Расписанная красками

***

Дрейк налил третий стакан и отогнал легкое чувство вины, которое он чувствовал из-за того, что не сдержал слово, данное сыну. Подавленный своими человеческими недостатками, он плотно закупорил бутылку коньяка и твердо поставил ее на пол рядом со своим креслом. В любом случае большая часть льда исчезла, а он не был настолько ирландцем, чтобы пить его неразбавленным. Эти древние кельтские предки были слишком далеки от его академического генофонда, полного целомудренных учителей и трезвенников-священнослужителей.

— Дрейк? Господи, как ты вообще можешь здесь видеть?

Был ли он достаточно пьян, чтобы уже вообразить, что Брук здесь? Его голова повернулась на звук ее голоса как раз в тот момент, когда он опустил свой уже пустой стакан. Он не знал, радоваться ли тому, что снова видел ее во плоти или злиться на то, что она каким-то образом проникла в его дом без приглашения.

Затем он вспомнил, как использовал ключ Майкла, чтобы проникнуть к ней в дом без ее ведома. Чувство вины заставило его снова взглянуть на свой стакан и вздохнуть в эмоциональном поражении. Алкоголь уже не был отупляющим убежищем, как раньше. Блин.

— Ты настоящая или у меня просто галлюцинация? Если ты ненастоящая, то этот коньяк принес мне гораздо больше пользы, чем я думал.

Брук фыркнула в ответ на его пьяный комментарий, но скрестила руки на груди и на цыпочках прошла дальше в темную комнату. Лунный свет едва освещал мужчину в кресле. Как и предупреждал Брэндон, Дрейк погрузился в мрачные размышления.

— Послушай, я сожалею о том, что произошло раньше. Я плохо справилась с ситуацией. Я приняла определенное решение, а тебе удалось преодолеть эти решение очень небольшим усилием. Меня напугало то, что я даже не пыталась заговорить с тобой до того, как мы… до того, как мы… ты знаешь.

Закончив, Брук расцепила руки и вскинула обе руки. Это были все извинения, которые она смогла выдавить.

Дрейк фыркнул.

— Ты знаешь…? — Пьяный смех просочился сквозь его фильтры. — Ты издеваешься надо мной. Дочь женщины, которая делает стеклянные вагины, называет это… ты знаешь?

Затем он вспомнил, как Майкл откровенно хвастался своей потрясающей сексуальной жизнью с Кэрри, рисунки Шейна изображающие Ризу в оргазме выставленные на обозрение в галерее. Уилл вырезал пенисы и груди с завораживающей точностью детализации. И тем не мене Брук… будучи дочерью художника по стеклянным вагинам… была даже не в состоянии словесно связать слово «секс» с тем, что произошло между ними.

Его безудержный смех над ханжеством Брук исходил из нутра, когда он наконец вырвался наружу. Дрейка так трясло, что он поставил пустой стакан на пол, чтобы не выплеснуть оставшиеся кубики льда. Он смеялся и смеялся над тем, как ему не повезло соблазнить самую скованную женщину, которую он когда-либо знал, пока веселье, наконец, не улетучилось. Но улыбка, задержавшаяся на его лице, может остаться там, пока он не протрезвеет.

Брук чертовски повезло, что он не остался с ней раньше. Он стал бы сексуальным образованием, к которому она явно еще не была готова.

— Тебе было так со мной плохо, что ты даже слово сказать не можешь? — спросил он.

— Мы не можем вести этот разговор сегодня вечером. Ты пьян, — обвинила его в ответ Брук.

— Да… да я пьян, — признался Дрейк, смеясь и покачиваясь вставая. — И слава богу за коньяк. Я не думаю, что так скоро смог бы снова спорить с тобой не имея опору. Но теперь я встал и стою лицом к вам, доктор Дэниелс. Так что скажи мне что тебе нужно, чтобы успокоить свою совесть… и уходи. Хотя я думаю, все что ты скажешь будет впустую. Ты уже высказала единственно важное замечание, когда рассказала о своих намерениях переспать с парнем, которого я прогнал… о, и в общем, с любым другим, кто подвернется и сможет удовлетворить твои основные потребности. Я уверен, что в следующий раз у тебя все получится… когда ты выберешь время, место и т. д. Просто считай меня чистой случайностью, и можешь идти своим путем.

