Булочка для Принца

Глава 24

Глава 24

Роберт Принц

Юля замерла возле стола, ее губки приоткрылись, чтобы возразить мне что-то, но я не позволил этому случиться. Завладел ее маленьким, сладким ротиком, чтобы хорошенько его заткнуть своим языком. Пока — языком.

Я собирался присвоить себе эту девчонку — яркую, наивную и в чем-то отчаянно сумасшедшую и безумно стойкую.

О да, я ощущал в ней нотку этого безумного огня и решимости. Ведь не каждой красотке могло прийти в голову обмануть мою охрану, спрятаться под столом и на полном серьезе предлагать булочки, не думая о том, как двусмысленно это могло прозвучать и… прозвучало!

Загорелся с тех самых пор и продолжал гореть, желая большего.

Едва сдерживаясь.

— Роб… Роб… Подожди, ты так торопишься, — пробормотала Юля, одергивая вниз платье.

Что?

Я словно очнулся.

Поцелуй перерос в откровенные поползновения. Я успел пришпилить ее к столу и задрать ее платье, поглаживая бедра.

— С тобой сложно тормозить. Я просто не привык останавливаться, — признал очевидное. — Вся моя жизнь — это гонка.

— Но я — не твой очередной приз в длинном списке. Я… У меня есть чувства. Мечты… Желания.

— Скажи, хотя бы одно из перечисленного тобой включает меня?

— Да, — кивнула серьезно и посмотрела мне в глаза с огнем. — Очень даже включает, — вздохнула.

— Глубоко. Плотно. Много? — уточнил.

Она тихонько простонала.

— Это слишком быстро… — попыталась меня обойти.

— Зачем тормозить?

— Я не знаю.

— Вот видишь. Не стоит… Ты выглядишь потрясающе.

Я спустил бретельку с ее плеча.

— Упс… Кто-то начал раздеваться.

— Негодник! — пригрозила мне пальчиком, и я куснул его, взял в рот, начал посасывать.

— Детка, скорее иди ко мне, раздвинь свои сахарные бедра, я войду в тебя и подвигаюсь. Я хочу избавиться от чертова напряжения на конце члена и дико устал дрочить как подросток, пачкая простыни.

— Оу… Ладно, я… Я согласна выпить. Совсем немного. И прошу…

Юля сделала шаг вперед, обняла за торс, прижалась щекой к моей груди. Она сейчас сняла каблуи и то самое место, до куда ей хватало роста, это моя грудь. Красавица уперлась подбородком и посмотрела снизу вверх:

— Пожалуйста, не называй меня “детка”. Так тот урод называл, когда соблазнял на большее… — добавила, нахмурившись.

— Хорошо, понял. Не буду.

Я отвесил целомудренный поцелуй в лобик. Но поклялся, что на этом мы закончили с целомудрием, дальше все будет по-взрослому.

— Иначе бы мне пришлось называть тебя Робби. Звучит по-идиотски.

— Согласен. К тому же бывшая меня так называет.

— О да. Просто смакует. Постой… Что?! Бывшая?! — удивилась Юля.

— Еще какая. Мысленно я уже аллес, — кивнул ей, подтолкнув к столу.

Я отодвинул для нее стул, помог присесть, не удержался, снова прижался к ней губами, к тонкой шейке, которая манила. Руки сами опустились, обхватили ее грудь снизу, массируй.

— Роб, официально, ты самый похотливый из всех официантов! — шлепнула меня по руке.

— И самый голодный из мужчин.

Я открыл шампанское, наполнил наши бокалы. Никогда не любил эту сладенькую газировку и был равнодушен к этой романтической мишуре. С удовольствием бы занялся сексом, где придется и как придется. Но у Булочки эпохальное событие — первый раз! Причем, самый особенный. Ведь она долгое время считала свою честь поруганной и присвоенной без ее согласия.

Так что я должен постараться вдвойне.

Ради ее удовольствия.

