Босс, снимите с нас наручники!

***

Приплыли.

Вечер первого января. Вместо секса я получил неудовлетворение. Потому что теперь вместо моего уютного домика с горячей девчонкой теперь сижу в тюрьме, за решёткой.

Малышка, судя по всему, расстроена не меньше меня.

Хотя вижу, как она страдает, испытывая муки совести.

Все же, пока мы с ней развлекались и праздновали Новый год, ее родственники волновались за нее. Нехорошо, но и не ужасно.

Ладонью зарываюсь в волосы у неё на макушке. Пытаюсь поддержать.

— Хватит убиваться.

— Я не убиваюсь, — бубнит она.

— Я же вижу. Все хорошо. Ты ведь никак не могла предупредить своих родителей о том, что попала в такую ситуацию. У тебя ведь сел телефон.

— Мне всё равно не по себе, — поджимает губы. — Они там места себе не находили, а я… Радовалась. Еще и тебя в это ввязала.

Радовалась… Да, она выглядела счастливой.

— Оу, неужели Мисс Неприятности раскаивается в своих действиях? — с насмешкой кидаю в её сторону.

— Отстань, — гундит и отворачивается. Невольно улыбаюсь при виде сморщенного носика.

— Не замерзла? — спрашиваю заботливо.

Рассматриваю девчонку с головы до ног. Замотанная в одеяло, сидит босая в холодной камере. Как бы не заболела из-за этих идиотов. Ладно я, в одних штанах, без обуви. Но девушку… Могли бы и одежду прихватить, засранцы.

Благо с нас додумались снять наручники. И теперь я могу прижать Альбину к себе. Поддержать ее. Согреть. Совсем расстроилась.

Где та зажигалочка, которую я видел два часа назад?

— Эй, голубки, — этот голос точно будет сниться мне в кошмарах.

В наши апартаменты заходит тот самый мент, который нас сюда привёз. Потирает подбородок и протягивает нам пакет.

— Вам мой подчинённый шмотки привёз. Осмотр дома завершён. Можете одеться, я же не изверг. Да и начальство не поймёт.

Пф, всё ради начальства.

Идиот.

Знал бы ты, кто перед тобой сидит, ублюдок. Давно бы уже всё принёс. И выпустил нас отсюда. Но без документов этот тип явно не поверит мне. Если только гуглом воспользуется.

— Альбин, переоденься, — поторапливаю девчонку, заметив синие губы. Даже одеяло не спасло.

— Что, прям тут? — вся сжимается, осматривается по сторонам.

— Ну, можно и… — начинает мужик.

— В туалет её отведи, болван, — зло выплёвываю. Лишь бы на представление посмотреть!

— И без тебя знаю, — надменно смотрит. Вызывает у меня раздражение. Да никто не смеет на меня так пялиться. — Вставай, отведу.

Альбина подпрыгивает с места. Быстро подхватывает пакет и бежит за полицейским.

— Но когда мы вернемся, вы все мне расскажете, — с претензией кидает.

Блять, он нам не поверит. И я точно буду маньяком. А эта ненормальная ведь и приврать может, чтобы мне отомстить. Но думаю, Альбина этого не сделает. Наверное. За эти дни я понял одно — она с придурью. Той придурью, которая мне жутко нравится.

Не знаешь, что от неё ожидать. И это распаляет. Увеличивает восторг и ожидание.

Какие бы у нас ни были отношения, но я чувствую эту химию между нами. Эту искру. Это влечение.

Да, это мимолетная интрижка, но она приятна нам обоим.

И если честно… Если поначалу я испытывал неприязнь к ней, то сейчас мне даже не по себе при мысли, что скоро мы расстанемся.

Её родителям уже наверняка позвонили.

Заберут её отсюда.

А вот мне, чтобы поехать к Бруно, придется дождаться своего помощника. И все, мы разойдемся раз и навсегда. И больше не увидимся.

Никогда по бабам не сох и никогда не расстраивался. А здесь так тяжело на душе, как будто кусок камня в грудь засунули.

Хрень всё это, Давид, хрень.

Но этот Новый год я запомню на всю жизнь.

Альбина с ментом быстро возвращаются обратно.

Малышка уже одета в мои спортивные штаны, которые придерживает на поясе, и в мой свитер. Додумались хотя бы сапоги её привезти.

Выглядит это возбуждающе. Как и та футболка на её теле, потрёпанная скрепками.

— Твоя очередь, — падает рядом со мной и всё равно укрывается одеялом. Она мерзлячка, да. Ещё та.

Она немного приободрилась, раз кидает в мою сторону:

— А то заболеешь, слоник потом отсохнет.

Она еще в этой ситуации умудряется шутить! Разве не забавная девчонка?

Встаю, достаю из пакета свитер. Другой, но похожий на Альбинин. Одеваюсь прямо в камере. Мне-то нет смысла выходить. Мои кубики здесь уже рассмотрели.

— Ну, рассказывайте, — требовательно произносит мужчина, пока достаю носки и обувь. Хороший у него напарник, даже о них позаботился.

— Простите, это я виновата, — подавленно слышится от Альбины. — Он меня не трогал, я сама согласилась с ним остаться. Сами понимаете, найти человека в лесу — везение. А у него ещё и дом был. И мы в наручниках. Он не маньяк. И не босс мафии. И собака его нормальная, людей не ест.

Боже, какая фантазерка! Ей-богу, ей бы сказки писать.

Босс мафии какой-то!

Чёрт, я скучаю по своим сигарам. Покурить бы.

— Я понял, начните с самого начала.

Мужик присаживается на стул, достает листок бумаги и начинает писать все со слов Альбины.