Брук откинула волосы и велела себе успокоиться. Злость из-за язвительности Дрейка ни к чему не приведет. Но и все его оскорбления она тоже не могла пропустить мимо ушей.

— Боже, стоило поцарапать твою поверхность, и под всем этим спокойствием оказался просто стервозный парень, не так ли?

— Да. Я такой. Это называется страстностью… не то чтобы ты это распознала… поскольку проявление этой черты так низко оцениваешь. Что ж, тебе не повезло, если мои эмоциональные глубины некрасивы… или логичны. Ты вкусила лучшее из моей страстной натуры раньше… когда я попробовал тебя… и да, ты была более выдающейся, чем я мог представить. Жаль, что тебе это не интересно. За все годы, которые я ждал, чтобы снова почувствовать то, что ты заставляешь меня чувствовать я накопил много страсти.

— Перестань, Дрейк… просто перестань… так говорить, — приказала Брук, вскинув руку.

Теперь ее трясло. Почему она тряслась? Дрейк не был серьезен. Он просто болтал пьяную чушь.

— Я никогда не говорила, что ты мне не интересен. Я никогда не говорила, что ты не… выдающийся… тоже. Я просто… послушай, Дрейк… я не хочу быть в отношениях с кем-то, кто может пялиться на обнаженную грудь в любое время, когда захочет. Это не необоснованное женское ограничение, и я не ожидаю, что ты услышишь, что я скажу сегодня вечером. Я отказываюсь обсуждать свои чувства с пьяным художником находящимся в процессе самопознания, который прямо сейчас ничего не видит дальше своего эгоистичного носа.

Дрейк подошел немного ближе и наклонился.

— Почему ты вдруг стала ниже? Он откинулся назад и посмотрел на ее ноги. — О… туфли без каблуков. Хороший выбор для стабильности. Хотел бы я иметь такие же. Ты уже закончила рассуждать логически?

Брук закатила глаза в ответ на его вопрос и разочарованно провела рукой по волосам.

— Черт… я не знаю… наверное, да.

Она запустила обе руки в волосы и дернула их, чтобы не закричать. Дрейк протянул руку и поймал одну, прежде чем она упала обратно. Он использовал это, чтобы успокоиться и притянуть ее ближе к себе. Он застонал, заключая ее в свои объятия.

— В мире произвели недостаточно коньяка, чтобы заставить меня забыть, как сильно я все еще тебя хочу.

— Дрейк…

Раздраженная больше, чем когда-либо могла припомнить, Брук назвала его имя, но по глупости позволила ему притянуть себя к нему. От него пахло спиртным, которое он пил, и мужчиной, доставившим ей удовольствие ранее. Ее руки обвились вокруг него, и желание вернулось. Она вздохнула, когда он наклонился к ней. Это было не то осторожное желание, которое она себе позволяла. Это было смешано с разочарованием и увенчано головокружительным желанием снова почувствовать ту эрекцию, которая была внутри нее.

— Давай приляжем, пока ты не упал, — прошептала она, надеясь уложить его в горизонтальное положение, прежде чем он потеряет сознание у нее на руках.

— Я не хочу спать с женщиной, которой я не нравлюсь, — пожаловался он.

Брук, возможно, действительно поверила бы ему, если бы он не вцепился мертвой хваткой в запястье, которое сейчас использовал, чтобы тащить ее через совершенно темный дом. Она не смогла бы разорвать его хватку, не отправив их обоих на пол.

— Ты мне нравишься… в основном, — заверила его Брук, когда он затащил ее в комнату рядом с кухней.

— Этого недостаточно, — заявил Дрейк.

