Нарисованные шрамы

Я слышу, как Роман приближается, когда он встает позади меня. Его костыли входят в поле моего зрения по обе стороны, а он нависает надо мной и кладет свой подбородок мне на макушку. Я никогда не чувствовала себя такой маленькой по сравнению с ним, как сейчас, когда его огромное тело прижалось к моей спине, но паники нет. Наверное, весь адреналин излечил меня от нее.

— Роман, на какой стадии мы сейчас находимся?

— Что ты имеешь в виду?

— У нас был секс, — говорю я, наблюдая за мужчиной, патрулирующим территорию. — Мы это планировали, ты знаешь. Что мы будем делать дальше?

— Я не знаю, malysh. Что бы ты хотела?

— Я не уверена.

Мы оба молчим, глядя на ночь, темноту которой нарушают многочисленные фонари, расставленные по лужайке.

— Уже поздно, — говорит Роман и целует меня в плечо. — Пойдем в постель.

— В какую?

— Ну, я буду в своей. — Он целует меня в шею. — А ты можешь выбрать. Твоя кровать или моя.

Он оставляет меня стоять у окна и обдумывать его последние слова. Я знаю, что мне следует сделать — пойти в свою комнату и забыть о том, что произошло на диване. Это было бы самое мудрое решение. На самом деле, это единственный выбор.

Но, видимо, «мудрость» мне не светит. Я разворачиваюсь и иду в комнату Романа.

Я смотрю на спящую Нину, уютно устроившуюся под одеялом, на ее спутанные волосы, разметавшиеся по моей подушке. Видя ее, в моей постели, вызывает странное теплое чувство в моей груди.

— Уоррен пришел, — говорю я, и легким поцелуем целую ее плечо. — Я буду в спортзале.

— Развлекайся, — бормочет она в подушку и продолжает спать.

Улыбаясь, я сажусь в свое инвалидное кресло и выхожу из комнаты. Ей нужно поспать; мы можем продолжить то, на чем остановились, позже.

Когда я заканчиваю сеанс терапии, Нина еще спит, поэтому я принимаю душ и спускаюсь в свой кабинет. Максим уже ждет меня, и, судя по его лицу, ему нечего сказать приятного.

— Роман, тебе нужно пригласить албанцев. Чем скорее, тем лучше.

— Не получится. —Я сажусь за свой стол, включаю ноутбук и начинаю рыться в бумагах на столе.

— Думаю, тебе стоит передумать.

— Я не в настроении развлекать албанцев.

— Ты знаешь, что они нужны нам как партнеры. Ты не встречался с ними месяцами. — Он садится в кресло напротив меня и подается вперед. — Они должны быть уверены, что все в порядке.

— Они получают больше денег, чем в предыдущие годы, поэтому я не понимаю, почему они должны быть обеспокоены.

— Если они не почувствуют, что мы вкладываемся как партнеры, они могут обратиться к кому-то другому, Роман. В последний раз, когда я его видел, Тануш упомянул, что обратился к итальянцам. Он сказал это в шутку, но он думает об этом

— Отлично. Как раз то, что мне нужно. — Я бросаю ручку на бумаги.

Максим откидывается назад и скрещивает руки.

— Итак, кого мы приглашаем?

— Тануша и его жену. Думаю, он встанет в позу. И Душку с женой. Вот и все.

— А как же Хаждини? — спрашивает он.

— Нет. В последнее время они с Душку не в ладах. Мне не нужно кровопролитие.

— Хорошо. Когда?

— У Нины выставка в следующие выходные, так что придется в эту субботу.

— Я дам Танушу знать. — Максим улыбается. — Варя будет в восторге, она только что поменяла ковры.

— Я скажу ей, что это была твоя идея. Особенно если это закончится кровопролитием. Тануш все равно может быть немного враждебно настроен, так что убедись, что мужчины в курсе.

Максим приподнял бровь.

— Почему? Вы двое всегда были в хороших отношениях.

