Расписанная красками

***

Когда он, наконец, снова вернулся к жизни, Дрейк сел за барной стойкой на кухне и обхватил голову руками. Этим утром свет резал ему глаза… впрочем, на часах был почти полдень, … поэтому он прикрыл их пальцами. Это также помогло ему притвориться, что его ситуация не так плоха, как он опасался.

— Итак, расскажи мне еще раз, что случилось. Ты сказал, что Брук осталась ненадолго после того, как проснулась, и ты накормил ее завтраком?

— Да, — медленно и отчетливо сказал Брэндон, смеясь над вопросом отца о Брук, который прозвучал уже в третий раз. — Поскольку у нас никогда раньше не было такой ситуации в доме, а ты все еще был без сознания, сегодня утром мне пришлось импровизировать. Разве я не должен был накормить женщину, которая провела с тобой ночь?

— Перестань умничать, пока я не попытался убить тебя за то, что ты с утра вешаешь мне лапшу на уши. Брук, возможно, и спала со мной прошлой ночью, но я потерял сознание и не знал, что она была здесь. Я даже не помню, о чем мы говорили на самом деле… это было что-то о поэзии… нет, подожди, кажется, я помню, как задавал ей вопросы. Сейчас даже не вспомню, о чем. Боже… что она сегодня должна обо мне думать. Не могу поверить, что я с ней это сделал.

Брэндон усмехнулся искреннему раскаянию отца.

— Ну, Брук теперь определенно знает, что ты легкомысленно употребляешь алкоголь… и что ты храпишь.

Дрейк убрал пальцы и открыл глаза, чтобы посмотреть на своего мучителя.

— Я не храплю.

— Пап, я тебя люблю… но, чувак, ты храпишь… громко, — заявил Брэндон. — Но она очень спокойно к этому отнеслась.

— Блин. Теперь я больше никогда не смогу на нее смотреть, — проворчал Дрейк, беря свой кофе.

— Эта прискорбная утренняя хрень — причина, по которой я на вечеринках ограничиваю себя одним пивом.

— Что значит одно пиво? Тебе девятнадцать, Брэндон. Ты вообще не должен пить.

Брэндон ухмыльнулся.

— Я всегда слышал, что родители учат личным примером. Думаю, что это работает и с плохими примерами тоже. Надеюсь, следующий ребенок у тебя будет таким же умным, как я. Меня не будет рядом, чтобы подсказать ему или ей что-нибудь о тебе.

Дрейк поднял голову и изумленно посмотрел на сына.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Какой следующий ребенок?

— Пап… Брук намного моложе тебя. Она захочет детей. Не поверю, что ты уже постоянно об этом не думаешь. Я становлюсь взрослее, чем взрослые в моей жизни.

— Брэндон… мне повезет, если после прошлой ночи Брук вообще когда-нибудь со мной заговорит. Сомневаюсь, что она снова украсит мой матрас, послушав мой храп. Кроме того, эта женщина сводит меня с ума своим ханжеством. Мы явно не подходим друг другу. Я уверен, что ни о каких будущих свиданиях не может быть и речи.

Брэндон вздохнул и пододвинул только что наполненный кофейник к чашке отца.

— Папа, она делает тебя живым. У вас просто проблемы с адаптацией. Беспокойство — это нормально, когда ты с кем-то встречаешься. Ты же видел, как Седрик глупо ведет себя с девушками.

— Не думаю, что у меня было какое-то беспокойство, когда я встречался с твоей матерью.

Брэндон нахмурился, относя кофейник обратно к стойке с кофеваркой. Он медленно повернулся к отцу, позволяя приступу печали, который он почувствовал, исчезнуть, прежде чем заговорил.

— Я знаю, что мы не так много как раньше говорим о маме, но, может быть, нам следует говорить о ней больше. Кажется, ты не помнишь о ней ничего плохого и вспоминаешь только хорошее. Я могу это понять, потому что я тоже так делал… какое-то время. Но в конце концов я понял, что мама была таким же нормальным человеком, как и все мы, пап. Я отпустил ее… и ты тоже должен. Потому, что ты не хочешь упустить этот шанс. Брук уже достаточно беспокоится о твоей любовнице.

— Лейси? С чего бы Брук ревновать к Лейси? Кто вообще ей о ней рассказал?

— Эй, не кричи на меня. Я просто повторяю, как ее назвала Брук. Лейси мне понравилась. Я не знаю, почему ты так на ней и не женился. Вы, ребята, встречались много лет.

— Брак никогда не обсуждался. Она мне нравилась, но я ее не любил. А она не любила меня. Мы были просто друзьями.

— С сексом… Я больше не ребенок, — строго вставил Брэндон, которому нравилось, каким сегодня взрослым он чувствовал себя рядом со всеми взрослыми в своей жизни.

— Наши отношения устраивали нас обоих… вот что важно. Сейчас она счастлива в браке с Джейсоном. Брук действительно заговорила с тобой о Лейси?

Дрейк покачал головой, задаваясь вопросом, как женщина, которая не признается, что хочет секса с ним, может переживать из-за других женщин в его жизни.

— Ей рассказал о Лейси кто-то из твоих студентов. Но не волнуйся… я соблюдал кодекс.

— Какой кодекс? Кодекс пиратов?

Брэндон согнулся от смеха.

— Пираты, пап? Откуда это взялось? Я говорю о мужском кодексе. Я не рассказал ей о Лейси из-за мужского кодекса. Она полностью поняла мой обет молчания. Брук в этом плане крутая. Я понимаю, почему она тебе нравится.

Дрейк фыркнул, потер лицо и поднял свой кофе.

— Ты дал обет молчания? С каких это пор?

Брэндон ухмыльнулся.

— С тех пор, как мой папа начал спать с самой сексуальной учительницей Университета Кентукки. И теперь в следующем семестре я не смогу посещать ее занятия. Смогу только хвастаться тем, что она спит с моим отцом. Тебе лучше сделать из нее честную женщину, прежде чем кто-то вроде меня испортит ее репутацию.

Несмотря на то, что это было физически больно, Дрейк покачал головой в ответ на поддразнивание сына.

— Когда я почувствую себя лучше, мы снова это обсудим. И если я услышу какие-нибудь слухи о нас двоих, ты будешь первым, кто подвергнется моему гневу.

— Тебе понадобится пара чашек кофе, прежде чем ты за меня возьмешься, старик. Признай это. Ты больше не можешь выносить свой коньяк.

Сытый по горло язвительным выговором от своего сына, Дрейк поднял средний палец, прежде чем соскользнуть с табурета, чтобы перенести свое раздражение в другое место.