Проклятая благодать

Глава 7

Фиби

— Фиби, — позвал мой отец.

Я выбежала из спальни в гостиную. На диване сидел мужчина. Он был одет в белое, и у него были самые светлые волосы, которые я когда-либо видела. Ну, кроме одного человека. Моей Ребекки. Но она уже ушла. Ушла в дом Пророка, чтобы избавить свою душу от дьявола. Скоро она освободится от зла, и я снова обрету свою лучшую подругу и сестру.

Я считала дни.

— Фиби, — сказал мой отец. — Это брат Джон.

— Здравствуйте, сэр, — сказала я и низко поклонилась.

Когда я выпрямилась, мой отец с улыбкой смотрел на меня.

Я улыбнулась в ответ.

Брат Джон поднялся с дивана и подошел ко мне. Он остановился в нескольких дюймах от меня, поднял руку и положил пальцы мне под подбородок. Я посмотрела в его голубые глаза, которые изучали мое лицо. Он добродушно улыбался мне, и я тоже улыбнулась ему. Это, похоже, понравилось брату Джону, потому что он кивнул и обратился к моему отцу.

— Она прекрасна. Из нее получится хорошая Священная Сестра.

Брат Джон развязал платок и снял его с моей головы. Мои длинные волосы были убраны назад. Он вынул заколки, которые удерживали их на месте, и позволил им распуститься. Волосы ниспадали до самой талии.

— Прекрасна, — повторил он и провел пальцами по прядям.

— Скажи мне, Фиби, — спросил брат Джон, — сколько тебе лет?

— Мне десять лет, сэр.

— Отлично, — ответил он. — И ты уже получила свое первое прикосновение?

Я посмотрела на своего отца, который кивнул мне в знак ответа.

— Да, сэр.

— Она еще не до конца освоилась, но ее исследовал брат, с которым она была близка с тех пор, как была совсем маленькой. У нее есть необходимый опыт.

Мое сердце учащенно забилось, когда вспомнила брата Абеля. В первый раз я лежала на кровати, когда он вошел в мою комнату и снял с меня одежду. А потом он прикоснулся ко мне. Он шептал мне на ухо Священное Писание, пока его пальцы исследовали мою кожу. А потом он сказал, чтобы я тоже прикоснулась к нему. Он часто возвращался и делал то же самое, иногда даже больше. Отец сказал мне, что такова воля Божья.

— Фиби, — сказал брат Джон, и я моргнула. — Пророк попросил тебя занять особую должность в нашей общине.

Счастье пронеслось по моему телу, и я взволнованно улыбнулась.

— Я? Пророк знает меня?

— Да, — брат Джон провел пальцем по моему лицу. — И ты должна стать особенной для него и всех братьев нашей веры.

— Я?

— Да. Ты должна стать Священной Сестрой. Ты знаешь, кто это?

— Нет, сэр.

— Это одна из самых важных должностей во всех царствах Пророка Давида.

Я тяжело сглотнула, когда брат Джон вложил свою руку в мою.

— Пойдем, дитя. Ты будешь жить со мной в коммуне, в очень особенном месте.

Я взглянула на отца, и он широко мне улыбнулся. Я чувствовала только гордость, когда брат Джон вел меня дальше от дома. Братья и сестры, мимо которых я проходила, махали мне, поздравляя. Все время я думала о нашем Пророке и о том, как мне повезло, что меня выбрали на особую должность.

Я не подведу его…

Мои глаза закатились, когда боль пронзила живот. Свет в комнате ударил по глазам, и я вскрикнула, так как от его яркости у меня заболела голова.

Я поднесла руки к голове и попыталась остановить бьющуюся пульсацию. Пот покрыл ладони, и я почувствовала, как желудок переворачивается снова и снова, пока…

Я перегнулась через край кровати и увидела ведро, стоявшее рядом. Меня стошнило. Я вздрагивала от повторяющихся спазмов, ужасные воспоминания моей юности все еще крутились в моем сознании. Когда уже нечему было выходить, и рвота перешла в сухой кашель, я попыталась прочистить голову от тумана.

