Ее друг

Глава 51

Я не даю себе шанса прочувствовать поцелуй Решетникова. Выдернув локоть из его захвата, я толкаю мужчину и отхожу назад — к закрытой двери.

— Не смей! Ты слышишь меня? Я теперь не та глупая и слабая дура, какой была семь лет назад, могу и врезать.

Дыхание перехватило, зубы выплясывают чечётку, но всё же я смогла выплеснуть на Мишу весь спектр своего возмущения.

Решетников бледнеет, хмуро щуриться, но потом всё же отходит от меня. Он останавливается у противоположной стены и наваливается на неё спиной. Его губ касается кривая усмешка, которая резко обрывается хриплым шепотом.

— Прости. Не смог удержаться. Пизд…ц как хотел поцеловать тебя, Маша.

— Нет, я не хочу, — тихо говорю я, а потом отмечаю, что моё частое дыхание не идет не в какое сравнении с его. Миша дышит часто и рвано.

— Да вижу я уже, что ты не хочешь.

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но голос Решетникова догоняет меня.

— Не уходи. Давай просто поговорим, я руки распускать не стану.

Я замираю и не знаю как мне поступить. Мне нужен этот разговор? Нет. Что я ему буду говорить? Про сына? Пока я не готова рассказывать Мише о сыне. Вот успокоюсь, смогу себя контролировать и только тогда расскажу. Лучше я ему эту новость не лично расскажу. Возьму у директора столичные номера гостей и по телефону с ним поговорим.

— Решайся, Маша. Мы столько времени не виделись, неужели у нас не найдётся тем для разговора.

— Я на работе, — скороговоркой отвечаю я, но всё же поворачиваюсь к мужчине.

И снова этот взгляд! Пронизывающий, прожигающий кожу насквозь. Мне тяжело выдерживать такой напор.

— У тебя семья есть? — неожиданно спрашивает Миша.

— Есть, — твёрдо отвечаю я, ведь сын — это и есть моя семья. Мы вдвоем — семья.

— Рад за тебя, — устало отвечает Решетников и отводит глаза в сторону окна.

— А у тебя? — сама не знаю зачем, спрашиваю я.

Не глядя мне в глаза, Миша отрицательно качает головой, а потом как будто в шутку, с грустной улыбкой отвечает.

— Я жил в надежде встретиться с тобой снова… А если серьёзно… Много причин, почему я один, но тебя такая фигня явно не заинтересует.

Нам тяжело даже просто говорить. Нам обоим трудно.

— Дети есть? — снова стреляет вопросом Решетников.

— Есть.

Миша ещё сильнее бледнеет и бесцветными губами спрашивает.

— Сын или дочь?

— Сын, — по буквам произношу я и чувствую, как сердце пускается в бешеный пляс.

— Сын значит… И как оно, Маша..? Быть мамой, женой?

Я хочу соврать, но губы сами выдавливают правду.

— Я женой никогда не была. Мой сын — это и есть моя семья, Миша. И мне очень нравится быть его мамой.

Решетников не моргая смотрит мне в глаза, а потом хрипло спрашивает.

— Сколько лет сыну?

— Семь. Вернее семь сыну исполнится через два месяца.

Миша прикрывает веки, словно высчитывая что-то, а когда он их открывает, его глаза больше не кажутся печальными. Они скорее злые.

— Есть смысл задавать тебе следующий вопрос? Или ты сама ответишь?

— Задавай.

Миша злобно усмехается и спрашивает.

— Кто отец твоего сына, Мария? Только не ври мне, сейчас это легко и быстро проверяется.

— Продолжаешь считать меня обманщицей? — приподняв подбородок, цежу я, — можешь и дальше с этим жить, а я пойду. Дел много. И да, самое главное забыла! Артемий твой сын, Миша. Сомнений на этот счёт нет, ведь других мужчин у меня не было. Но это я не для тебя сейчас говорю. Для себя. Чтобы в который раз закрепить в голове, насколько сильно ты меня обидел семь лет назад.

Я берусь за ручку двери и пробую выйти, но в самый последний момент мою руку накрывает мужская ладонь и дверь возвращается на место.

— Теперь мы точно поговорим. Работа и дела подождут, Маша.