Химия без прикрас

========== Глава 11. О параллельных мирах и веселых компаниях. ==========

Улицы проносятся мимо, сливаясь в одну сплошную пеструю полосу. В памяти невольно всплывают кадры фантастических фильмов о полетах сквозь время или в другую галактику. Как там? Гиперпространство… Раз, и ты в другой вселенной. Звучит неплохо, даже заманчиво. Такие мысли были частыми гостями в моей голове, и я старалась гнать их от себя как можно быстрей. Они — верный спутник беспросветного уныния. А уныние — как паника — стоит поддаться, и обратной дороги нет.

Постепенно возвращаясь из своих глубоких дум, я понимаю, что пейзаж за окном мне знаком. Я уже была здесь один раз.

— Мы едем к вам домой? — спрашиваю я, не отрывая взгляда от знакомой шестнадцатиэтажки.

— Нет, у тебя просто дежавю, — издевается он.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — холодно отвечаю и отворачиваюсь к окошку, злясь на себя, ведь понимаю, что в глубине души я буду рада снова оказаться у него дома.

— А ты думала, я и в выходные свои захочу на станцию поехать? Жить спокойно не могу, дайте кого-нибудь откачать! — продолжает Лебедев. — Говорю же, я — тоже человек, и помимо потребности во сне, у меня есть еще куча дел.

— Нет, я думала, вы все-таки супермен и по ночам разгуливаете в синем наряде с красным плащом! — выпаливаю я, стыдясь за свое ребячество, а потом смеюсь в голос вместе с химиком, понимая, что была не так далека от истины.

Чувствую себя немного странно и глупо, ступая следом за своим преподавателем, потому что совершенно не понимаю, зачем я это делаю. Надо же чем-то мотивировать свои поступки. Ведь все это не может быть просто так. Или может? Могу я спокойно заваливаться к Лебедеву домой, просто потому что не хочу возвращаться назад, в свою реальность? Так ли себя ведут осмотрительные послушные девочки? На эту тему можно не один час дискутировать. Начнем с того, что они не разъезжают со своими преподавателями на «скорой», не заключают с ними сделки и не ночуют у них в спальне. Хотя, обладай я такой же самоуверенностью и набором ценностей, как Королёва, я бы превратила посещение квартиры химика в своеобразную самоцель. Ночевала на матрасе препода — сделано! Представляю, как Ника потом гордилась, даже если между ними ничего бы не было. Дмитрий Николаевич ведь не такой, он бы не стал с ней… Он не такой? Дмитриева, да что ты о нем знаешь-то?!

Боже, что я вообще творю?!

Останавливаюсь, как вкопанная на ступеньках, подумав, что даже если я, постоянно напоминая себе о своих исключительно деловых и корыстных отношениях с преподавателем, не делаю в принципе ничего плохого, то что об этом думает он? Что творится в его голове?

— Господи, Дмитриева! Что, опять внутренний монолог?! — Лебедев закатывает глаза. — Давай хоть в подъезд зайдем, а там спорь с собой, сколько влезет! Холодно же!

— Дмитрий Николаевич, наверное, неправильно вот так заваливаться к вам домой. Неправильно это все…

— В прошлый раз ты об этом тоже думала? — он слегка развел руками, держа в одной из них кожаные перчатки.

— Прошлый раз — это другое, — буркнула в ответ я. Он тогда проявил заботу, в которой я так отчаянно нуждалась. Пусть он миллион раз это отрицает и говорит, что ему все равно.

— Я не настаиваю, Дмитриева. Идешь или нет? — химик открыл дверь подъезда и обернулся, вопросительно глядя на меня. Вообще, если сделать над собой усилие и постараться закрыть глаза на все его едкие замечания, издевки на уроках и весьма сомнительную хамоватую манеру общения, то можно предположить, что он — нормальный человек. И сейчас, например, он не выглядит каким-то озабоченным маньяком или просто враждебно. Что я теряю?

