Ее друг

Глава 33

Месяц спустя

Зима в этом году выдалась особенно снежной и холодной. Возможно когда-то и были такие же зимы, но раньше я этого совсем не замечала. А теперь я столкнулась со многими зимними «прелестями»: мне каждый день нужно было убирать снег и протапливать печь в небольшом дачном домике. Баба Нюра говорила, что и сама не припомнит таких снегопадов, как в этом году, поэтому мои рассуждения о буйствах этой зимы были небезоснавательными.

Анну Ивановну или по простому баб Нюру, я всё время теперь слушала, она обманывать не станет, да и в целом у этой старой женщины многому стоит поучиться. Без ее помощи я бы точно пропала.

В тот день в церкви баба Нюра отвела меня в маленькую комнату и напоила горячем чаем. Помню я тогда сидела за стареньким столом-тумбой и, обильно поливая чай слезами, рассказала старушке свою историю. Анна Ивановна внимательно слушала, не задавая вопросом, а когда я закончила она тяжело вздохнула.

— Подбили птенца из автомата.., — непонятно прошептала женщина и покачала головой.

Я думала она станет меня осуждать или поучать, но она только ходила по комнате и тяжело вздыхала. Выхлебав полчайника чая, я поднялась, чтобы попрощаться и уйти, но старая женщина меня остановила.

— Сиди здесь до вечера. В пять часов на дачу ко мне поедем, больше мне некуда тебя определить. Там в погребе есть немного картошки, будешь варить её. Снег чистить станешь, печь топить… Не пропадёшь, если не ленивая. До ближайшего села Чистюнька около трёх километров. Там автобусная остановка, а до дач автобуса нет. Будешь оттуда на учебу ездить, а по вечерам будешь полы мыть у Петьки в сельском магазине. Это будет хоть и маленькая, но копейка для тебя. А пока я тебе дам немного денег на проезд, когда сможешь, тогда и отдашь. Я пойду, а ты возьми в том ящике нитки и иголку и почини куртку. Идти по морозу нам долго придётся.

Дачный домик показался мне очень уютным и совсем небольшим. Дом состоял из одной большой комнаты, с печкой посередине, и веранды. В комнате помимо печки стоял диван, комод и обеденный стол. На пол мы сразу положили старые ковры: со щелей в досках дуло довольно сильно.

Когда мы приехали на дачу, я больше всего испугалась огромных сугробов снега, которые были повсюду. Входную дверь пришлось откапывать и только потом мы смогли открыть её. Но оказалось, что моим глазам было страшнее, чем рукам. За прошедший месяц я убрала снега столько, что хватило бы засыпать всю дорогу до села Чистюнька. Еще бы осталось, наверное.

Металлическая печка, похожая на буржуйку, тоже поначалу меня пугала. Но когда я увидела насколько быстро она нагревала комнату, я смирилась с ожогами на пальцах, которые регулярно получала при растопке печи.

В первую ночь баба Нюра осталась со мной, а утром мы с ней вместе пошли в деревенский магазин. Хозяин магазина был простым деревенским мужиком — именно так охарактеризовала его старушка.

— Он тебя примет. Не откажет, — уверяла меня Анна Ивановна, — Пётр всё время ищет помощников. Деревенские недолюбливают его, поэтому с работниками у него туго.

— Почему недолюбливают? — без любопытства, скорее чтобы поддержать разговор, спросила я.

— Работает. Не пьёт. Не дерётся. Молчалив… Много причин, Маша. К тому же его магазин самый большой в селе. Белая ворона, а таких нигде не любят.

Пётр Сергеевич принял меня на работу неохотно. Насупившись, он слушал бабу Нюру и я даже подумала, что мужчина откажет ей, но он согласился.

— Приму, но с испытательным сроком. Недельку понаблюдаю…

Петра Сергеевич действительно наблюдал. Исподтишка, когда думал, что я не вижу, он следил за мной и оценивал. Поначалу я терялась под строгим и очень внимательным взглядом мужчины, а потом успокоилась и перестала обращать на него внимание.

В первую неделю я работала в магазине практически целый день. А двадцать четвёртого января, накануне моего выхода на учёбу, мы договорились с хозяином магазина, что теперь я буду приходить на работу сразу после колледжа. Как потом оказалось зря договорились...

Двадцать пятого января, я опоздала на самый ранний автобус — ночью шел сильный снег и я не сразу смогла открыть ворота. Пришлось вначале откапываться, а потом пробираться через сугробы до центральной улицы дачного поселка. Только центральную улицу чистил трактор, поэтому до деревни я потом бежала по идеально вычищенной дороге. Бежала-бежала и опоздала. Выругавшись от досады, я стала ждать следующий автобус, который подошел только через час.

В ворота колледжа я вбежала около десяти утра, хотя первая пара начиналась в восемь тридцать. На неё я уже не успевала, поэтому решила немного постоять на улице и отдышаться.

Страх ядовитой змеёй скользил по коже. Сегодня мне предстояло встретиться со всеми… С теми, кто раньше дружил со мной. С теми, кто при встрече обнимал меня и восхищался мной… Теперь они все готовы были спалить меня в котельной колледжа. Всеобщее осуждение, порицание и гнобление — вот, что сегодня я получу от бывших приятелей.

И Миша… Среди них точно будет он… Я не удивлюсь, если он при всех плюнет в мою сторону или как-то оскорбит… Я уже ничему не удивлюсь. Больнее той боли, что нещадно поселилась в груди, уже и быть не может.

Но до аудитории мне дойти не дали. У входа в колледж мне встретился куратор группы и отвел меня в сторону.

— Слушай меня внимательно, Семенова, и не вздумай перебивать, — начал строго он, — я выбил для тебя дистанционное обучение. Директор кое-как пошла мне на встречу. Тебя хотели выгнать за непристойное поведение, но я смог уговорить комиссию. Здесь такой скандал был на каникулах… Это видео… и с полиции бумага пришла. Директор в депутаты собралась баллотироваться, ей проблемы не нужны…

Я слушала нашего куратора и печально улыбалась. Даже из колледжа меня хотели выдавить, словно я воспалённый прыщ. Везде я была неугодной.

— …будешь приходить раз в месяц и сдавать мне контрольные и задания. Практику в мае пройдешь очно, надеюсь тогда уже все успокоятся. Задания я тебе сейчас вынесу. Мой тебе совет, Маша — не ходи сегодня в колледж. Разорвут.

Тогда я прислушалась к совету куратора. Забрав у него задания я медленно зашагала на остановку.

Когда приехала в село, сразу зашла к Петру Сергеевичу и попросила его устроить меня в магазин на целый день. Хозяин магазина молча согласился, а я потом проплакала полдня в кладовке, пока фасовала макароны и крупы.

Мне было больно-больно. Но я должна была справиться.

Вот так и пролетел первый месяц моей жизни в дачном поселке. Утром я подтапливала печь, расчищала дорогу и бежала в село на работу. После работы в магазине, я заходила в сельскую библиотеку и сидела в интернете, чтобы подготовить задания в колледж. Около шести вечера я бежала обратно в дачный домик, в котором теперь уже основательно протапливала печь и варила картошку на ужин. Вымотанная за день, к ночи я валилась на диван и молниеносно засыпала.

Такой темп жизни мне стал даже нравиться. Так мне было легче отгородиться от тяжелых воспоминаний и тревожных мыслей…