Первоапрельский розыгрыш

Глава 31

Думаю, Саша не заметил той значимости, которую я вкладывала в свои слова, так как реакция «пожать плечами и улыбнуться» — определённо не та, которую я ожидала. Мужчина посмотрел на меня и, видимо, обратив внимание на то, что моё поведение не соответствует его представлениям, Саша непонимающе поднял брови. Устало вздохнув, я села на кровать, потянувшись, взяла с подоконника фотографию и погладив кончиком пальца лицо отца, произнесла:

— Он умер десять лет назад.

Вот теперь до Саши определённо дошло, что я подразумевала в своих интонациях вначале разговора. Осторожно присев рядом со мной на край кровати, он тоже посмотрел на фотографию.

— Если не можешь или не хочешь, то ты не обязана мне ничего рассказывать. Я в любом случае всё пойму.

Ну уж нет. Конечно, говорить о случившемся было неприятно и больно, но в этот момент я также понимала, что если не расскажу сейчас, то уже не расскажу никогда, ибо моя решимость просто испарится и, скорее всего, не вернётся назад.

— Не думаю, что у меня вновь появится эта ничем не объяснимая храбрость говорить о случившемся, поэтому мне предпочтительнее и легче выложить всё сейчас, чем мучиться с этими навязчивыми мыслями потом.

Кивнув, Саша взял меня за руку и стал ждать, когда я начну говорить. Времени для того, чтобы сосредоточиться, потребовалось не много, так как тянуть с откровениями я была больше не намерена. Дольше тянешь — дольше сомневаешься, ищешь причины для отказа, передумываешь. Я совершенно не желала испытывать подобное, поэтому, вновь погладив фотографию, начала рассказ.

— Понимаешь, мне тогда было двенадцать лет, только вступила в подростковый возраст, характер заметно испортился. Я стала эгоистичной, раздражительной, требовательной, непослушной, в общем полный набор. Думаю, тут следует объяснить, что с моим отцом у меня было такое взаимопонимание, которого я так и не испытала больше ни с кем другим. Многие говорят, что нет более близкого и родного человека, чем мама. Для меня таким человеком всегда был, есть и будет мой папа. Определённо, это можно увидеть, сравнив, сколько я ругалась со своими родителями, хотя это определённо неправильно с моей стороны, но ладно… Так вот, за всё наше времяпровождение с отцом, мы с ним ссорились лишь дважды. С матерью мы же выясняли отношения практически ежедневно. Может это и некрасиво так думать и говорить, вот только для меня подобная статистика является одним из определяющих факторов и важным воспоминаниям. Надеюсь, ты теперь понимаешь, насколько для меня дорого было общение с отцом, что я готова была где-то усмирить свой непростой характер, уступить, а в некоторых случаях этого даже и не требовалось. Наши мысли порой удивительно совпадали. Жаль, что подростковый возраст испортил всё.

Нервно выдохнув, я мельком посмотрела на Сашу. Заметив его понимающий и неосуждающий взгляд, сразу почувствовала себя чуточку спокойнее и гораздо увереннее продолжила рассказ.

— В последнюю неделю, которую мы с отцом провели вместе, я была более раздражительной, чем обычно. Много требовала и просила, не понимала слова нет, не прислушивалась к вполне адекватным причинам отказа, желала чего-то всё больше и больше. Ты не представляешь, как мне сейчас стыдно за произошедшее, вот только ничего уже не изменить. Возможно, сейчас ты скажешь, что я была слишком маленькой и это был такой период взросления, вот только это нисколько не оправдывает моих надуманных обид и эгоистичности к самому близкому человеку. Потом, в конце недели, наступила суббота. В этот день отец обычно забирал меня к себе, так как они с мамой уже не жили вместе около семи лет. Как сейчас помню, он должен был подъехать к часу дня и я к тому времени уже сидела и ждала его в гостиной. Однако вовремя он не подъехал. Через десять минут я начала ему звонить, но ни через пять, ни через пятнадцать минут папа так и не ответил. Спустя час мои вывозы стали практически непрерывными, скорее всего, только благодаря этому я и смогла до него дозвониться. Я тогда была слишком взволнована, да и немного чувствовала себя на взводе, поэтому совершенно не услышала слабости и усталости в голосе отца. А стоило бы, ведь он говорил настолько тихо и безжизненно, что определённо не вязалось с его обычными тембром и громкостью. Увы, только такая самовлюблённая девица, как я, не смогла этого уловить. Я будто сейчас помню слова отца о том, что сегодня у него появилось неожиданно много работы, так что забрать меня у него не получится.

Постаравшись сдержать эмоции от нахлынувших вновь воспоминаний, я покрепче сжала руку Саши и, сделав паузу в рассказе, прикрыла глаза. Да, всё-таки говорить об этой истории, ощущая поддержку близкого тебе человека, немного проще, нежели думать о случившемся снова и снова в одиночестве. Ладно, кажется, следует продолжить.

