Дело Кристофера

С моим новым образом жизни проект я, разумеется, просрочила. Но раз Шон не вышвырнул меня из Бабочек сразу, решила, что обойдется. Захожу в кабинет ректора и кладу на стол флэшку. Мизинцами я изображаю что-то вроде крыльев бабочки.

— С кодом ты опоздала, — сухо сообщает мне Картер.

— Да, — не отрицаю я.

— И сбрасываешь мои звонки.

— Это было всего однажды, и я не могла говорить…

— И перезвонить ты тоже не могла. — Благо, дальше тему он не развивает, просто хватает флэшку и вставляет ее в компьютер. Стою и жду вердикта, а уголки губ Шона по мере изучения материала опускаются все ниже.

— Ты переделала код.

— Да.

— Мне не нравится.

— А мне пофигу. Я не собираюсь изворачиваться так и эдак только потому что код написал ты!

— Естественно, тебе не будет хватать времени, если ты начнешь все переписывать с нуля. И заметь, раньше ты каким-то образом ухитрялась работать с тем, что есть!

— Это было три года назад. Все изменилось.

Он молчит и смотрит на меня. Видимо, ищет подтексты. Я и сама не уверена, что их нет. Мне хочется его разозлить, взбесить, только не оставлять равнодушным…

— Тяжелая неделька, Джо? Выглядишь ужасно, — резко меняет он тему. Я от его слов вздрагиваю, казалось, на мне столько макияжа, что… — Никакой тональник не скроет это отчаяние в глазах.

— По-моему у тебя галлюцинации, — улыбаюсь я, хлопая ресницами.

— Как скажешь, код пошлю тестировщикам, — сообщает он. — Деньги получишь по итогам их работы.

Почему-то после этих слов у меня случается разрыв шаблона. Нет, разумеется, я ожидала, что он мне за работу заплатит, но просто мы никогда — вообще никогда — не обсуждали финансовые вопросы, а тут вдруг… Пока я пытаюсь свыкнуться с этой мыслью, он добавляет.

— И, Конелл, я бы советовал тебе переехать в более надежный район города.

Я снова моргаю. Неужели он в курсе, в каких условиях мы с Брюсом обитаем? Я киваю и вылетаю за дверь. Не знаю почему, но эта мысль меня адски смущает, и я даже думать не хочу о причинах. Но только когда я закрываю за собой дверь приемной и вдруг понимаю, что он посоветовал переехать мне, а не нам. И район, где стоит его дом, может и далекий, но благонадежнее некуда…

В тот день, когда Шон отдает мне карточку за проект, сказав, что тестировщики одобрили код, я сразу иду к банкомату. Потому что мне крайне интересны две вещи: сколько он перевел и хватит ли мне на «более благонадежный райончик». Карточка красивая, платиновая, с выбитыми буквами моего имени. Я никогда раньше не держала в руках платиновую карту, мне даже чуточку страшно доставать ее из кошелька, потому что сзади в очереди стоит мужчина, который меня сантиметров на двадцать выше, а в плечах втрое шире. Может быть, делать для меня такую красотищу было со стороны Шона ошибкой? Старательно прикрываю ее ладошкой, жалея, что никогда не училась искусству фокусника. Но все меркнет по сравнению с тем моментом, когда я вижу цифру на распечатанном чеке. Мне определенно хватит на квартирку. Я смотрю в чек очень долго, пока сзади не начинается раздраженное покашливание, только тогда я сминаю в руке доказательства того, что грабить меня смысл имеет, и ухожу.

Глядя на опостылевшие зеленые стены той ночью я впервые понимаю, что переезд очень даже реален, осталось только как-то объяснить Брюсу, откуда у меня подобные накопления. Не могу же я сказать, что мне единовременно перевели сумму большую, чем он зарабатывает за год, это определенно пошатнет хрупкое равновесие, столь недавно установившееся между нами. Я вообще никогда никому не скажу, сколько мне заплатил Шон, потому что о таких деньгах принято молчать, да и вообще подозреваю, что это подкуп… Тем не менее, я старательно делаю вид, что ни капельки не удивлена.

Идут недели, прогресс у нас с Брюсом минимален. В смысле прогресс в том, что он не пьет стопроцентный. Но я ему не доверяю, я все проверяю и перепроверяю, все контролирую. Это походит на манию. И я решаю пойти к семейному психологу, а это что означает? Что переезд откладывается, ведь у меня денег даже на доктора быть не должно. Надеюсь, что он подскажет мне, как объяснить Брюсу, что я тоже имею право зарабатывать свои кровные.

Однако, несмотря на усталость и некое отчаяние, своего я добилась: Шон, видимо, понял, на что я готова лишь бы он отстал, и действительно отошел в сторону, пока я не покончила жизнь самоубийством. Ха-ха. Это, конечно, так, шуточки, но, возможно, не только. Я боюсь, что он каким-то образом узнал о том, что наделал Брюс. Роберт бы не рассказал, но Шон есть Шон, его альтерэго — Джеймс Бонд. Отношения у нас с ним теперь подчеркнуто-деловые. Потому что я боюсь не выдержать иного варианта. Я так устала, так хочу уткнуться в чью-нибудь широкую грудь и забыть обо всех проблемах. Это гребаная дилемма современного поколения: женщина не должна решать мужские проблемы, но если мужчина умеет это сам, то женщина ему не нужна. Следовательно, я каждый день занижаю ожидания и смиряюсь с имеющимся. Брюсу я хотя бы нужна, пусть и в роли мамочки.