— Простите, — виновато бурчу я, проходя вперед и поднимаясь к лифту. — Просто после той истории с Наумовым мне как-то не по себе. Знаете, так и параноиком недолго стать. Буду бояться, что вокруг маньяки, которые поджидают у школы, чтобы зацеловать до смерти.

— Ты меня боишься? — после этих слов смотрю в его насмешливые голубые глаза. И становится немного обидно, что его так насмешили мои опасения.

— Ну вы… — не знаю, как доступно донести до него свои умозаключения по поводу того, что меня вообще в последнее время пугает перспектива оставаться с представителями противоположного пола наедине, а он, вроде как, к таковым относится.

— Думаешь, мне бы хватило поцелуев? — тише спрашивает он, когда мы зашли в лифт, и нажимает кнопку своего этажа, а у меня в этот момент внутри все переворачивается. Я, по-моему, даже в стенку вжалась. Мне не послышалось?

Краем глаза замечаю его довольную улыбку и, по пылающим щекам понимаю, что стою, наверное, красная, как самый спелый помидор. Издевается. Вот теперь сомнения меня не просто мучают, а раздирают на части, шепча в ухо, что последние мои поступки, начиная с того момента, как я села в машину к химику еще тогда, после первого дополнительного урока, могут стать самыми эпичными промахами в жизни. Но, если подумать логически, он не станет ко мне проявлять больше внимания, чем следовало бы. Я уже уяснила, его интересуют деньги. А если он меня обидит, то лишится источника хорошего дохода. Все гениально и просто. Деньги решают все.

— Димон, ты бы хоть иногда говорила, о чем думаешь, а то зависаешь и зловеще молчишь… — продолжает издеваться Лебедев. Все шутить изволите. Ладно, в эту игру можно играть вдвоем.

— Вы боитесь меня? — широко улыбаюсь, хлопая ресницами, стараясь изобразить невинный вид, и, ощущая сладкое чувство собственного триумфа, получаю одобрительный смешок от Лебедева.

— Один-один, дьяволица.

— Есть у кого поучиться злословию.

— Да, дети сразу перенимают все самое лучшее, — бормочет химик, выходя из лифта, и я даже не обижаюсь на его хлесткое слово «дети», которым он меня окрестил. Просто игнорирую.

Когда Лебедев тянется к звонку в собственную квартиру, а не за ключами, я замираю, инстинктивно стараясь спрятаться за его спину. А увидев на пороге сияющего Стеглова, окончательно путаюсь в мыслях. Может, меня сегодня не только слух подводит, но и зрение? А может, это параноидальные галлюцинации? Зря я так шутила про себя, зря…

— Долго ты, Димон! — Серега жмет руку своему коллеге и, не заметив меня за его спиной, добавляет: — Замучил ты девочку? Все зубы поломала, наверно, вгрызаясь с тобой в гранит науки!

— Да, — усмехается химик, а потом отходит в сторону, подталкивая меня вперед. — Вот, привел компенсировать поломанные зубы веселой компанией.

— Прекрасно! — Стеглов заключает меня в крепкие объятия! — Ты как после тех родов? Вообще, умничка, я тебе скажу! Твой преподаватель, когда учился, на кесаревом чуть было в обморок не упал!

— Начинается… Серега, придержи язык, — бурчит химик, закатив глаза. — Мы так и будем в проходе разговаривать? Может, пустишь меня в мою квартиру?

— Так и быть, заваливайтесь, — смеется Серега, пропустив нас вперед, а потом, приоткрыв дверь на кухню, откуда доносились радостные голоса, крикнул: — Господа! Сегодня в нашем распоряжении целых два Димона!

Среди одобрительных криком слышу свое имя, произнесенное голосом Пятачка и еще один голосок, который привлек мое внимание. Детский голосок, радостно улюлюкающий из кухни.