— И знаешь, что я сделала потом? Нет, я не спросила, что случилось, не попыталась что-то узнать, а лишь из-за небольшой подозрительности спросила о его самочувствии и, услышав ответное, ничего не объясняющее: «Всё хорошо», попрощалась и пошла заниматься своими делами. Скорее всего, стоило рассказать о произошедшем хотя бы маме, она наверняка что-то бы предприняла, но я была слишком глупа и безрассудна и не зацикливалась на таких вроде ничего не значащих словах. Что ж, о своём поступке я пожалела уже на следующий день. Позвонив отцу, чтобы сообщить о впервые выигранном первом месте по настольному теннису, я удивилась, когда трубку взял не папа, а его женщина, с которой он уже год как был вместе. После обоюдного приветствия и моего ничего под собой не подразумевающего вопроса: «Где папа?», мне ответили, что он сейчас не в состоянии подойти к телефону, так как находится в больнице. И знаешь, что самое смешное и грустное одновременно? После сказанного, я спокойно попрощалась и отключилась, даже не узнав, что случилось. И только, когда я подошла к дому, я, наконец, удосужилась подумать над причиной того, почему же мой вполне себе здоровый и энергичный отец, сейчас лежит в больнице. Что ж, вот тут-то я разошлась по полной и накрутила себя вплоть до самого страшного и невозможного, что в итоге оказалась самым близким к правде.

На этом моменте я немного вздрогнула, а после сразу же почувствовала крепкие и такие надёжные объятия. Стало легче.

— Далее я наконец-то рассказала маме о случившемся, попутно плача и полностью забыв про уже никому не нужное первое место. А ещё через час мы все узнали, что у моего папы был инсульт и он сейчас в коме. Крах, слёзы, страх. Это были те малые отголоски ощущений, которые я испытала за несколько мгновений после услышанного. Примерно в схожих чувствах прошли мои следующие три дня, когда я жила, словно в вакууме, думая лишь об отце. И вот, в среду, мне надоело просто так надеяться и верить, так что я решила сделать папе подарок к выздоровлению, ведь была отчего-то уверена, что всё должно быть хорошо. Но хорошо уже ничего не было. Только я начала делать открытку, как меня позвала в гостиную мама. Я слышала, что час назад ей кто-то звонил, но, как обычно, не придала этому значения. Ещё одна ошибка. Зайдя в комнату, после кивка на место радом, села к маме на диван и услышала несколько простых, но разрушающих мой мира на маленькие осколки слов. «Настя, твой папа умер». Конечно, после начались мои слёзы и утешения мамы, которая была явно неподготовлена к подобной ситуации. Я же тогда чувствовала лишь непреодолимое желание уйти, закрыться ото всех, посидеть в одиночестве, что в конце концов и сделала. Недоделанная открытка моментально полетела в самый дальний угол ящика стола, а уроки были отложены на неопределённый срок. Я же повернулась в сторону окна, совершенно не представляя, что пыталась там увидеть.

Прижавшись к мужчине поплотнее и наслаждаясь его трепетными поглаживаниями по спине, я перешла к завершающей части истории.

— Все последующие дни до похорон, я жила лишь глупой и безумной надеждой на то, что случившееся — шутка и розыгрыш. Что поделать, я была ребёнком, отчаянно верящим в чудеса. Чудеса не оправдали себя. Не буду описывать похороны, ведь на них не было ничего, кроме слёз и, как я поняла после, лицемерия со стороны некоторых гостей. А уже через месяц и наступило это после, когда мне как раз и рассказали, что произошло. Как оказалось, лучший друг моего отца, с которым они вдвоём открыли когда-то бизнес, проводили больше всего времени вместе и оказывали безвозмездную помощь друг другу, за месяц до всего произошедшего предал его, забрав все деньги и уехав в неизвестном направлении. Никто, соответственно, ничего об этом не знал. Но больше меня поразило, что странно, не это. Выяснилось, что после моего звонка, где-то через полчаса, папа отключился, а затем его нашли без сознания и привезли домой. Пришёл в себя он уже дома и при предложении вызвать врача отказался. И все родственники и близкие люди, окружавшие моего отца согласно кивнули и стали чего-то ждать, прекрасно видя, как человеку плохо. Лишь когда папа вновь потерял сознание, они решили позвонить в скорую. Вот только было уже поздно. До сих пор не могу понять, кем нужно быть, чтобы безжалостно стоять и смотреть, как у человека постепенно исчезают жизненные силы, а после плакать на похоронах, будто потеряли гору золота. Нет, возможно, я в чём-то не права, да и сама я сделала в этой ситуации немного, но всё равно это попахивает чем-то неприятным. Что ж, теперь ты знаешь о произошедшем… Мне кажется, этот рассказ прекрасно объясняет из-за чего я перестала любить, и доверять людям, стала холодной и закрытой, превратившись, как говорится, в непробиваемую броню… Наверное, это всё, что я хотела бы тебе сейчас сказать.

После длинного монолога, я, наконец, подняла глаза, в которых застыли непролитые слёзы, на мужчину, чтобы наткнуться на внимательный взгляд, не выражающий жалости и не пытающийся оправдать. В нём отражалось понимание. Через секунду меня теснее прижали к тяжёлой, но такой надёжной груди, проговорив:

— Мы со всем справимся, Настя. Главное, я прошу тебя, доверься в последний раз, поверь мне ещё раз. Ты ни за что об этом не пожалеешь. Просто услышь, что я люблю тебя и больше никогда не предам.

Не знаю, что было особенного в этих словах, но я немного нервно выдохнула, уткнулась носом Саше в шею и решила перебороть себя, вновь доверившись близкому человеку.