На приеме у психолога мы напоминаем долбаных мистера и миссис Смит. Он не верит в терапию, а я не вижу иного выхода. И, что самое смешное, когда речь доходит до вопроса, когда у нас в последний раз был секс, я начинаю считать и ужасаюсь. Выходит, что мы с Брюсом уже больше месяца даже не вспоминали о том, что физическая близость вообще существует. Как вы думаете, какой следующий вывод доктора? Разумеется, нам с Брюсом разъясняют причины женской холодности. Я стараюсь подавить хохот, а Брюс — сменить тему. Этот разговор ему неприятен. После сеанса, стоя над расправленной кроватью, мы решаем, что психолог неправ и можно еще подождать. Вот и договорились. Очаровательные из нас выйдут супруги.

Спустя еще две недели Брюс попадает под сокращение, и пока сидя дома он снова не начал пить, я приглашаю в гости родителей. На недельку. Я уверена, что при них мой жених будет просто паинькой, и даже ничего объяснять не придется. Вот только они с собой привозят бутылку вина, и у меня останавливается сердце. Приходится его «нечаянно» разбить. Но если родителей я, таким образом, обманула, то Брюса — нет. И кризис доверия становится очевиден. Иными словами, Брюс честно старается, и я все испортила. Но я такая. Мнительная с**а. За ту неделю, что мои родители гостили в Сиднее, я все набойки туфель стерла, обегая автомастерские в поисках вакансий. И, что самое смешное, нашла место только рядом с домиком Шона. Долго думала, можно ли так рисковать, но решила, что пусть лучше Брюс заклеивает пробитые шины Картера, чем к бутылке прикладывается. Оставалась малость — объяснить, что я делала в противоположной части города, когда «случайно заскочила в мастерскую и увидела объявление». Но мне все удается, а я с ужасом жду дня, когда он придет и скажет, что сегодня обслуживал одного нашего общего знакомого… Разумеется, от бесконечных волнений у меня болит спина. Замкнутый круг какой-то…

Встаю я однажды утром, смотрюсь в зеркало и обнаруживаю, что лак потрескался, под глазами синяки, а корни волос давно пора подкрашивать. Моя сказка о доме за белым забором стремительно превращается в фильм ужасов с гаражом, полным трупов. Эдак я скоро до энергетиков и антидепрессантов дойду… И в этот же день, словно в насмешку, я вижу, как мимо кафетерия, в котором я восстанавливаю очки жизни посредством вливания очередной дозы кофеина, проходит Шон. А рядом с ним шагает голубоглазка Йол и что-то ему оживленно рассказывает. Они оба, не в пример мне, выглядят великолепно. Спорю, у нее на ногтях лак в полном порядке. И все-таки на семинаре мне не показалось. Это очень больно.

Возвращаясь в нашу квартирку, я хочу только одного: почувствовать себя… живой. И поэтому, на радость психологу, мы с Брюсом, наконец, исполняем супружеский долг. Кстати, говоря про долг, именно это я и имею в виду. Мне абсолютно плевать, что он со мной делает и как. У меня будто все органы чувств отключили. Встаю с кровати, на которой даже простынь не помята, запираюсь в ванной и, включив душ на полную катушку, наконец, срываюсь. Слезы текут градом, перед глазами раз за разом крутится какое-то чертово порно с участием Шона и этой… Йол. Но я сама виновата, я сделала свой выбор, отпустила, и теперь могу заботиться только об одном человеке — себе любимой. И притворившись, что ни разу не плакала стоя под душем, я предлагаю Брюсу:

— Давай переедем.

— У нас нет денег на другое жилье, — хмурится он.

— Есть. Мы… мы в университете выполнили один проект, и теперь на некоторое время можно себе позволить кое-что более приличное. Ведь этот район… не слишком безопасен, по вечерам здесь страшно…

Последнее для Брюса аргумент. Если он мужчина и может дать сдачи, то с меня подобного не потребует никогда. Таким образом, я отстояла свое право на нормальное жилье, и к вопросу смены места жительства подхожу как можно серьезнее. Мои критерии просты: хочу, чтобы был виден залив, чтобы университет был неподалеку, а еще обязателен старбакс, в который я буду заглядывать во время утренней пробежки, и, конечно, НИКАКОГО ЗЕЛЕНОГО ЦВЕТА. Но по мере разглядывания картинок требования все возрастают, процесс затягивается, и в итоге квартирка, которую я подбираю, тянет явно не на один проект, но я решаю, что пошел Брюс к черту, потому что… потому что подозреваю, будто радость психолога не прошла бесследно, и задержка связана не с худобой, а значит скоро нам понадобится больше места.

Я увязла по самые уши.