Феномен

Глава 32

— О, нет. Это выражение лица..

Он очаровал тебя.

— Что? Нет!

— Брось!

(с) «Сдохни, Джон Такер»

Итан.

Утром я просыпаюсь с осознанием того, что пробежки не будет.

О каком беге может идти речь, если ночью был самый настоящий марафон секса?

Мы уснули уже с восходом солнца. Но мне глубоко наплевать. Я готов пожертвовать сном ради того, чтобы вновь и вновь лицезреть, как Лукреция запрокидывает голову, когда взлетает ввысь.

Этой ночью все было иначе.

Мы не торопились. Исследовали тела друг друга. Наслаждались каждым трепетным прикосновением, каждым судорожным вздохом, каждым нежным поцелуем.

Все, что происходило между нами, было настоящим волшебством.

И, кажется, мы все-таки помешали девочкам спать, потому что кто-то из них дважды стучал нам, когда мы ускорялись, и изголовье кровати начинало с грохотом биться о стену.

Как только я выхожу из душа, то встречаюсь взглядом с двумя недовольными соседками Лу, стоящими на кухне. Мэри зевает, а затем провожает меня гневным взглядом, пока направляется к столу.

— Кофе? — с улыбкой на губах интересуется Элис.

— Я бы не отказался, — улыбаюсь я, остановившись у кухонной столешницы. — Спасибо.

— Садись, мы не кусаемся, — произносит Мэри, показывая на стул напротив.

Я сажусь за квадратный стол, по центру которого стоят два букета лиловых цветов, что я подарил Лу. Мэри пристально рассматривает меня своими зелеными глазами, и я делаю тоже самое. В игру в гляделки мне нет равных.

— Лу там вообще жива? — вскидывает она бровь и снова зевает. — Или ты затрахал ее до смерти?

— Святые печенюшки, Мэр! — Элис ставит передо мной кофе и тарелку с куском вишневого пирога.

— Спасибо, — благодарю ее я и отламываю ложкой кусочек вишневого пирога.

Какое-то время мы с Мэри сидим молча, пока я пью кофе и завтракаю. Затем Элис садится напротив меня, рядом с подругой, и складывает руки в замок. Она тоже пристально смотрит на меня, затем делает глоток кофе из большой розовой кружки с надписью «Moscow never sleep» и интересуется:

— Так, вы… эм… вчера хорошо провели время? Ну, я имею в виду у твоей мамы, а не ваш безудержный секс ночью..

— Да, все прошло отлично, — усмехаюсь я. — У «Яугаров» теперь есть спонсор.

Девчонки переглядываются.

— Ты серьезно??

Киваю.

Они начинают визжать, а затем вскакивают со стульев и начинают меня обнимать. В этот момент в дверях я замечаю Лу, и у меня перехватывает дыхание, потому что она так прекрасна. На ней моя футболка, которая доходит ей до колен. Ее волосы взлохмачены, карие глаза горят, а соблазнительные губы раскраснелись от поцелуев и раскрылись в широченной улыбке.

— Доброе утро, — произносит она, облокотившись на дверной косяк.

Ее подруги тут же от меня отскакивают, и Элис бросает:

— Мы просто благодарили его за то, что он подарил тебе три оргазма за ночь.

— Вообще-то четыре, — тут же добавляет Лу прикусывает губу и мотает головой в стороны.

Я улыбаюсь. Как придурок. Самый счастливый придурок в мире, потому что Лу только моя.

Мы переглядываемся, и в голове проносятся тысячи мыслей того, что мне хочется сделать с ней. Мой член уже в боевой готовности, и мне приходится незаметно поправить его, чтобы не смущать девчонок, стоящих рядом со мной.

— Ладно, не буду вам мешать, голубки, мне пора на работу, — усмехается Элис и поднимает рюкзак с пола, а затем направляется к дверям, у которых останавливается и строго приказывает: — О, и правило нашего дома — никакого секса на кухонном столе. Это место святое!

Я смеюсь, а затем поднимаюсь со стула. Убираю посуду в раковину и облокачиваюсь на столешницу.

— А я пойду к себе, у меня куча очень важных дел, — Мэри уходит в свою комнату и закрывает дверь.

— Так и будешь стоять в дверях? — интересуюсь я, повернувшись к Лу.

Она улыбается, а затем поджимает губы и тихо спрашивает:

— Не хочешь принять душ?

Вскидываю бровь и снова улыбаюсь, а затем подрываюсь с места и бегу к Лу, чтобы закинуть себе на плечо. Лукреция громко смеется и визжит, пока я несу ее в душ, где довожу языком до пятого оргазма, а затем мы вместе получаем еще один.

Весь оставшийся день мы проводим в постели, болтаем, занимаемся сексом, едим пиццу, снова болтаем, снова занимаемся сексом, и под вечер, обессиленные, включаем какой-то фильм, под который тут же засыпаем. Идеальное воскресенье.

Следующий день начинается с того, что мы проспали, потому что ночью снова несколько раз занимались сексом. Чувствую себя рекордсменом по количеству сношений за сутки.

Но не хотеть Лукрецию просто невозможно.

Я, как наркоман, жадно впитываю каждый ее вздох, каждый стон, каждый крик, как дозу.

Меня манит сладкий запах Лу. Я схожу с ума от ее восхитительной задницы. Я теряю голову от тех эмоций, которые полностью поглощают мое сознание, когда мы вместе. Мои чувства обострены, и я не хочу от нее отрываться. С каждым днем все сильнее пропадаю в омуте ее янтарных глаз.

Она такая красивая, такая вкусная, такая… моя.

