Помощница на заказ

Глава шестнадцатая

К краю одеяла, которое чудом оказалось снаружи раньше моей ноги, ещё и было достаточно низко, прицепилась механическая мышеловка. Она так бодренько вгрызалась в мягкую ткань одеяла, что у меня не осталось ни единого сомнения: это приспособление лишило бы меня пальца.

Ну, как минимум, нанесло бы серьезный, а возможно, и непоправимый вред ноге. Ни малейшего удовольствия от созерцания сего устройства я не испытывала, сама, наверное, посерела до такой степени, что даже Воронцов взволнованно заглянул мне в лицо, пытаясь понять, что случилось.

— У вас есть м-м-мыши? — немного заикаясь, поинтересовалась я.

— Какие мыши? С чего ты взяла? — удивился Воронцов. — Не было у нас никогда мышей!

— То есть, ты хочешь сказать, что м-м-мышей у вас нет, а м-м-мышеловки — есть?! — возмутилась я, встряхивая одеялом. — Это что такое?!

Меня уже мало заботило то, что я вся растрепанная, одеяло давно сползло с меня, а Воронцов может любоваться на мой не в меру глубокий вырез, который у ночных сорочек редко такой, чтобы в них было прилично появляться перед посторонними людьми. Не полупрозрачный пеньюар, и то хорошо, хотя в эту секунду я б даже о таком не задумалась. Вместо этого схватила за край одеяла и ткнула мышеловкой Кирилла в нос.

Устройство угрожающе щелкнуло, и Воронцов, осознав, что именно я ему демонстрирую, даже отпрянул и удивленно взглянул на мышеловку. Потрогал её пальцем, взял в руку, убедившись в том, что сия гадость нынче неразлучна с одеялом, а укусить одновременно двоих точно не сможет.

— Странно… — протянул он. — Модель довольно новая. Я такую видел недавно в каком-то интернет магазине. Вчера вроде. Ещё удивился, какого это черта выскочило…

— Кто-то через сеть домашнюю с настройками заходил, может, даже через твой аккаунт… — ответила я, выудив хитроумное объяснение откуда-то из закоулков памяти — когда-то Оля втолковывала, что её достало, когда контекстная реклама начинает ловить мои предпочтения и демонстрировать ей всякую гадость.

Правда, с Олей мы уже вместе давно не жили, она ж замуж вышла, но сейчас суть была не в том.

— Кто-то в этом доме покупал мышеловку. Или хотя бы изучал, где они продаются, — с угрозой протянула я. — Кто это мог быть?

— Ну, Василиса Михайловна, наверное, — протянул Воронцов. — Хотя странный выбор, конечно. У нас правда никогда раньше мышей не было, с чего б то она открыла на них охоту…

У меня были варианты, но я не спешила делиться ими с Кириллом.

— И часто она покупает мышеловки?

— На моей памяти — впервые.

— Ага, — подтвердила я. — Впервые. А как она могла оказаться здесь? Аж на третьем этаже? Логичнее ставить ловушки для мышей где-то на первом, на кухне, на крайняк, в столовой. Зачем нести аж сюда?

— Может, мыши набежали с чердака?

— Ты сам-то в это веришь?

Кирилл нахмурился.

— Ну, да, даже звучит неправдоподобно, — подтвердил он без особого желания. — Ты думаешь, эту мышеловку не случайно здесь оставили?

— Алилуйя!

Воронцов присел на корточки и удивленно посмотрел на мой порог. Мышеловка была установлена профессионально, как раз там, где должна была ступать моя нога. Я не сомневалась, что влезла бы в неё и серьезно пострадала бы, если б меня не спасло одеяло. И, если честно, перспектива оказаться кровавой жертвой охоты на мышей не радовала меня совершенно. Кто б мог подумать, в богатом доме, мышеловка на полу…

— Думаешь, подстроили? — уточнил Воронцов, как будто его собственных умственных способностей не хватало на то, чтобы сделать это заключение самостоятельно.

— Конечно, подстроили! — воскликнула я. — Хотели, чтобы я вышла из комнаты и влетела в мышеловку. Рана была бы не смертельная, особенно если через тапочек или просто обувь, кроссовки там или туфли, но могло оказаться и довольно травмоопасно всё… Мышеловкой можно палец отбить точно. И кости поломать. Это как капкан, только маленький! И поставлена она была так, чтобы я почти точно в неё влетела! А дверь её не деактивировала.

— Пороги высокие, — пожал плечами Воронцов. — Но мне это тоже, конечно, не особенно нравится…

Он провел ладонью по порогу, а потом поднял на меня серьезный, сосредоточенный взгляд и поинтересовался:

— Как считаешь, это Ася?

Я едва сдержала громкое фырканье.

— Ася?! — спросила я. — Ты себя хоть слышишь? Как Ася, эта девчонка, которая всю жизнь прожила в богатом доме у богатого папы и не делала ничего более сложного, чем изучение иностранных языков, могла что-то подобное устроить? Нет, — я покачала головой. — Это точно не Ася. Даже не думай в ту сторону.

— А кто тогда?

— Василиса Михайловна.

— Ася подговорила Василису Михайловну?

Я скривилась.

— Вычеркни Асю из списка подозреваемых, — велела я. — Она могла вывернуть на меня мороженое, облить меня вином, в конце концов, волосы мне попытаться выдрать, подговорить братков, если б дело так далеко зашло… в общем, что угодно, но только не мышеловка. Я уверена, что Асе даже в голову не пришел бы такой вариант.