Я устала, так устала.

Затем две руки обхватили меня, укладывая обратно на мокрый матрас. Я переместила свое тело и почувствовала, что мои ноги прилипли к постельному белью под ними.

— Черт, — прорычал кто-то.

Мое сердце перестало биться. Я была уверена, что посмотрю наверх и увижу Мейстера. Я не хотела Мейстера. И никогда не хотела. Я закрыла глаза, и услышала, как кто-то мечется по комнате. Я попыталась пошевелиться, но когда это сделала, то закричала от боли. Мои мышцы, все до единой, словно горели и сжигали меня изнутри. Моя рука двинулась вниз по другой руке, остановившись на середине. Ладонь скребла плоть, пока я молча искала ответ на вопрос о том, что мне было нужно.

Зелье… Мне нужно было зелье.

— Его нет, Рыжая. Придется пройти через это дерьмо вместе со мной.

Глубокий голос раздался рядом с моим ухом, а затем я оказалась в чьих-то объятиях. Только они не были похожи на объятия Мейстера, и этот мужчина не пах, как он. От него пахло сигаретами, кожей и порохом.

Меня посадили обратно на кровать, и мужчина сел рядом со мной. Я открыла глаза, но мое зрение было затуманено. Я моргала, пока оно не прояснилось. Нежная рука обхватила мой затылок, и к моим губам поднесли стакан. Прохладная вода попала мне в рот, при глотании она ощущалась как лезвие бритвы. Я осушила стакан, затем второй.

Когда захотела выпить ещё, глубокий голос сказал:

— Нет.

Я протянула руку, пытаясь вернуть воду, но мужчина встал и ушел. Попыталась сфокусироваться на его удаляющейся спине, но все, что увидела, был дьявол, смеющийся надо мной. Страх охватил меня, и крик вырвался из моего горла.

Когда мужчина вернулся, я замерла. Я наблюдала за его темными глазами, когда они встретились с моими. У него была небольшая борода и длинные волосы, как у братьев в коммуне, но он не был одним из них. Я знала, что он не один из них.

Он опустился на колени рядом со мной и откинул волосы с моего лба.

— Мне нужно…

Я задыхалась от боли, пронизывающей мое тело. Ногти скребли по расцарапанной коже на руках.

— Зелье, — умоляла я. — Мне нужно зелье.

Он покачал головой.

— Никакого зелья, Рыжая. Больше нет.

Слезы потекли по моим щекам.

Предметы начали двигаться по комнате. Входили какие-то люди, поначалу это были просто тени, потом…

— Ребекка, — крикнула я.

Она качалась в углу, истекая кровью, обожженная пожаром на Холме Погибели.

— Нет! — я попыталась пошевелиться, но кто-то держал меня.

— Это ты виновата, — сказала она своим прекрасным голосом.

Кровь заменяла ей слезы и пятнала ее идеальную кожу.

— Я не знала, — плакала я. — Просто поверила им, когда они сказали, что ты создана дьяволом.

Я зарыдала так сильно, что горло начало саднить и першить.

Затем справа появилось какое-то движение.

Я закричала от мучительной боли, когда увидела, кто движется рядом с Ребеккой. Карие глаза Сапфиры смотрели на меня, и она протянула руку. Ее нижняя губа подрагивала, а по щекам текли слезы. Я потянулась к ней, но не смогла дотронуться. Я была слишком далеко. Мне никогда не удавалось до нее добраться. Люди всегда удерживали меня.

— Ты никогда не рассказывала мне, — грустно сказала она.

Мой желудок снова сжался.

— Я не могла.

Я увидела, как кровь начала вытекать из ее носа и рта.

— Они никогда бы мне не позволили, — в горле у меня першило от слез. — Если бы я хорошо справлялась, они бы разрешили мне видеться с тобой, но они никогда бы не позволили мне говорить с тобой о таких вещах. Они никогда бы не позволили мне рассказать тебе.

— Ты позволила причинить мне боль.

