Тихоня из 11 "Б"

Глава 15

Пятница прошла нормально. Ну для такого дня, когда о тебе ходят слухи, все на тебя оглядываются, шепчутся за спиной… Нормально. Стабильно так же как и четверг.

В пятницу вызывали меня к директору. Там будто очную ставку провели. Потому что, войдя в кабинет чуть не столкнулась с Гусевым. Стоит, понурый, глаза в пол. И куда болтливый язык только делся.

— Алиса, — кроме директора в кабинете находится и оба классных руководителя. Ко мне обращается Ирина Васильевна. — Алис, мы провели беседу с господином Гусевым, — хмыкает и качает головой. — Илья, мы тебя все внимательно слушаем, — говорит уже парню.

Он молчит. Руки в карманах брюк.

— Видимо не усвоил Гусев, — подает голос директор, Абрамов Сергей Александрович. — Нужно вызывать родителей, я не вижу другого выхода, — обходит стол и присаживается на его угол. Смотрит то на меня, то на парня.

— Не надо родителей, — ожил Гусь.

— Тогда мы тебя все внимательно слушаем. Особенно девушка, которую ты оскорбил. Публично причем, — гнет мужчина.

— Алиса извини меня пожалуйста если сможешь… — вот так и проговорил как скороговорку.

— Илья, — теперь обращается к парню его классный руководитель. — Еще раз, глядя на девушку.

— Алиса, — поднимает взгляд парень. — Прости меня, пожалуйста. Я не специально. Вернее, да, — оглядывается на присутствующих. — Специально. Ну понравилась она меня, — это уже им он объясняет, а я не понимаю сути своего присутствия здесь. — А она вон, — морщится, — с Ермолаевым.

— Ну вот это дело уже ее и вашего Ермолаева. Но то, что сделал ты… — качает головой Абрамов, — в голове не укладывается. Ты же знаешь, слово не воробей, — махнул рукой он. — Как будем наказывать его, Алиса? — вдруг спрашивает меня и смотрит своим темным взглядом.

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Я не кровожадная, — хмыкаю.

Сергей Александрович улыбается.

— Сдать его родителям, — подает голос Ирина Васильевна, заступаясь за меня. — Она же девочка и такие слухи, — качает головой, всплеснув руками.

— Заставим публично принести извинения? — спрашивает директор, посмотрев на меня.

Ловлю взгляд парня. Ну и трус. Даже жалко его.

— Не нужно публики. Мне хватит того, что и так вся школа в курсе, а тут еще и напоминать об этом, — не соглашаюсь. — Извинился и… ладно.

— Хорошо, — соглашается директор. — Но я добавлю все же, чтобы жизнь раем не казалась, — поднимается на ноги, отталкиваясь от стола, — до конца учебного года помогать нашим уборщицам. Я проинформирую их о тебе и твоих функциях. Так что, благодари за великодушие Тихонову.

Поднимает руки вверх, показывая тем самым, что разговор закончен.

— Да вы издеваетесь! — рычит парень.

— Ребята, можете идти на урок, — отпускает нас учитель.

Я первой покидаю кабинет директора, за мной Гусев.

Он просто молча мимо проходит и скрывается за поворотом коридора. Ничего не сказав.

Я еще весь вечер прокручивала этот эпизод и думала, правильно ли я поступила. Но в итоге я сдалась и провалилась в сон.

А утро субботы началось с запаха блинчиков. Мама снова решила нас побаловать. На этот раз просыпаюсь не рано. Тимоха видимо сжалился надо мной и дал поваляться в кровати подольше или это мама тормозила пацана, чтобы он ураганчиком не влетал в мою комнату. Мама Сергею уже пару раз намекнула, что нужно бы врезать замок в мою дверь.

В целом хороший день. Сергей действительно вызывает слесаря и тот врезает замок. Тимоха причитает, что это нечестно по отношению к нему. Что вызывает смех. А еще спрашиваю маму, смогу ли взять брата с собой к Федору Ивановичу. Но оказывается, что у них на назначенное мной время посещения деда, запланированы занятия.

— Ну вот не честно! — снова вопит Тимоха. — Я хочу!