— Может, мама тогда?

В Анжелике Пантелеевне я тоже не сомневалась. Я вроде как согласилась играть по её правилам, хотя до сих пор не сделала ничего такого, что могло бы вскружить голову её сыну. Кажется, Кирилл отлично справлялся с этой задачей самостоятельно, так что моё вмешательство даже не требовалось. С Викой и Лизой я почти не контактировала, так что вызвать их ненависть не могла — я не сомневалась в том, что девушки даже не особенно замечали мое существование, та же Ася своим присутствием, а особенно той громкой вечеринкой помешала им гораздо больше и вызвала проблемы посерьезнее, чем приготовить салат на три порции, а не на две.

Нет, тут точно постаралась Василиса Михайловна. Приложила, так сказать, свою золотую ручку, решила немного откорректировать список жильцов этого дом.

— То есть, ты готов подозревать кого угодно, Асю, маму свою, но эту мерзкую женщину не способен? — холодно поинтересовалась я.

— Да ладно тебе, — вздохнул Кирилл. — Она немного резко на тебя реагирует, конечно, но в целом-то Василиса Михайловна — добрая женщина. Я её с детства знаю, и мне кажется, она ни на что плохое не способна…

— Тебе кажется.

Кирилл почесал затылок. Он, конечно, был готов даже признать, что не прав, но явно не знал, что делать в этой ситуации.

Может быть, не хотел обижать женщину, которую знал уже невесть сколько лет. Конечно, уж побольше, чем меня.

Хм, что же…

— Знаешь, — проворковала я, — в этом доме я в опасности. Но ты всегда можешь меня уволить, и тогда моя жизнь точно не будет подвергаться покушениям…

Кирилл взглянул на меня так, как будто только что понял всю коварность этого ужасного плана.

— А может, — протянул он, — это ты сама поставила мышеловку? А теперь спираешь на Василису Михайловну?

— Слушай, а ты отличный кавалер! — воскликнула я. — Тебя отшивать, Воронцов, приятнее некуда! Вот вроде и не знаешь, за что бы зацепиться, думаешь, может, зря проклинала, надо было уже простить и принять ухаживания, а тут — нет! Вот он, настоящий я! Василиса Михайловна — ангел земной, а я, конечно же, сама всё подстроила, чтобы уволиться. Может, ещё и хочу с тебя денег содрать в качестве компенсации? Ах, чертово одеяло! Вот если б ногой влезла, тогда бы…

— Хватит, Ксю! — возмутился Кирилл. — Не передергивай.

Но я уже забыла и о Василисе Михайловне, и о том, с чего на самом деле начинался разговор. Пошире распахнув дверь, я вновь указала пальцем на коридор.

— Давай, выметайся.

— Ксюш…

— Выметайся, сказала, — повторила я без особенных сомнений в собственных действиях. — Давай, чеши отсюда.

— Но я…

— Вон!

Кирилл нахмурился.

— А как я в комнату зайду?

— А ты к Василисе Михайловне сходишь, — пожала плечами я. — А заодно спросишь у неё, с каких это пор в доме завелись мыши, почему их ловить надо как раз возле моей спальни и всё такое. Можешь поведать ей жалостливую историю о том, как среди ночи ты захотел в туалет, дверь сама захлопнулась, но ты не знаешь, как это случилось. Полтергейст, не иначе! А потом ты едва не влетел в мышеловку, спасибо, что успел отскочить. Для правдоподобности, конечно, можешь и на свою ногу её поцепить. Тогда Василиса Михайловна точно-точно разжалобится и не станет спрашивать, что там с дверью произошло.

Забыв о том, что мышеловка вызывала у меня страх, я уверенно схватила одеяло, разжала её зубцы и, деактивированную, всунула в руку Кириллу. Тот с легкой опаской взглянул на предмет, словно побаиваясь, что сейчас лишится пальцев, а потом жалобно посмотрел на меня, но я была непреклонна.

Вместо того, чтобы жалеть Воронцова, я решительно отошла от двери, поправила подушку, бросила одеяло на кровать и собиралась уже ложиться, но в последнее мгновение вспомнила: ещё не все мои дела завершены.

— Погоди! — окликнула я его.

— Да? — почти что с надеждой оглянулся Кирилл и взглянул на меня, улыбаясь. Наверное, ждал, что я сейчас брошусь ему на шею, повисну на ней, расцелую, радостно заявлю, что мышеловка забыта, а у нас впереди отличная лавстори.

Но радостного столкновения не случилось.

— Шкаф на место поставь, — велела я, забираясь под одеяло. — А то не хочу, чтобы он вот так отодвинутым стоял.

— Но…

— Нет, ну если ты и на это не способен, — закатила глаза я, — то, конечно, можешь и так оставить. Я уж завтра сама с этим разберусь.

Я повернулась к нему спиной и притворилась спящей, но краем уха слышала, что Кирилл всё-таки выполнил просьбу, и шкаф вернулся на положенное ему место. А мышеловка, судя по тихому стуку, была оставлена на прикроватном столике.

Нет, ну я как бы и не сомневалась в том, что пожаловаться на Василису Михайловну этот гений даже не попытается. Как же, он же вырос с нею, он её с детства знает, а у меня ну просто-таки никаких доказательств!

Вот только если Кирилл хочет когда-то с кем-то завести отношения, пусть даже не со мной, такое поведение точно ему не поможет.