Помощница на заказ

Глава восемнадцатая

Первым желанием было броситься прочь, но я усилием воли заставила себя стоять на месте. Поняла вовремя, что попытка сбежать не принесет мне ничего хорошего, наоборот. Анжелика Пантеелевна только поймет, что я всё слышала, и к вечеру меня уже не будет в этом доме. Женщина, которая решила ограбить собственного сына и подставить его, точно не пожалеет какую-то там личную помощницу вроде меня. Ну, и я не была свойственна тешить себя смешными иллюзиями вроде той, что мне ничего в данном случае не угрожает, моя хата скраю, я ничего не знаю.

Знаю, и знаю больше, чем следовало бы.

— Ксения, — протянула Анжелика Пантелеевна, внимательно рассматривая меня. — Хм, не ожидала увидеть тебя на пороге моего кабинета сегодня. Что-то произошло?

Она явно не собиралась подавать вид, что говорила о чем-нибудь запретном, и мне показалось, что женщина всё ещё надеялась: возможно, её откровения с любовником не стали достоянием общественности?

Отлично! Это-то как раз мне и на руку!

— Хотела поговорить с вами, — попыталась как можно более мило улыбнуться я. — Понимаете… — я зажмурилась, показывая, что говорить мне не так уж и просто, а потом выпалила: — Понимаете, если вы хотите, чтобы я всё-таки выполняла ваши поручения, я не должна встречать такое огромное количество помех. Тем более, если они будут вредить моему здоровью!

Анжелика Пантелеевна, на первых моих словах несколько насторожившаяся, теперь изогнула брови и внимательно смотрела меня, не особенно тая улыбку.

— О чем же идет речь?

— Дело в том, — я закусила губу, — что… — пришлось втянуть носом воздух и изобразить предельную мрачность, хотя после подслушанного разговора я уже плевать хотела на произошедшее вечером. — Вот!

И я протянула мышеловку.

— Что это такое?

— Это? Мышеловка, — пояснила я.

— О, — Анжелика Пантелеевна явно не впечатлилась данным устройством. — И зачем ты мне её принесла? Ты хочешь установить мышеловку? У нас нет мышей в доме, Ксения.

— Я в курсе, что мышей нет, — холодно произнесла я. — Однако, когда я утром вышла из комнаты, у меня под дверью лежало вот это. Я чудом в неё не влезла. Мышеловка была поставлена так, чтобы я гарантированно вступила в неё и пострадала.

Женщина рассеянно взглянула на устройство, потом на меня, но, заметив гневный блеск в глазах, очевидно, решила, что смысла лгать мне никакого нет, потому примирительно улыбнулась.

— Я надеюсь, ты не пострадала?

— Нет, — холодно проронила она. — Но я уверена, что случайно мышеловка прийти на третий этаж, разложиться прямо у меня под дверью и ждать меня не могла. Её там кто-то установил.

Судя по тому, как скривила губы Анжелика Пантелеевна, плевать она хотела и на мышеловку, и на мою ногу, и на всё вместе взятое, но сказать об этом прямо не могла — сама же просила меня об услуге, иначе я вроде как давно могла бы уволиться или просто игнорировать Кирилла, скажем, прямо его послать… Я, конечно, так и сделала, не моя проблема, что Воронцов не до конца понимает человеческую речь, но его мать ведь всё пока что устраивает!

— Ты кого-нибудь подозреваешь? — постаралась как можно мягче поинтересоваться женщина. — Надеюсь, ты понимаешь, что ни мне, ни Кириллу, ни тем более Асе…

— И в голову не пришло бы ставить мышеловки, — подтвердила я коротким кивком. — Я подозреваю, вы даже не до конца понимаете, как именно она устанавливается, не так ли? — отрицать очевидное Анжелика Пантелеевна не стала, и я вздохнула. — Да, я прекрасно это понимаю. Но, тем не менее, мышеловка под дверью была. И… — я задержала дыхание. — Мне кажется, это Василиса Михайловна.

— Вот как.