— Димочка… — в коридор забегает худенькая черноволосая девушка и крепко обнимает Лебедева, уткнувшись носом ему в грудь. Словно зачарованная, смотрю, как его рука аккуратно проводит по волосам девушки, и ощущаю неприятный укол ревности. Господи, Дмитриева, ну очнись же ты! А потом меня потрясает то, с какой нежностью он отвечает на ее объятия. Еще немного, и я поверю в то, что он — человек…

— Привет, Ась, — он прикасается губами к щеке девушки, а та снова прижимается к его груди. Чувствую себя настолько лишней, что страшно хочется провалиться сквозь землю! Ну или хотя бы просто уйти отсюда. Уйти и тихо твердить себе «только сделка, только сделка… дура, Дмитриева, дура…»

— Это моя ученица, Дмитриева, — вспомнив о моем присутствии, химик кладет на мое плечо ладонь, и я едва сдерживаюсь, чтобы грубым жестом не стряхнуть ее с себя. Нечего конечностями тут размахивать!

— Чего по фамилии-то? У человека имя ведь есть, — улыбается мне девушка и, прежде, чем она успевает мне представиться, я замечаю такие же, как у Лебедева, голубые глаза. — Привет, я — Ася. Сестра этого грубияна.

— Марина, — я протягиваю по привычке ладонь, но девушка меня легонько приобнимает, от чего я снова заливаюсь краской.

— Сережа рассказал мне, какую авантюру вы устроили! — с небольшим упреком в голосе замечает Ася, но потом снова лучезарно улыбается. — А ты храбрая, раз решилась на такое!

— Хватит там знакомиться! Лебедев, с тебя две штрафных! Давай сюда! — доносится голос Сереги.

— Наливай хоть три! Денек выдался нелегкий, — ответил химик, а я снова подумала о том, чем же закончился его с Пашей разговор. Но разве возможно хоть о чем-то догадаться, глядя на его невозмутимое спокойствие, переплетенное с этой патологической усталостью? — Идем, Димон, познакомлю тебя с женой Стеглова.

На кухне нас встретили громкими возгласами и высоко поднятыми рюмками и бокалами. Все были искренне рады видеть хозяина квартиры. Пятачок стоял, облокотившись о плиту и широко улыбаясь, сжимал в одной руке почти пустую бутылку коньяка, а в другой маленькую рюмку. Незнакомый мне русоволосый мужчина с веснушчатым лицом вился вокруг светловолосой девицы, сидящей на подоконнике, которая тепло улыбнулась и мне, и Лебедеву. А миниатюрная девушка с кучерявыми короткими волосами прижималась плечом к Стеглову, сидящему рядом. И на ее руках, играя с цепочкой девушки, лежал маленький малыш…

— Ну, некоторых из нас ты знаешь, Димон, — обращается ко мне Серега, чувствуя мое стеснение. — Этот товарищ — Мишка, он из линейной бригады, твой преподаватель успел поработать с ним какое-то время, пока обстоятельства не изменились. Этот прекрасный ангел — настоящий соперник Лебедева в жестокости сердцеедства — наш преподаватель топографической анатомии в мед училище. В нее были влюблены все парни нашего курса! — блондинка игриво помахала мне рукой и с удовольствием откусила кусок горячего бутерброда прямо из рук Миши. — Но сохли мы по ней ровно до тех пор, пока не узнали, сколько ей на самом деле лет, — услышав эти слова, девушка закатила глаза. — Прости, старушка. Видишь, Марин, внешность обманчива!

Я улыбаюсь, глядя, как вся компания заливается смехом. В это время химик, успев переодеться, принес два пледа и подушки, и, разложив все это на полу, подошел к Пятачку, чтобы пожать ему руку.

— А это… — Стеглов любовно и самозабвенно погладил плечо девушки, которую обнимал, но затем театрально округлил глаза. — А ты кто, прекрасная незнакомка?

— Идиот… — фыркнула девушка. — Я — Настя, жена твоя, бессовестный ты алкоголик!

— О! Жена! — еще шире улыбнулся Серега, и я заметила, что он уже был прилично выпивший. — Будем знакомы, жена, я — Серега, — Стеглов наклоняется к ней и томным голосом добавляет: — Знаешь, детка, я — врач!

Окружающие снова прыснули смехом, и я впервые увидела химика совершенно другим. Не озлобленным, не агрессивным или серьезным, а просто расслабленным и… счастливым?