И только потом ради своего…

Конец заныл. Кольцо ощущалось так остро, как никогда раньше.

Тише, приятель. Скоро выпущу тебя и дам подвигаться хорошенько.

***

Мы ужинали, пили шампаснское. Я включил музыку, чтобы она играла на фоне. По всем пунктам — десять из десяти. Я создал просто идеальнейшее свидание, чтобы заполучить лакомый кусочек.

Пожалуй, Юля захмелела, ее смех начал звучать свободнее, громче, глаза заблестели.

Совершенство…

— Почему ты выбрал для меня именно это платье? Я выгляжу в нем, как…

— Как ангелочек среди лепестков нежной розы. Именно такой я тебя вижу, и ты — чертов бесенок, именно такой я тебя чувствую, — ответил я, не раздумывая.

— Ты умеешь говорить так, чтобы заставить бедных девушек чувствовать себя очень неуютно, потому что кажется, что их трусики просто растворяются без следа, — довольно откровенно заявила Юля.

Я едва не подавился напитком.

Ох, чертовка, что творит, а?

Ну, что вытворяет эта маленькая штучка.

Колом в моих трусах можно врагов убивать, а она таким спокойным, нежным голосом сообщила, что трусики на ней — ужасно мокрые?

Я посмотрел на нее, наверное, взглядом голодного людоеда. Потому что она сильно смутилась и опустила взгляд в свою тарелку, потом схватилась за бокал шампанского и быстро его осушила.

— Прозвучало ужасно, да? — пробормотала она. — Из меня получилась самая неуклюжая кокетка.

— Это был самый убойный, твою мать, флирт… — прорычал я и встал решительно. — Потанцуем?

— Пожалуй, стоит немного развеяться, да. А то меня развезло, — призналась. — Болтаю лишнее.

— Ты ужасно сексапильная болтушка!

Юля ткнулась в меня носом. Я сделал музыку погромче и просто подхватил ее на руки, повыше.

— Обхвати меня крепче!

— Ой, мои ноги… — засмеялась заливисто, прижимаясь. — Ты такой здоровый… бычок, Роберт Принц. Мне даже двигать ножками не надо!

— Просто наслаждайся.

Я покружил ее немного в танце, мы начали целоваться и… ожидаемо оказались в спальне.

Опустив ее на кровать, я отстранился всего на миг, чтобы полюбоваться ею — самая совершенная из всех нелепицей, что со мной приключились за всю жизнь.

Неожиданно Юля поморщилась, как будто собралась чихнуть, но издала совсем другой звук.

— Ох уж эти пузырьки шампанского, — пробормотала она. — Извини.

— Не извиняйся. Именно поэтому я терпеть не могу шампанское.

Я чувствовал себя на подъеме. Даже небольшая неловкость, которую Юля засмущалась, привела меня в восторг.

— В тебе все ужасно непосредственное. Настоящее… Наверное, как те самые ароматные булочки, которые ты выпекаешь. А ты… моя Булочка. Съем… Съем тебя… — начал целовать ее.

Пальцы скользнули на пуговицы рубашки и… неожиданно обнаружили там ее пальцы, которые уже резво бежали вниз.

— Можно я? Я так хочу тебя раздеть… — попросила Булочка. — Сама…

— Разумеется, — голос стал чужим. — Продолжай.

Как бы не опустошить яйца раньше срока. Такой соблазн…

Юля всего лишь скользила пальчиками по пуговкам рубашки, часто дыша, а я чуть не стонал вслух и трясся: да, да…

Продолжай! А потом тобой займусь я…

Она остановилась на трусах, и я решил немного придержать… окольцованного жеребца, чтобы не смущать свою невинную штучку. Которая уже тоже была почти без одежды.

— Снимай трусики, — скомандовал я. — Если готова, сделай это сама.

Конечно, она готова.

Весь воздух пах ее цветочным возбуждением, но я все-таки застыл, ожидая, чтобы ее пальчики скользнули под резинку трусиков.