— Она меня недолюбливает, — пояснила я. — Старательно пытается подчеркнуть, что я в этом доме никто, а Ася — будущая хозяйка. Я ничего не имею против, я действительно всего лишь наемный работник, и я могу стерпеть, когда мне в тарелку кладут гречку со старыми сосисками вместо нормальной еды. Но это не значит, что я заслужила попыток убить меня или отгрызть мне пальцы. Надеюсь, вы понимаете, что в таких условиях нормального сотрудничества у нас с вами, скорее всего, не получится.

Анжелика Пантелеевна нахмурилась. Это её явно не обрадовало. Она сердито оглянулась, как будто пыталась взглядом разыскать Василису Михайловну и уже представляла себе, что потом ей выскажет, а потом протянула руку.

— Я думаю, я разберусь с этим вопросом. Ты ведь помнишь, Ксения, что мы с тобой на одной стороне, не так ли?

Я лучезарно улыбнулась.

— Конечно же, — и всунула в руку Анжелики Пантелеевны мышеловку. — Я буду очень вам благодарна, если вы сможете меня защитить и не дадите Василисе Михайловне развалить наш план!

Женщина ответила мне вымученной улыбкой и тяжело вздохнула. Было видно, что особенного желания разговаривать со мной она не испытывает, а сейчас предпочла бы поскорее избавиться, а не выслушивать этот бред сумасшедшего относительно мышеловок, но я уже и не рассчитывала ни на какую защиту с её стороны. Сейчас бы просто уйти, притворившись дурочкой, которая ни слова не слышала, а там уже, у себя в комнате, подумать, что можно сделать.

— Конечно, — Анжелика Пантелеевна похлопала меня по плечу. — Я со всем разберусь. А больше у тебя нет никаких вопросов, непоняток… Ничего такого, Ксения?

— Нет, — ответила я. — Всё просто отлично! Стараюсь… Стараюсь оправдать ваши ожидания, — мне наконец-то удалось подобрать нужное слово, которое правильно бы характеризовало мою позицию. — Спасибо за понимание, Анжелика Пантелеевна.

— Пожалуйста, — улыбнулась она. — Рада, что мы с тобой понимаем друг друга…

Я кивнула и, надеясь, что всё-таки не выдала себя ничем, уверенно зашагала прочь. Анжелика Пантелеевна же скрылась в своем кабинете, очевидно, собиралась продолжить разговор с Валерчиком. Мне б подойти поближе да диктофон включить, вот только я не сомневалась, что на сей раз женщина плотно закроет дверь и не даст ни единого шанса кому-то постороннему узнать подробности разговора.

Судя по всему, она тоже не в восторге от возможности быть услышанной.

Я, впрочем, тоже смогла выдохнуть с облегчением, только когда оказалась в своей комнате. Да уж, вляпалась, Ксюшенька, по самое "не хочу"! Теперь наслаждайся перспективой стать соучастницей преступления!

Месть зато будет что надо!

Я представила себе Воронцова, которого оставлю без единого гроша, бедного, несчастного, ещё и в долгах. Асин отец, до сих пор казавшийся Воронцову пусть страшной, но далекой величиной, теперь подкрался как нельзя ближе. Он же, наверное, сделает всё, чтобы вытрясти свои денежки с незадачливого родственника, если Ася и Кирилл всё-таки поженятся. А если нет? Кому будет нужен Воронцов без копейки денег?

Точно не своей мамочке…

— Какой ужас, — вслух промолвила я. — Какой ужас…

Нет, так мстить Воронцову я точно не собиралась. Я хотела немного его проучить, хвост ему прижать, как-то на место поставить, что ли. Не ограбить, оставить без гроша на растерзание какого-нибудь в лучшем случае влиятельного бизнесмена. А если там вообще бандит? Нет уж, извините, я в судьи не нанималась, чтобы смертельный приговор Кириллу выносить. А Анжелика Пантелеевна, очевидно, такая женщина, что потом я ещё и в виноватых останусь, а она сбежит и будет где-то на Мальдивах посмеиваться над дурочкой, которую так просто развела, ещё и заставила сына её подставить.

Спасибо, обойдусь!