— Мы были в хороших отношениях, пока я не сказал, что не намерен жениться на его дочери, когда он предложил ее несколько месяцев назад.

Максим опускает голову и смотрит на меня поверх оправы очков.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?

Если бы кто-то другой сомневался в моих решениях, ничем хорошим это бы не закончилось. Однако Максим — единственный человек, кроме Вари, которому я безоговорочно доверяю. Он был для меня как отец. — Тогда я не придавал этому значения.

— Он спрашивал о Нине.

Я смотрю на него.

— И что он хотел узнать?

— Он спросил, так ли она красива, как об этом ходят слухи.

Вот же гадина.

— И что ты ему ответил?

— Я сказал ему, пусть сам решит, когда увидит ее.

— Хорошо. Как Костя?

— Потерял немного крови, но ничего серьезного. Через несколько дней будет на ногах.

— Не трогайте его по крайней мере неделю. Иван может взять на себя его обязанности до тех пор. Проследите, чтобы док приходил осматривать его раз в день до понедельника.

— Что-нибудь еще?

— Нет. Иди домой. Отдыхай. Ты всю ночь за Костей присматривал. Я попрошу Варю тебя подменить.

Когда Максим уходит, я звоню Нине.

— Ты не спишь?

— Уже проснулась. — Она зевает.

— Одевайся и встретимся внизу через час. Нам нужно пройтись по магазинам.

— Да?

— В субботу ко мне на ужин придут деловые партнеры. Тебе нужно купить платье.

— Мне точно не нужно другое платье. На прошлой неделе я купила столько одежды, что хватит на две жизни. Вова еле смог все затащить в машину, да и в шкафу у меня места нет. В нем как минимум десять платьев, которые я даже не надевала.

— Ты говорила, что ты импульсивный покупатель.

— Это не равно «шопоголик», Роман.

— Мы все равно купим платье.

— Тебе нравится выбрасывать деньги на ветер? Это какое-то принуждение? Ты можешь сказать мне. — Она хихикает.

Нет, я не думаю, что могу сказать ей, как мне нравится покупать для нее вещи.

— Не заставляй меня ждать.

— Эй, мне нужно выгулять Брандо. Он писает на пол.

— Попроси Ольгу выгулять зверюшку.

— Я скажу Брандо, что ты сделал ему комплимент.

— Можешь также сказать ему, что, если я снова поймаю его за жеванием зарядного устройства для моего ноутбука, я сделаю тебе тапочки из его шкуры.

— Боже мой! — Она разразилась смехом. — Большой плохой пахан — пошутил. Ты хорошо себя чувствуешь?

Я ухмыляюсь. — Один час, Нина.

Прервав связь, я погружаюсь в отчеты, которые прислал Михаил, а также в планы поставок на следующую неделю. Мысли о некой черноволосой женщине мешают мне сосредоточиться.

* * *

— Как насчет этого?

Нина выходит из раздевалки в маленьком черном платье. У него высокий вырез с подолом, который едва прикрывает ее попу. Фасон довольно простой, но то, как оно облегает ее тело и обнимает бедра, подчеркивая ее крошечную талию, не может не радовать. В сочетании с туфлями на высоком каблуке и волосами, собранными на макушке, результат просто потрясающий, и мне трудно оторвать взгляд от ее ног и маленькой упругой попки. Если она выйдет в этом на улицу, то создаст помехи движению.

— Мы его покупаем, — говорю я придушенным голосом, — но найди другой для ужина.

— Почему? Что с ним не так? — Она смотрит в зеркало и качает головой. — Оно слишком простое?

— Я не хочу, чтобы мои деловые партнеры весь вечер любовались ногами моей жены.

— Роман, не будь пещерным человеком. Оно не такое уж и короткое.

— Ты не наденешь его в субботу. — И вообще нигде на людях.

— О, ради всего святого. Ладно. Пойду найду мешок для картошки.