И вот я уже снова ее хочу, но нужно торопиться. Носимся по комнате, быстро собираясь, а затем за рекордное время добираемся до университета.

Пары пролетают в мгновение ока. Будто бы мне есть до этой учебы дело, но доучиться нужно.

После пар — тренировка, где мама объявляет о том, что теперь у нас есть спонсор. Команда радуется, все друг друга поздравляют, а лишь думаю о том, как хочу вновь остаться наедине с Лу.

Господи, я на ней помешался.

Хочется взвалить ее на плечо и свалить отсюда.

Поскорее бы оказаться дома. Поскорее бы оказаться в ней.

Никогда не думал, что буду так сильно зависим от секса. И уж тем более никогда не думал, что буду так зависеть от этой болтливой мисс всезнайки. Но все изменилось, когда она стала моей мисс всезнайкой. Смотрю на нее, и в груди тепло разливается от мысли, что эта ее потрясающая улыбка адресована мне, потому что она смотрит на меня своими карамельными глазами, гипнотизируя и заставляя чувствовать, что все взаимно.

Святой Иисус, как она красива.

Во время тренировки я держу субординацию. Помню, что бывший Дятел постоянно нарушал ее личное пространство, так что мой предел — это чмокнуть ее, когда она приземляется в мои объятия после неудачных стантов. Все остальное, чем мы занимаемся за закрытой дверью нашей спальни, — только наше дело. Лапать ее у всех на глазах — это отвратительно.

После тренировки команда решает собраться в баре. Но мне звонит Аманда, поэтому я вынужден ненадолго отъехать. Наше прощание с Лу затягивается на полчаса, потому что мы целуемся в моем «Ровере». И если бы не стук Элис в окно, заставивший меня отстраниться, то я бы целовал Лу гораздо дольше.

Вечно.

Не помню, чтобы был так одержим Амандой или кем-либо до нее.

Мне постоянно нужно присутствие этого милого Хоббита рядом. Хочется вдыхать запах лаванды, которым насквозь пропитана Лу, целовать ее сладкие пухлые губы, доводить до оргазма, ловя ртом ее греховные стоны.

Я по уши влюблен в нее.

Сам не понимаю, как за пару недель мы перешли от стадии «исчезни из моей жизни» до «будь со мной вечно», но мне чертовски это нравится. Мне с ней так легко. И я уже даже не представляю, каково это, — быть без нее.

Да, ее рот затыкается лишь только во время наших поцелуев. Она говорит много, но говорит лишь то, что думает. Но мне хочется верить, что Лу никогда не станет мне врать.

Я уже обжегся с Амандой. Не хочу больше лжи. Мне хватило.

До Аманды было сложно привязываться к людям, а после — стало только хуже.

Мы с мамой часто переезжали, поэтому жизнь научила меня не привязываться ни к чему. Ни к людям, ни к вещам, ни к местам.

Когда я был помладше, то пытался завести друзей, обустроить свою комнату, найти в городе любимое место. Но затем понял, что это лишь все усложняет. Потому что я всегда все бросаю. Наверное, именно по этой причине я и сказал тогда Лу, что нельзя ничего бросать. Нужно следовать за мечтой.

Когда мы переехали в Солт-Лейк-Сити, мама была влюблена в Джейка. Или Джека. А, может, Джо. Их было так много, что я всех уже и не вспомню. Он оказался мормоном, который хотел заманить нас в свою секту, но мама вовремя выбралась из этого кошмара.

То, что мы никуда не уехали после их расставания, — чудо. Чудо, имя которому — Мэри-Джейн.

Именно соседка протянула моей матери руку помощи, предложив работать в УЮ. И Нора, к моему большому удивлению, согласилась.

Вот только мне уже было четырнадцать. И я настолько привык ни к чему не привязываться, что перестроиться на другой лад было уже просто невозможно. Я держался обособленно, играл в регби, ходил в школу. На этом все.

Однажды я шел с тренировки и увидел, как к девчонке из нашей школы пристают старшеклассники, и полез в драку, чтобы защитить ее честь. Их было четверо, а я один. Но на помощь мне пришел высокий темноволосый мексиканец. Вместе мы надавали по роже ублюдкам, а после этого стали друзьями.

Сантос — моя полная противоположность, но этот парень помог мне побороть свою отреченность. Благодаря ему я выбрался из вакуума, в котором находился много лет. Я стал вести себя раскованнее: стал общаться с ребятами по команде, пару раз даже посетил вечеринки, впервые поцеловался, занялся сексом. Стал практически нормальным. И так было ровно до того момента, пока Аманда вновь не вернула меня в тот самый вакуум.

Она был для меня всем. Я любил ее. Представлял, как на ней будет смотреться свадебное платье, как она будет идти ко мне навстречу, пока я буду стоять у алтаря. Прокручивал в голове нашу жизнь, хотел завести с ней детей. Аманда была моим будущим, как мне казалось. Но после ее поступка, я будто вернулся в прошлое. Снова стал тем самым Итаном, который просто существует.

За этот год я ни разу не пытался соблазнить девушку. Я ни разу не ходил с друзьями в бар. Целый год я провел в четырех стенах, пытаясь понять, почему она так поступила. Но ответов так и не находил. Доверять кому-то после нее казалось полнейшим абсурдом.

До встречи с Лу.

Моя жизнь с ее появлением в ней вдруг наполнилась светом. Вакуум по-тихоньку стал сдуваться, возвращая меня из тьмы.

И сейчас мне безумно нравится эта жизнь.

Жизнь, в которой Лу рядом.