел находиться рядом с ней.

― Вуду, ― произнес Фасет, бросая мне мою сумку.

Я поймал ее в воздухе и вернулся в комнату, где отдыхала Кира. Заходил к ней несколько раз, пока мы убирались, но никаких изменений не произошло.

Не сводя с нее глаз, я быстро переоделся.

В ожидании братьев, отправился в ванную, прихватил несколько полотенец и намочил несколько салфеток. Аккуратно, насколько это было возможно, я отмыл с нее кровь, сложив полотенца в пакет и связав его.

― Готов? ― спросил Хищник с порога.

Я кивнул.

― Хорошо, заверни ее в плед. Собери все постельное белье, к которому она прикасалась и которое испачкала кровью. Призрак и Фасет проведут финальную уборку, прежде чем мы закроем помещение.

― Я и так знаю, что делать, ― проворчал я на его неверие в мою способность не оставлять улик.

― Эй. Ничего личного. Я просто думаю, что ты, сейчас, возможно, не очень хорошо соображаешь.

― Я в порядке. Калашник жив? ― спросил я.

Он кивнул.

― Они оба. Пока что. Гришка, возможно, не дотянет до Анкени, но посмотрим.

― Он нужен мне живым.

Мои зубы заскрежетали от досады.

― Вуду. Я не буду снова истощать Ангела, заставляя его лечить этот русский кусок дерьма только для того, чтобы ты мог его пытать.

Его раздражение не принесло мне облегчения.

― Я имею на это полное право! ― прорычал я, тяжело дыша.

Стекла на окнах задрожали. Стоявшая на комоде хрустальная ваза пошатнулась и опрокинулась. Хищник успел подхватить ее, прежде чем она упала на пол.

― Остынь, брат. У нас нет времени убирать дополнительный беспорядок.

Сжав кулаки, я кивнул. Да, я знал, что он прав, но это плохо помогало.

***

Обратная дорога в Анкени, казалось, заняла вдвое больше времени, поскольку мы не осмеливались ехать в том же ритме, в котором ехали сюда. Мы слишком многим рисковали, если бы нас остановили. Чтобы не выделяться на фоне местных жителей, мы даже спрятали в седельные сумки наши обрезы. Если бы кто-нибудь увидел наши Айовские номера, мы были бы не более чем группой гражданских лиц, возвращающихся домой из поездки.

Во время нашей последней остановки я снова проверил Киру. Мы разложили задние сиденья, и устроили подобие кровати, где она лежала головой рядом с Ангелом, и пристегнули ее, как могли. На каждой остановке я удостоверялся, что все в порядке.

Изменений не было.

За исключением того, что в последний раз она стала выглядеть не такой бледной.

Пока братья разминали ноги и проверяли наш «груз», я забрался внутрь и сел рядом с ней. Хотя она все еще была без сознания, я разговаривал с ней, словно она могла меня слышать.

― Мы почти дома, детка. Черт, лучше бы тебе поскорее проснуться. Я прожил почти тридцать лет без тебя и не готов делать это и впредь. Слышишь меня? Нам еще щенков растить. Произносить клятвы. Рожать детей. По правде говоря, я могу организовать тебе ребенка еще до произнесения клятв, просто чтобы убедиться, что ты никуда не денешься.

Грустная улыбка искривила уголки моих губ, когда я представил, как девушка отмахивается от меня и говорит, что я чокнутый. Больше всего на свете хотел, чтобы она открыла глаза и сказала мне, что я мудак и шовинист.

Не то чтобы я действительно был таким. Но раньше я не верил во все это босоногое и беременное дерьмо.

Бл*ть, да ведь в нашем отделении в Балтиморе президентом была женщина. Конечно, мы все чертовски злились на Призрака за то, что он вступился за нее, но у меня было время все переосмыслить. Старшие братья нашего отделения никогда не позволили бы женщине быть избранной в совет, но это не означало, что я не уважал Аферу и все то дерьмо, через которое она прошла.