Феномен

Глава 28

— Ты потрясающая.

— И в тебе что-то есть.

(с) «Значит, война»

Лу.

— Хочешь вина? — шепчет Итан мне на ухо.

Отстраняюсь от его плеча и встречаюсь взглядом с его глазами, сияющими розовым золотом в свете заката.

— Да, — на выдохе произношу я, потому что мне просто необходим глоток вина, чтобы унять эту нервозность.

Откуда она взялась?

Понятия не имею.

То, что произошло между нами с Итаном в тренерской, было куда интимнее секса. Я спала только с двумя парнями. И ни перед одним из них не могла полностью раскрыться. Не могла отпустить себя. Довериться. Раскрепоститься.

И только лишь при Итане тем вечером я смогла позволить себе стать уязвимой.

Это какое-то новое чувство для меня. Отдаваться человеку не только телом, но и душой..

— Я не знал, какое вино ты пьешь, так что взял итальянское, — произносит Итан, прерывая мои мысли.

— А какое взял? — откашлявшись, интересуюсь я.

Он тянется к пакету, стоящему рядом с нами, на диванчике, и вытаскивает бутылку Кьянти Классико.

Не могу сдержать улыбки.

— Что? — вскидывает он бровь.

— Именно это вино изготавливается из винограда Санджовезе, выращенного на наших виноградниках.

— На ваших? — Итан снимает бокалы, висящие под столом, и оттуда же достает штопор.

— Да. Моя семья уже много лет владеет несколькими хозяйствами и входит в ассоциацию «Черного петуха». — Я слезаю с его колен и достаю из пакета порезанный багет, клубнику, виноград и ассорти сыров. Ставлю все на столик и возвращаюсь к Итану на колени. К этому моменту он уже открыл вино и сейчас разливает его по бокалам. — В Монтепульчано вокруг нашей виллы лишь малая часть наших виноградников. Всего же у нас их несколько гектар, раскинувшихся от Сиены до Абруццо.

Я беру вино, ощущая такой родной вишневый аромат, и делаю глоток. Любимый бархатистый вкус с нотками фиалок и пряностей сладко растекается по языку.

Сухое вино Кьянти — лучшее, что могли придумать в регионе Тосканы. Насыщенный гранатовый цвет и высокая кислотность — главные отличительные черты сорта Санджовезе. Кьянти Классико в отличии от других видов Кьянти выдерживают минимум двенадцать месяцев, поэтому привычный рубиновый цвет становится таким темным.

Блаженно стону, сделав еще один глоток, и закрываю глаза.

— Скучаешь по Италии?

— Думала, что нет. Во всяком случае, первое время не скучала. Я наслаждалась тем, что сбежала оттуда. Быть старшей из четырех детей с вечно-работающими родителями — сложно. У меня практически не оставалось свободного времени. Школа, тренировки, воспитание братьев и сестер, помощь на виноградниках… Я едва успевала есть и спать. Когда отец узнал, что я подала документы в университет Пизы, то был вне себя. Руссо — одна из самых богатых семей Тосканы, и папа искренне не понимал, зачем мне ехать учиться на тренера, если я могу продолжать дело семьи.

— А ты не хотела этого? — Итан тянется к сыру и, наколов на зубочистку кусочек, протягивает его мне.

Пока я жую, Итан делает глоток вина, а затем я продолжаю:

— На самом деле, я никогда не задумывалась об этом. У меня не было возможности вдоволь насладиться переходным возрастом, покапризничать, проявить характер. Так что, поступление в университет Пизы было своего рода вызовом отцу. Что мол, смотри, я и без тебя всего добьюсь. Переезд в США сильно нас рассорил, потому что наша большая семья была очень дружной, и никто не понимал, как я могу просто взять и переехать на другой конец света. Родители были на меня обижены, а я, наоборот. Хотела подсыпать еще больше масла в огонь, решив остаться в Солт-Лейк-Сити.

— А сейчас вы общаетесь?

— Редко. Я не была дома три года. Через пару месяцев после выпуска из бакалавриата я подумываю подавать документу в магистратуру, но перед этим хочу съездить домой и поговорить с родителями. Я скучаю по ним. Скучаю по любимой стране.

— Нора бы сошла с ума, если бы я уехал в другую сторону. Она скорее бы убила меня и возила везде с собой урну с моих прахом, нежели позволила уехать от нее.

Я запрокидываю голову и смеюсь.

— О да. Но твоя мама тебя любит.

— Я знаю. И я уверен, что твои родители тоже тебя любят.

— Я знаю, — шепчу я в ответ. — Сама не понимаю, откуда взялась эта безумная идея доказать семье, что я чего-то стою, ведь в целом никто на меня никогда не давил, да и ничего плохого в виноградниках я не видела. Целая династия Руссо выросла на этом винограде.

— Точно на винограде, а не на вине? А то твоя позитивность порой невероятно пугает. Если дело в алкоголизме, то это все объясняет.

Смеюсь.

— Ты такой дурак.

— Да? А мне кажется, что я достаточно умен.

— Ммм. Сейчас проверим. Ответишь на пару моих вопросов?

— Личных?

— Нет. Проверим твой ум.

Вскидывает бровь.

— То есть, ты думаешь, что ум человека определяется знанием каких-то идиотских фактов?

— В том числе.

— И каких же?

— Ну, не знаю. Столица Австралии?

Итан закатывает глаза.

— Канберра. Господи, ты серьезно?

— Да. Где расположена самая высокая точка Северной Америки?

— На Аляске.

— Сколько лет Тейлор Свифт?

— Что? — Мур вскидывает бровь.

— Сколько лет Тейлор Свифт? — повторяю я вопрос.

— Господи. Лет двадцать пять?

— Тридцать три, но твой ответ в целом сойдет. Ты хотя бы не спросил, кто это.

Усмехается.

— В каком году отменили крепостное право?

Мур вскидывает бровь.

— В 1861.

— Неплохо. В глазах Элис ты только что заработал жирный плюс.

— А в твоих?

— Ммм. Ну, ум — это сексуально.

— Так, значит, я сексуальный?

— Я еще не говорила, что ты умный.

Смеется.

— Ну… и еще кое что.

— Весь во внимании. — Итан допивает вино и ставит пустой бокал на стол.

— Вернемся к твоим навыкам… Значит… Ты… Эм… — едва слышно начинаю я, а затем зажмуриваюсь и издаю стон отчаяния.

— Именно, — издает смешок Итан прямо мне в шею, обдувая ее горячим воздухом.

— Никогда?

— Никогда, — все еще улыбаясь, подтверждает он.

— А тебе? — закусываю губу, тут же пожалев, что спросила.

— Делали ли мне куни? Нет. У меня ведь член. Ты же видела.

Закатываю глаза, пока придурок громко смеется.

— Я никогда не занимался оральным сексом, Лу.

Выпрямляюсь и удивленно смотрю на него.

— И что такого плохо тебе сделал оральный секс? За что ты так его ненавидишь?

Итан усмехается.

— Я не представляю, как твой язык не устает так много болтать. Давай найдем для него другое занятие?

— И какое же?

Вместо ответа Итан забирает из моих рук бокал и ставит его на стол рядом со своим. Затем кладет ладонь на мою щеку, проводит ею вдоль шеи и зарывается в мои волосах. В его взгляде сейчас столько нежности, что я задерживаю дыхание. Он притягивает меня к себе для поцелуя, и его губы начинают ласкать мои. Итан нежно раскрывает их языком, и я открываюсь ему навстречу, погружаясь в этот омут из сильнейших эмоций с головой, пока мы снова и снова отказываемся от дыхания и растворяемся друг в друге.