Она указала на синяки на ее руках и ногах. Она задрала платье на бедрах и обнажила отпечатки рук, ссадины…

— Теперь ты в безопасности. Он выслал тебя из коммуны. Ты в безопасности.

— Подумай хорошенько.

Она подошла ближе к кровати. Когда появилась на свету, мое сердце разорвалось на части.

— Вспомни, — умоляла она.

Ее длинные светлые волосы ниспадали до пояса, а карие глаза были впалыми и печальными.

— Что вспомнить?

Сапфира покачала головой и встала рядом с Ребеккой. Они взялись за руки. Я хотела только одного — бежать к ним, присоединиться к ним, будь то на небесах или в аду. Но мужчина все ещё удерживал меня на месте.

— Ты видишь их? — я плакала, соленые слезы застилали мне глаза. — Им больно, нужно, чтобы я их спасла! Сапфира… ей всего четырнадцать. Она ранена!

— Слишком поздно, — сказала Ребекка, и я замерла.

Сапфира отвернулась от меня, лишив мой взор своего прекрасного лица.

— Нет…

— Там никого нет, — сказал мужчина мне на ухо.

— Нет! — закричала я в ответ, его невероятная сила по-прежнему удерживала меня.

— Пройди через это. Там никого нет. В этой комнате есть только ты и я. Они в твоей голове.

— Ты лжешь, — всхлипнула я и обмякла в его руках.

Моя голова погрузилась в подушку, когда очередная волна адского огня овладела моими мышцами. Я стиснула зубы и попыталась справиться с болью. Единственное облегчение, которое я нашла, это прохладная ткань, положенная мне на голову, которая избавила мою разгоряченную кожу от выступившего пота.

— Зелье, — умоляла я, — Пожалуйста… просто дай мне зелье Мейстера.

— Нет, — прогремел голос, твердый и решительный.

Он звучал прямо надо мной. Я заставила себя открыть глаза. Лицо мужчины медленно появилось перед ними.

— Ты, — сказала я, и он замер.

Я подняла руку к его длинным каштановым волосам и провела кончиками пальцев по щетине, покрывающим верхнюю губу и подбородок.

— Я все еще у дерева?

Была ли я снаружи, на свежем воздухе? Я попыталась почувствовать запах травы и вечернего воздуха, но ничего не ощутила, ничего не могла определить.

Все было… вытеснено.

— Ты в безопасности, — сказал он успокаивающе и убрал мою руку от своего лица.

Я думала, что он отбросит мои прикосновения, как это делали все остальные мужчины. Но вместо этого он взял мою руку в свою и крепко сжал ее.

Его слова проникли в мой затуманенный мозг.

— В безопасности? — спросила я.

Он наклонил голову ближе. Я посмотрела в его карие глаза, и он кивнул. Я перестала дышать. Его глаза. Я знала его глаза…

— Добрые глаза, — прошептала я.

Он откинулся назад, вздохнув.

Поднеся его руку ко рту, я поцеловала кожу.

Мой взгляд упал на Ребекку и Сапфиру, стоящих в углу. Они все еще смотрели на меня. Только на этот раз их кожа осыпалась, волосы растворялись в воздухе, а кровь, окрасившая плоть, начала струйками стекать на пол.

— Это ты виновата, — упрекнула Ребекка. — Ты поверила им. Ты позволила им причинить нам боль.

— Нет! — я плакала, но это было бесполезно.

— Зелье, — умоляла я мужчину. — Ты должен дать мне зелье. Я больше не могу этого выносить.

Он протяжно вздохнул и открыл глаза.

— Ты должна, — просто сказал он. — Ты должна пройти через это дерьмо, чтобы тебе стало лучше.

Ярость, подобной которой я не испытывала прежде, нарастала во мне, и я оттолкнула его руку. Я плюнула на его голую грудь, разрисованную дьяволом.

— Дай его мне!

Я ударила себя по голове и оттолкнула тумбочку, стоявшую рядом с кроватью. Она упал на пол.

Я указала на свою руку и ударила по отметинам на коже.