Гадкий утёнок для босса

Страдальческая гримаса на смуглой физиономии абхазца усиливается, и тогда до меня доходит, что до этого момента Ашот очень надеялся оставить весь денежный сюрприз от Боярки себе.

— Ну не по-людски это, Жорж, ты пойми, — начинает он канючить. — Времена сейчас сложные, торговля плохо идет, а тут вы еще с двух сторон зажимаете… Вы бы сначала с Медведскими определились, чей это рынок? На высшем уровне, а? Только они и ваш Мрачко. Сразу все тихо-мирно сразу станет…

Внезапно я ощущаю, как рука сутулого хватает меня за воротник куртки на затылке.

— Будешь выкобениваться, девчонку твою прямо сейчас подключим! — с наглой уверенностью заявляет он и слегка встряхивает меня за шиворот, чуть не заставив непроизвольно прикусить кончик языка передними зубами. — Ну что, девочка, договоримся по-хорошему? Мы тебя устроим на место продавщицы послаще, а ты взамен пишешь на этого упертого заяву.

— Какую заяву? — изумляюсь я.

— Что он пользовался тобой без согласия, шантажируя своим начальственным положением, — следует любезное пояснение. — Доказать, конечно, не докажем, но столько проблем наш жадный Ашот огребет, бегая по инстанциям, что скромный фонд покажется ему цветочком.

— Ну что ты такое говоришь, как так можно..? — скисает Ашот на глазах. — Не надо Дианэчку впутывать…

— Заткнулись все, — вдруг холодно и жестко приказывает совсем другой мужской голос. Низкий, звучный и очень знакомый.

Мне даже поворачивать голову не надо, чтобы посмотреть, кто пришел. Потому что я и так знаю, что это он.

Невыносимый, наглый… и — увы! — любимый Тимур Аркадьевич Лебеда.