Другим его ответом было поднять и швырнуть ее визжащую, протестующую задницу на середину огромной кровати. Прежде чем она успела выпрямиться, Дрейк нырнул и боролся с ней, пока не оказался на ней сверху и между ее ног.

— Ты пьян. Даже не думай об этом, — прошипела Брук, толкая его в плечи, которыми когда-то восхищалась.

К ее удивлению, Дрейк хихикнул над ее угрозой и уткнулся лицом ей в плечо. Сильный шлепок, который она дала ему по затылку, был совершенно спонтанным, потому что проскользнул мимо ее решения оставаться неподвижной.

Сделав это, Брук замерла, встревоженная тем, что действительно его ударила.

— Ой… ладно, может быть, я заслужил это за то, что слишком много дразнил, — признался Дрейк, вдавливая в нее свою эрекцию, чтобы отомстить.

Брук сглотнула и перестала извиваться, когда поняла, что ее движения только усугубляют ситуацию. А потом… потом она отпустила все это и устроилась поудобнее.

Через две секунды она уже смеялась над собой и над ним. Возмущение по поводу того, что сказал и сделал Дрейк, по-видимому, произвело на нее странное впечатление.

— Не заставляй меня причинять боль этой выдающейся штуке, пульсирующей у меня в промежности. Это будет печально, но я сделаю это, если ты попробуешь что-нибудь забавное в твоем нынешнем состоянии. Я не занимаюсь сексом с пьяными, — предупредила она.

Хихикая, Дрейк поднял голову и посмотрел в ее раздраженный взгляд.

— Штуке? Действительно? Ты настолько ханжа? Ой… тебе больно или что-то в этом роде?

От его пронзительного смеха боль в ее руке не стала меньше. Она шлепнула его по заднице, а он был в джинсах.

— Дрейк, убери от меня свою свинцовую задницу и иди спать. Твоя проблема утихнет, когда ты это сделаешь, — заявила Брук.

— Ты когда-нибудь слышала о тантрическом сексе? — спросил Дрейк, понизив голос и поцеловав ее в горло. Его рот путешествовал, пока не нашел идеальное место. Она пахла просто божественно.

Брук начала отталкивать Дрейка… но остановилась, чтобы посмотреть на него, когда он перестал ее мучить. Только он не смотрел в ответ. Дрейк тихо похрапывал у ее подбородка.

— Ради всего святого — заявила она, скатывая его с себя. Было немного удивительно, насколько тяжелым он был на самом деле. Его одежда точно не выдавала его настоящего размера. Но это определенно были больше мышцы, а не что-то другое.

Перекатившись, он приземлился на спину с открытым ртом.

Покачав головой, Брук начала подниматься с кровати, но снова почувствовала железную хватку на своем запястье.

— Не уходи… пожалуйста.

Брук вздохнула.

— Тогда перекатись на свою сторону.

— А ты меня обнимешь?

Несмотря на свое волнение, Брук громко рассмеялась, звук ее веселья эхом разнесся по комнате.

— Ты не можешь пить. Так что больше не напивайтесь, доктор Берримор.

Когда его хватка не ослабла, она подползла к нему.

— Переворачивайся. Я прижмусь к тебе сзади… жалкий пьяный поэтический ублюдок.

— Видишь? Вот если бы ты научилась говорить «секс» и «член»… или, черт возьми, хотя бы «пенис»… мы смогли бы по-настоящему поговорить.

— Заткнись, или я уйду, — приказала Брук, но улыбнулась ему в затылок, когда он обнял ее за руку. Каким-то образом Дрейку также удалось удержать ее, освободив одеяло достаточно, чтобы натянуть на них обоих.

— Спасибо, что осталась, Красавица Брук. Я устал спать без тебя здесь, видя только во сне.

Его признание стерло ее улыбку. Когда дыхание Дрейка выровнялось, его хватка ослабла, но она обнаружила, что сжимает крепче, вместо того, чтобы отстраниться.