Мне нравится идея с картофельным мешком. На самом деле, если бы я мог завернуть ее с ног до головы, я был бы очень счастлив.

В итоге Нина покупает розовое платье-миди, и, хотя я не в восторге от него, поскольку оно с низким вырезом и показывает довольно много ног, оно гораздо лучше, чем черное. Пока она рассматривает что-то на вешалке с блузками, я киваю продавцу, чтобы он упаковал и черное платье. После того как Иван забирает пакеты с платьями, я веду ее в ювелирный магазин на первом этаже.

— Нет, — говорит она, когда мы останавливаемся перед витриной с множеством ожерелий. — Мне не нужны драгоценности.

Ей они не нужны, это точно. Когда мой маленький цветок входит в комнату, она сияет ярче любого бриллианта, но жены Тануша и Душку придут все в золоте и драгоценностях, и я не хочу, чтобы Нина чувствовала себя чем-то меньшим.

— Да, нужны, — говорю я и веду ее внутрь.

Она ходит по магазину, рассматривая украшения, выставленные в стеклянных витринах вдоль стен, пока не подходит к той, где лежат самые простые ожерелья.

— Как насчет этого? — Она указывает на тонкую золотую цепочку.

Я не обращаю на нее внимания и качусь к большой витрине у противоположной стены, где хранятся самые лучшие изделия. Когда служащий магазина видит, куда я смотрю, он прибегает и начинает выстраивать передо мной бархатные коробки.

— Я не буду носить драгоценности по цене дома на шее, — шепчет Нина мне на ухо.

— Вот этот. — Я показываю на комплект, состоящий из колье и браслета из белого золота, усыпанного белыми бриллиантами, и смотрю на продавца, который лучится на меня — его глаза огромные, как блюдца. — И подходящие к ним серьги.

Он нетерпеливо кивает и достает еще одну бархатную коробочку, чтобы положить ее рядом с комплектом.

— Да. — Я киваю. — Давай сначала их померим.

— Пожалуйста, скажи мне, что это подделка, — простонала Нина рядом со мной, и я не могу удержаться от смеха. — Это не так, да?

— Нет, malysh, они не поддельные.

Помощник расстегивает ожерелье и становится позади Нины, держа его так, чтобы надеть ей на шею.

— Тронешь руками мою жену, — говорю я идиоту, — и ты их потеряешь.

Мужчина вздрагивает и делает шаг назад, чуть не споткнувшись о свои ноги.

— Господи, Роман! Что на тебя нашло? — Нина удивленно смотрит на меня, затем поворачивается к продавцу. — Он не это имел в виду.

— Именно это. Повернись. — Я протягиваю руку, чтобы принять ожерелье от продавца.

Застегнув его, я любуюсь тем, как оно подчеркивает ее стройную шею. Браслет слишком велик на несколько размеров; вероятно, она может просунуть в него оба запястья.

— Измените размер браслета и доставте его завтра. — Я отдаю браслет обратно служащему, который с нетерпением кивает, затем поворачиваюсь к Нине.

— Вы хотите оставить ожерелье или предпочитаете, чтобы его прислали вместе с браслетом и серьгами?

— Я точно не собираюсь ходить по торговому центру с этой штукой на шее. Не могли бы ты снять его?

Пока я расстегиваю ожерелье, я пользуюсь возможностью провести пальцами по нежной коже ее шеи и замечаю, как она слегка наклоняется навстречу моим прикосновениям.

— Поехали домой, — шепчу я ей на ухо. — Ты можешь надеть те кружевные стринги, которые купила.

Она поворачивается и смотрит на меня. В ее глазах нерешительность и беспокойство.

— Что мы делаем, Роман? Это. Ты и я. Я понятия не имею, что обо всем этом думать.

— Тогда не думай. Просто... отпусти. Позволь течению вести нас. — Я беру ее за подбородок и целую ее.

— Просто отпустить?

— Просто отпусти, malysh.

— Хорошо.