Грешник

— Мне тоже, дорогая. Не будь чужаком, ладно?

Она кивает. Я свирепо смотрю на свою мать, пятясь из комнаты. Я разберусь с ней позже.

Положив одну руку ей на спину, я вывожу Саванну через парадную дверь. Она дрожит от холодного утреннего воздуха.

— Знаешь, тебе действительно не следует так много пить. Кто-то может воспользоваться тобой.

Ее брови хмурятся, когда она смотрит вниз, в землю. — Итак, мы не—

Я качаю головой еще до того, как она заканчивает вопрос. — Нет.

Часть меня подумывает о том, чтобы рассказать ей о том, что она открыла прошлой ночью, но я не думаю, что смог бы спокойно слушать, как она лжет и пытается сказать мне что-то другое. Она поднимает на меня взгляд, и на этот раз я вижу уязвимость в ее глазах.

Настоящий.

Честный.

Открытый.

Это почти выбивает из меня дух, и я хватаюсь за дверную ручку, чтобы удержаться от того, о чем потом пожалею.

К счастью, подъезжает машина, и она спускается по ступенькам, чтобы сесть в нее. Я не жду, пока он отъедет, прежде чем развернуться и вернуться внутрь. Когда я вхожу на кухню, моя мама бросает взгляд с того места, где она стоит у плиты, ее неодобрение очевидно.

— Что?

Она качает головой. — Ничего.

Я сажусь за стойку и кладу на нее локти. — У тебя что-то на уме, так что выкладывай.

Вздыхая, она бросает кухонное полотенце на столешницу. — Я просто думаю, что тебе следует быть немного добрее к Саванне, вот и все.

У меня отвисает челюсть, и я не могу поверить в то, что она говорит. После всего, что эта девушка сделала с моей семьей, она думает, что я должен быть добрее? Эта сучка должна быть благодарна, что я не бросил ее на той вечеринке и позволил ей наслаждаться последствиями ее выбора.

— Я этого не понимаю, — говорю я в полном шоке. — Я знаю, что ты видела запись. Ту, которая помогла осудить папу за преступление, которого он не совершал. Ради бога, это был практически последний гвоздь в крышку гроба. Какого хрена ты так снисходительна к ней?

— Она была ребенком, Грейсон. Она не знала, что говорила.

— О, черт возьми, она этого не сделала! — Я кричу. — Она была достаточно взрослой, чтобы однажды сказать мне, что хочет выйти за меня замуж. Достаточно взрослая, чтобы улизнуть из своего дома, чтобы встретиться со мной посреди ночи. Не пытайся нести мне эту чушь. Она точно знала, насколько это было неправильно, когда это слетело с ее губ.

Не желая больше слышать ни слова из этой чепухи, я встаю и вылетаю из комнаты. Никто, черт возьми, ничего не может сказать, чтобы заставить меня передумать. Она заслуживает того, чтобы заплатить за то, что она сделала.