— Я тебя возьму в другой раз, давай? — пытаюсь смягчить ситуацию. Лучше бы я не при нем просила маму.

— Только обещай, — грозит пальчиком. — Так же, как и то, что замком не будешь пользоваться.

— Обещаю, — с улыбкой отвечаю.

После того, как Сергей увозит маму с Тимохой, я начинаю собираться к Федору Ивановичу. Закрываю квартиру, рюкзачок закидываю на плечо и тороплюсь вниз. А потом, пересекаю двор и тороплюсь к автобусной остановке.

Федор Иванович встречает меня с улыбкой и блеском в глазах.

— А где мальчуган? — сразу же спрашивает.

— У него занятия. В другой раз, — обещаю.

— Ну ладно. А то я и его теперь жду, — смеется по-доброму. А мне его так жалко становится. Почему же он один. Где дети? Почему бросили его одного? Но спрашивать не решаюсь.

— Прогулка в силе? — спрашиваю. — Погода шикарная.

— Конечно, — кивает. — Я почти готов. Только обуться.

Мужчина надевает ботинки, куртку, шапку. Берет свою трость. И мы покидаем квартиру.

Потихоньку спускаемся с третьего этажа. Лифта к сожалению, в доме нет. Поэтому Федор Иванович и не может один выходить гулять. Мало ли.

Мы выходим на улицу. Он вдыхает полной грудью воздух.

— Вот в деревеньку бы, — мечтательно.

— Можно конечно и в деревеньку, — усмехаюсь. — Но мы с вами вполне может сегодня обойтись парком.

— Именно, — соглашается. — Тут недалеко, — показывает тростью направление. — Мы с женой любили по нему гулять, — окунулся в воспоминания.

Мы почти доходим до парка. Вроде и не далеко от дома деда. Но он заметно устал. Тяжело задышал.

— Так, стоп. Давайте как присядем, — подвожу его к лавке. — Отдышитесь. Вы что-то разволновались со своими воспоминаниями, — говорю, отвлекая его. А сама начинаю нервничать.

— Да все нормально, Алисонька, — говорит сипло.

— Где болит, — спрашиваю.

— Да нигде, — отмахивается. — Сейчас пройдет.

Вот это мне уже совсем не нравится.

— Федор Иванович, где ваши таблетки? Должны же быть таблетки? — от волнения у самой начинают трястись руки.

Он себя ощупывает по карманам и разводит руками. А я вижу, что у него даже не остается сил говорить.

Сама прощупываю его карманы и нахожу блистер с одной таблеткой.

— Валидол…да он вам не поможет, — сомневаюсь.

— Давай, — командует, махнув рукой.

Выдавливаю таблетку и подаю ему, он тут же кладёт ее под язык.

Хватаю телефон и оглядываюсь. Как назло, поблизости никого нет.

— Алло, скорая? Тут деду плохо, — делаю вызов, называя адрес.

Но меня не успокаивают. Говорят, что в нашем направлении сильная авария и ближайшие машины все заняты. Но мне обещают прислать, как только станет возможным.

Меня это не устраивает категорически. Я даже в трубку реву, что если с дедом что-нибудь случится…

Меня колбасит не по-детски. Дед откидывается спиной на спинку лавочки и держится за сердце.

— Помогите, — кричу, но на меня не обращают внимания.

Я беру телефон и звоню Сергею. Он не отвечает. Тогда набираю маму, но палец соскальзывает на имя выше. И звонок отправляется Льву Ермолаеву.

— Да, — отвечает быстро.

А я заикнувшись впадаю в ступор на долю секунды, услышав его голос и тут же говорю в трубку:

— Лев, деду плохо, я боюсь…

Лев

Когда до меня доносят инфу касаемую Тихоновой я не сразу понимаю о чем речь. А когда в столовке Серега раскладывает все по полочкам перед глазами красная завеса появляется. Я хлопаю глазами и все безрезультатно. Что? Как это с ним? С Гусем этим? Да ну бред же?

— Не, ты прикинь, какая резвая б…

— Заткнись, — предостерегаю друга. — Вот просто заткнись, — цежу сквозь зубы.

— Да чего такого? Все говорят.