Когда дело доходит до меня, спрашивает, что я делал один в лесу, без телефона и без документов. Мои слова воспринимает с каким-то сомнением.

Да я тоже не поверил бы.

— Я понял многое, — двигает бровями, выслушав нашу историю. — Значит, развлекались, молодежь? Молодцы, молодцы, прикольно вышло. Но с коллегой вы, конечно, нехорошо поступили.

— Да он приставал ко мне! — взрывается Альбина, подскакивая с места. Ловлю её за запястье, сажаю обратно. Взбунтовалась как!

— А вот это ещё доказать нужно, девушка, — играет с ней. Понял, что здесь ничего серьёзного, и забавляется.

— Блин, я вообще не пойму, кто тут пострадавший — он или я?!

Ей ничего не отвечают.

— Солнышко мое, где ты, моя радость?

Откуда-то издалека раздается женский обеспокоенный голос. В комнату, где находится наша решётка, вбегает женщина. Статная, в шубке, с собранной причёской на голове. Красивая и похожая на Альбину.

Судя по слезам у нее на глазах — это ее мама. Их прямо не отличишь.

Такая Альбина будет в старости? Неплохо.

Следом за дамой заходит мужчина. Тоже мне кого-то напоминает. Черты такие… Знакомые.

— Я сейчас кому-то жопу напорю, — басистым голосом угрожает — вроде бы отец.

— Мама, папа! — вскрикивает любительница приключений и вскакивает с твёрдой скамьи.

Мент быстро открывает решетку. И Альбина несётся к родителям, прыгает маме на шею. От радости.

— Простите, простите, — твердит она. — Я очень сильно хотела предупредить вас, но у меня сел телефон.

— Я тебе задницу надеру, глупая, — мама, еле сдерживающая слёзы, гладит её по спине.

— Ничего, главное — ты в порядке, — негромко говорит отец. — Но с этого дня ты под домашним арестом.

— Чего, какой еще домашний арест? — смеется нервно она.

— А вот такой. Ты слишком беспечна, Альбина. Разбила машину брата, могла пострадать сама, телефон не заряжаешь. И вместо того, чтобы искать отделение полиции, ты… ты!

Он заикается, даже не зная, что сказать.

— Где ты вообще была эти дни?!

Хех, дядь. У меня дома. Но вряд ли ты об этом узнаешь. Дочь у тебя скромница. И точно не расскажет, что мы делали.

— Нет, неважно, дома расскажешь. Поехали быстрее, брат за тебя волнуется, — строго продолжает.

У неё ещё и брат есть!

— Стойте, стойте, Гордецкая, — останавливает её офицер и быстро летит к столу, доставая какие-то бумажки. — Подпишите документики.

Гордецкая. Знакомая фамилия.

Хм-м. Макс Городецкий, случайно, никак не связан с ней?

Черт. Как-то мне становится не по себе. Девчонка, хлопоча, подписывает какие-то бумажки, выбрасывает ручку и посматривает на меня. Смотрит так подавленно-виновато, и я просто киваю. Понимаю. При родителях она не будет прощаться со мной.

Но она всё-таки оборачивается. И двигая усиленно губами, беззвучно говорит мне:

— Спа-си-бо.

— Алечка, пошли, моя хорошая, — мама подгоняет её в спину, и тоненькая фигурка моей зажигалочки скрывается за дверью.

Стоп. Моей зажигалочки?

Нет-нет.

Она не твоя.

Это был просто секс. Просто девчонка.

Ничего личного, ничего большего.

Но отчего-то скверное чувство появляется. Под ложечкой сосёт.

Они уходят, и становится пусто. Черт, откуда это чувство одиночества?

У меня есть Бруно. У меня есть Игорь — мой помощник. Он, кстати, не торопится вызволять меня отсюда. Я позвонил ему полчаса назад, но его до сих пор нет.

— Эх, молодость, — не унимается ментяра. — Завидую. Хорошенькая девчоночка.

— Заткнись, — грубо бросаю ему.

Вздохнув, пытаюсь отогнать все мысли об Альбине.

Всё-таки я идиот. Ради неё даже согласился пожить в наручниках. Новый опыт мне понравился. Было необычно спать с кем-то, когда на тебе лежит чужая нога. Я вообще с девушками никогда не оставался на долгий сон. А тут просыпался от того, что по моей груди текут слюни.

И я уже скучаю по этому ощущению. Не по слюням. А по теплу. По сопению. По ноге.

Пытаюсь прогнать Альбину из головы. Жесть какая-то. Пытаюсь, пытаюсь, а она всё не выходит. Воспоминания кадрами проносятся перед глазами, как кинолента.

Это ведь явно больше не повторится.

Настроение падает до нуля.

Я уже хочу убить этого мужика, который испортил нам все веселье. Не дал нам ещё одного дня, чтобы узнать друг друга получше. Может, он бы всё изменил? Она бы рассказала о себе побольше.

И зачем тебе это, Давид?

Чтобы найти? У тебя есть имя и фамилия. Этого будет достаточно.

Так для чего узнавать? Чтобы привязать её к себе или что?

Я сам путаюсь в своих мыслях.

И через полчаса наконец-то приезжает Игорь. И забирает меня из этой помойки. Привозит мои документы. Мужик, извинившись триста раз, желает хорошего дня.

Я радоваться должен, что вышел оттуда. Но меня берёт злость. И разочарование.

Говорю себе перестать об этом думать.

Но в голову постоянно лезет взбалмошная девчонка с голубыми, искрящимися шалостью глазами.

Альбина Гордецкая…

Я найду тебя.