Сломленные души

Он опускает взгляд на себя, сосредотачиваясь на своем шелковом сером галстуке, затем поднимает голову и окидывает взглядом мою футболку и джинсы. Когда он поднимает взгляд и наши глаза встречаются, я вижу в них отвращение.

— Черт возьми! — кричит он. — Ты в нее влюблен.

Я не отворачиваюсь, отвечая:

— Да.

— Господи, ей восемнадцать лет! Ты слишком стар для нее. Асе нужен человек ее возраста. И уж точно не бывший зек.

— Ты меня проверил?

— Конечно, я тебя проверил. Я хотел узнать человека, который скрывает от меня мою сестру. Я даже откопал видеозаписи твоих боев.

— Ну, надеюсь, они были интересными.

Артуро наклоняется вперед и впивается в меня взглядом.

— Ты пытался украсть мою младшую сестру! Над которой жестоко издевались, которую обижали. Ты скрывал ее от семьи, хотя знал, что мы ей нужны, — выплевывает он. — Я не знаю, что за больную фантазию ты создал, играя в домик с подростком, и мне все равно. Я больше не позволю тебе к ней приближаться! Никогда! Моя сестра заслуживает лучшего.

— Знаю. — Я встаю и направляюсь к стойке у входной двери, где у меня лежат ручки и бумага. — Я дам тебе свой номер. Позвони мне, если тебе понадобится помощь.

Я возвращаюсь и кладу записку на журнальный столик перед Артуро, а затем направляюсь к входной двери.

— Я вернусь через два часа. Ты уйдешь к этому времени?

— Не попрощаешься? — поднимает он брови.

— Нет.

— Хорошо.

Я киваю и выхожу из квартиры.

* * *

Я сижу в своей машине через две улицы от моего дома, когда звонит мой телефон. Меня окутывает мелодия «Лунной сонаты». Я откидываю голову назад и смотрю на проезжающие по улице машины. Звонок прекращается, но тут же начинается снова. Я позволяю ему звучать дальше, звук гулко разносится по салону. Я мог бы его отключить. Каждый гребаный гудок словно нож в грудь, но я этого не делаю. Телефон звонит еще четыре раза, но я не отключаю его.

Приходит сообщение. Я снимаю телефон с приборной панели и смотрю на экран. Это голосовая почта. Я нажимаю «Воспроизвести».

— Паша? Что происходит? Артуро сказал, что ты пришел домой и ушел? Что-то случилось? — Шорох на заднем плане. — Мы едем в аэропорт. Мне нужно встретиться с Сиенной. Она… — Шмыганье носом. — Моя сестра пыталась покончить с собой. Она думала, что в том, что со мной случилось, виновата она. Я поживу у нее несколько дней, а потом вернусь. Я позвоню тебе, когда приеду. — Ее голос дрожал. Может быть, она плачет?

Сообщение закончилось. Я снова и снова его прослушиваю.

* * *

Уже почти полночь. Я лежу на диване и сжимаю телефон, который продолжает звонить в моей руке. Мне так хочется нажать на зеленую кнопку и ответить на звонок, что схожу с ума. Но не отвечаю. В голове все время всплывает та фраза, которую сказал брат Аси.

«Ты скрывал ее от семьи, хотя знал, что мы ей нужны».

Он прав. Мне следовало связаться с ним и сообщить, что она в безопасности. Если бы я объяснил ситуацию, он, возможно, согласился бы подождать, пока Ася не будет готова встретиться с ним лицом к лицу. Но я слишком эгоистичен и чертовски боялся, что он заберет ее у меня. Я уже не мог представить свою жизнь без нее. Возможность ее ухода пугала меня до чертиков, и я был готов сделать все, что угодно, лишь бы она осталась. Поэтому сдержал данное ей обещание и молчал, как сукин сын. Я стал ее чертовым демоном. Никто не заслуживает быть с таким человеком, особенно Ася.

Я всегда считал, что любовь можно измерить тем, насколько сильно я хочу быть с человеком. А решение быть с кем-то до конца жизни казалось мне вершиной любви. Но это не так. Теперь понимаю все гораздо лучше. Зная, что Асе, женщине, которую люблю, будет лучше без меня, я должен ее отпустить. Даже если это больно. Даже если это разрывает мою душу на кусочки. Может, если бы я любил Асю чуть меньше, я бы нашел способ оставить ее с собой. Но я люблю ее слишком сильно, чтобы так с ней поступить, поэтому отпустил ее.

Мне следовало ответить на звонок. Хотя бы попрощаться. Но я не мог. Услышав ее слова о том, что она вернется, но зная, что этого не сделает, я не мог рискнуть с ней заговорить. Я бы сделал какую-нибудь глупость, например, заставил бы ее пообещать, что она вернется ко мне.

Мой взгляд упал на пианино у окна в гостиной. Почему она не забрала эту чертову штуку с собой? Я встаю с дивана и иду на кухню, где под раковиной храню ящик с инструментами. Вернувшись в гостиную, держу в руке молоток. Подойдя к инструменту, я намерен разбить его, пока от него не останутся щепки, но вместо этого целый час смотрю на клавиши. Ася любит это пианино. Молоток падает у меня из рук и с громким стуком ударяется о полированный пол. Я не могу заставить себя разрушить то, что приносило ей радость.

Звонит телефон. Хватаю его и швыряю через всю комнату.

Так будет лучше для нее. Ася не должна чувствовать себя обязанной звонить мне из какого-то неуместного чувства благодарности или чего-то еще. Возможно, первые дни дома ей будет трудно адаптироваться, но теперь рядом с ней семья. И друзья тоже. Скоро она забудет обо мне и продолжит жить своей жизнью. Возможно, я сделаю то же самое.

Телефон звонит снова. В тот вечер он звонил еще два раза.

В течение следующих пяти дней — не менее десяти раз в день.

На шестой день — только один раз, а потом звонки прекратились.