— А ты свечку держал? — спрашиваю, а у самого руки зудят, как хочется встряхнуть и ее и этого Гуся.

— А чего ты так заступаешься? Прошелся раз за ручку и что? Или ты того? — играет бровями.

— Мудак ты, — прорычал, и направился к кабинету следующего урока.

Меня жутко злило все! В своем чистом Абсолюте. Позавчера Гусев терся с Тихоновой. Вчера отказ новенькой от моей помощи. Да еще вот так прилюдно, аж передернуло. Не уж то неприятно мое общество? Сначала то казалось, что сможем спеться. А тут хрен. А сегодня слухи, да какие! Но я даже не хочу вникать, вот серьезно. Все это кажется бредом. Но в то же время, почему меня это так вымораживает?

Пока я плыву по течению весь учебный день, то не сразу понимаю, что Тихоновой нет на последнем уроке.

В груди расплывается разочарование. Я хотел к ней подойти. Поговорить. Но протупил.

— Ермолаев, ты где витаешь? — одергивает препод.

— Здесь я, — хмыкаю и беру ручку в руки.

Задолбали.

После уроков на школьном дворе вылавливаю Гусева. Хватаю его за шкирку и разворачиваю к себе.

— Че надо? — выдает этот дегенерат.

— Чего треплешь про Тихонову?

— А что слышал, то и треплю, — выдает с прищуром.

— Врешь же.

— Ага, как же, — ржет придурок. — Что, обидно? Закусило? Не тебе д…

Он не договаривает, потому что сгибается пополам и со свистом вдыхает воздух.

— Отвали от нее, придурок. Тебе же дороже будет, — проговорил ему на ухо, склонившись над ним.

И поторопился удалиться, чтобы никто не видел. Проблем мне с преподами не нужно.

Сейчас домой и к деду. Думаю, что на его территории удастся выяснить что к чему у новенькой. Да и другая она становится, когда дед рядом. Светится вся. К Федору Ивановичу привык так, что пропустить день без причины не выходит. По началу да, было дело, а когда заболела Тихонова, так что-то внутри щелкнуло. Ну куда он без нас? Не знаю, может чувство ответственности заразно? Вон, от Тихоновой подцепил?

— Я дома, — кидаю рюкзак в прихожей и опустившись на корты, тереблю Рича за уши. — Мы гулять, — хватаю с вешалки его поводок, цепляю к ошейнику.

— Лева, — из кухни выглядывает мать.

— Что? — хмурюсь.

— Отец приедет через полчаса. Просил его дождаться, — вытирает руки полотенцем.

— Зачем? У меня волонтерство сегодня, — напоминаю.

Рич скулит под ногами. Он явно недоволен тем, что мы еще никуда не идем.

— Приедет, скажет, — не смотрит на меня и возвращается к своим делам.

— Нормально, — хмыкаю. — Это секрет?

В ответ тишина.

— Ладно. С собакой-то я могу погулять? — спрашиваю, повысив голос.

— Можешь, — прилетает ответ.

— Благодарствую, — были б зрители, отвесил бы поклон.

С Ричем гуляем не как обычно. А укладываемся в эти гребаные полчаса. Потому что звонит отец и рычит в трубку. Должен явиться. Хоть тресни.

— Так, — начинает он, стоит зайти в гостиную. — У тебя на сборы минут двадцать.

— И куда? — не понимаю я.

— В деревню к деду. Там картошку пора копать.

— А я тут при чем? — начинаю злиться. — Мне эта картоха не уперлась, — огрызаюсь.

— А при том. Что пока ты живешь здесь за наш счет, то будь добр выполнять все то, что с тебя требуют.

Завелась шарманка.

— То есть мое мнение вообще по барабану, да? — бесит.

— Лев, ну что ты в самом деле? Не первый год же, — вклинивается мать.

— Лиз, — кидает хмурый взгляд на нее. — Тебе что-то еще объяснить нужно? — снова смотрит на меня.

— А нельзя кого-то нанять? Я не понимаю почему как копка так я в первых рядах. Там есть еще внуки. А трактор нанять — выпахать? Да и ты вроде при деньгах, вы эту картошку купить что ли не можете? — взрываюсь в считанные секунды.