Я лучше…

В дверь постучали, и я аж подскочила от неожиданности на месте. Если б держала что-то в руках, обязательно выронила бы, но руки у меня оказались пустыми, так что и выпускать из них оказалось нечего. Я только ошеломленно завертела головой в попытках обнаружить источник звука и лишь через минуту, когда стук повторился, осознала, что именно от меня требуется.

— Открыто! — отозвалась я, плюхаясь на стул и пытаясь принять какую-то более-менее расслабленную позу. Получилось плохо, потому что я, по привычке закинув ногу на ногу, теперь этой ногой дергала. Со стороны, наверное, сие движение напоминало нервный тик, а не невинное покачивание.

Воронцов — а скребся в дверь именно он, — заглянул в комнату и расплылся в совершенно глупой и неуместной улыбке.

— Привет! — поздоровался он со мной. — Как спалось?

— Суперски, — буркнула я.

— А как мне спалось, не спросишь?

— Не спрошу, — я скривилась. — Потому что я и так знаю, что ты в три часа ночи всё-таки рискнул разбудить Василису Михайловну, и она долго и нудно искала запасной ключик от твоей комнаты.

Кирилл скривился. Напоминание о вчерашнем приключении его расстроило. Очевидно, Василиса Михайловна, или к кому он там прицепился, не погладила по голове за попытки выбраться из своей комнаты каким-то другим способом, кроме как выйти через дверь, прихватив с собой ключ и не потеряв его где-то по пути от спальни к туалету и обратно.

Вот только, к сожалению, мне было о чем поговорить с Воронцовым и без всяких попыток убедить его в собственной несостоятельности.

— Слушай, — я взглянула на него, — мне надо кое-что серьезное тебе рассказать… Это касается твоей матери.

Кирилл, до этого улыбавшийся, как-то моментально сник. Судя по всему, вопрос Анжелики Пантелеевны он точно не собирался обсуждать с кем-нибудь посторонним вроде меня.

— И что ты хочешь мне сказать? — мрачно поинтересовался он. — Теперь ты думаешь, что это моя мама подкинула тебе эту мышеловку? А как же тысяча аргументов, что она ни за что не могла этого сделать.

Я воззрилась на Воронцова, как на сумасшедшего.

— Ты всерьез полагаешь, что эта долбанная мышеловка — единственная проблема, присутствующая в моей жизни?

— Ну, — он явно смутился, подошел ко мне поближе, присел на корточки и взял за руку, заглянул мне в глаза, да ещё и так, как обычно смотрят на каких-то сумасшедших, и мне отчаянно захотелось врезать ему посильнее, чтобы вытрясти из этой тушки весь этот якобы сожалеющий вид, взгляд, направленный на меня — как будто я на фоне паники совсем одурела. — Я понимаю, ты испугалась, у тебя был сильный стресс… Так что там по поводу моей мамы?

Та участливость, с которой Воронцов озвучил сей вопрос, если честно, раздражала невыносимо. Но самое главное, в своих подозрениях я таки утвердилась: Кирилл ни за что не поверит, что Анжелика Пантелеевна хочет его подставить. Скажет, что у меня паранойя.

Это не у меня паранойя, это кому-то мозгов не хватает! Определенно!

— Да ничего, — отмахнулась я. — Хотела сказать, что в отличие от тебя, она в мою мышеловочную историю всё-таки поверила!

— Ксю…

— Да ладно, я не обижаюсь, что ты не веришь, — отмахнулась я. — Кто ж виноват, что у тебя немного недоразвитый мозг, Кирюша? А этот факт давно мне был известен.

Воронцов скривился, глядя на меня, но я сказала это специально — чтобы не выходить из образа. Нет, надо как-то подыскать доказательства, чтобы потом можно было предъявить их Воронцову и прямо в лицо ему сказать, что его мать собирается его разорить, а сама сбежит потом куда-то со всеми деньгами.

Наверное, надо почитать тот договор…

Ещё б я что в этом понимала! Вот Оля бы тут, конечно, всё мигом по полочкам разложила, да и Анжелику Пантелеевну поставила бы на место, и все документы подняла бы, и несоответствия бы в них отыскала. А я только прочесть могу да Воронцову рассказать, но Кирилл сам глупее меня в этом плане будет.