Сдавайтесь, Herr Braun!

— Я ведь затрахаю тебя, девочка моя, — прорычал я в открытые губы.

— Ты только обещаешь, — так сладко простонала Тая, что раскрошила к херам все мои моральные принципы.

Толкнув язык в сладкий рот, ударил по небу, таранил резкими движениями, наказывая за такие выкрутасы. В ответ узкая ладонь заскользила по коже, петляя по прессу, опускаясь на оттопыренный шов шорт, сжимая и поглаживая мгновенно налившийся ствол.

— Нимфоманка чокнутая…. Дома накажу... Отшлепаю… — целовал я Холодову как никогда прежде.

Настойчиво, глубоко, лаская небо и сплетаясь с ее языком, всасывая пухлые губы. Не мог остановиться ни на секунду. Тая стонет так, словно готова кончить от моего языка у нее во рту, разрывая мой мозг в щепки. Каждый раз с ней слетаю с тормозов, чертова Девочка-Демон!

Тая выгнулась всем телом, идеально совпадая с моим, всеми выпуклостями. Словно по моему слепку её вылепили, отлили из нежнейшей материи.

— Лучше привяжи, — сквозь рваное дыхание шепчет дерзкая девчонка, пуская по моим венам ток.

Тоже неплохая идея. Как минимум её зарубки на моей спине начнут заживать.

Запредельное сумасшествие — заниматься сексом на чужой яхте, рискуя быть застуканными в любую минуту. Но остановиться я уже не мог. Младшему было пофиг на уголовную ответственность за проникновение на чужую яхту. Переизбыток ответственности в верхней голове никак не влиял на полное отсутствие совести в нижней.

Подхватив провокаторшу под попу, подсадил на стол, сразу же переместив руки на грудь. Сжал обеими руками влажные тяжелые сиськи и припал ртом к розовато-бежевым горошинам. Возбуждение шпарит по венам, мозги в черепушке плавятся как в металл в котле, и на поверхности только слоган, почти как на Летних Олимпийских в Сочи: Мокрая! Горячая! Моя!

Отзывается на каждый короткий удар языком по набухшей плоти, на каждый укус и зализывающий боль шустрый язык. Мои ладони уже на ребрах, губы спускаются все ниже, выписывая путаный след на подрагивающей коже, но Тая не дает мне добраться до сладкого места и попробовать на вкус мою девочку. Обхватив мою голову ладонями, Холодова тянет меня вверх.

— Хочу тебя… быстрее… — требует Тая, хаотично оглаживая мои плечи, спину.

Распластав Таю на столе, уткнулся головкой в бархатные влажные складки. От вида, как младший туго проталкивается в узкий вход, из моей глотки вырвался животный рык.

От обостренных ощущений тряхнуло, позвоночник обожгло кипятком. Туго, тесно. Гораздо теснее, чем обычно, проталкивался младший, потираясь о стенки, задевая чувствительную точку под клитором.

Подтянув натруженные коленки Таи, разложил ее на столе как бабочку и сделал еще один толчок, глубже, по самые яйца. Длинные черные ресницы моей девочки привычно намокли от вторжения, и со следующими с её искусанных губ начали срываться крики.

Словно ошалевший, я полировал столешницу упругими булками, не останавливаясь, вдалбливаясь в горячую влажность так, что чуть пар из ушей не повалил.

Руки невозможно удержать, когда перед глазами столько красоты. Жмякал круглую грудь, расплющивая острые соски между пальцев. Крышу рвало от вида разметавшихся по столу длинных шелковистых локонов. Кажется, её волосы какой-то отдельный вид наслаждения для меня. Трогать их, пропускать между пальцев. Гладил загорелый бархатный живот, скользил пальцами по нетронутому солнцем белому треугольнику, проникал между припухших складок, дополнительно стимулируя мою нимфоманку.

Тая отдавалась мне, будто последний день живет. С сумасшедшим блеском в глазах. Полосуя мою спину ноготками, со стонами, как я люблю, и подмахивала, насаживаясь до упора. Сжимая мой член до помутнения в мозгах, так, что серое вещество промеж ушей заискрилось как бенгальский огонь.

Один взгляд на алые губы, и в паху значительно прибавляется жара. Как я ни нагибал, в какие только фигуры ни складывал тонкое тело Таи, Снежная Королева с темпераментом тигрицы так и не соблазнилась на минет.

Мазнув большим пальцем по пухлой нижней губе, оттягиваю ее вниз и касаюсь указательным жемчужного ряда зубов.

— Оближи его, — хриплю я, впиваясь взглядом в расширенные зрачки Таи.

Секундное замешательство в опьяненных глазах моей королевы, а потом пухлые губы плотно обхватили мой палец, и кончик языка скользнул по подушечке. Со свистом выпустив воздух из легких, протолкнул палец глубже, окончательно слетая с катушек.

— Соси! — коротко рычу я, толкаясь сразу и снизу и сверху в влажный рай.

Огненным вихрем пронеслось время. Как в пьяном угаре, всё мельтешило перед глазами, а в памяти остались только ощущения. Моих горячих губ на прохладной спине Таи, когда таранил ее сзади, поставив на колени. Шелк волос на моем кулаке. Тяжелая грудь в моих ладонях, когда прижал ее спиной к своей груди. Тонкая талия в моих руках, когда уткнул ее головой к дивану и вгонял младшего так, что мои бедра со звонкими шлепками ударялись об упругие ягодицы Таи.

В голове вот уже минут десять стоит туман. Выжатые до последней капли яйца находятся в собственной нирване легкости. Только младший поглядывает на меня с немым укором. Сегодня ночью вылет, а я так и не выполнил обещанную ему программу. Всю неделю целибата перед поездкой накидывал её от руки. Когда холодный душ не спасал с утра от стоящего колом младшего после ночных снов.

Одно теперь понятно, после такого фееричного отпуска — сколько Таю ни трахай, впрок не натрахаешься.

— Алекс, ты монстр, знаешь ведь? — очухалась моя девочка после минутной отключки.

— Догадываюсь, — мазнул губами по ушной раковине, — Вернемся в дом? Успеем перед вылетом в ванной монстра потискать.

Сплюснув ее губки в бантик, двинул бедрами, потершись снова твердеющим младшим по отшлепанным полушариям.

— Меч-леденец готов отдаться тебе полностью, — напоминаю я оральной динамщице.

Младший тоже проголосовал двумя яйцами «за». Он на эти губы с первого взгляда запал.

— От такого огромного леденца у меня диабет начнется! — как ошпаренная выпорхнула из моих рук Холодова.

Только ноги ее бесконечные мелькнули перед глазами и струящиеся по спине волосы до самой задницы. Сирена моя загадочная. Повстречалась на пути мне на погибель.

— Выруливай свой лайнер к отелю. Я обратно до пляжа не доплыву, — командует Тая, заворачиваясь в найденный плед.

Я немного торможу, обнаружив себя на полу в куче круглых диванных подушек. На полу, помимо подушек и пледов, пролитое вино, какие-то фруктовые чипсы и мои шорты. Натягиваю последние на задницу, радуясь, что хоть их нашел в этом бардаке. Не придется с мечом наперевес до дома бежать.

— Малышка, это как бы… не моя яхта, — округлив глаза и растрепывая пятерней шевелюру, признаюсь я.

Когда-нибудь я сфоткаю эти огромные глазищи цвета горького шоколада.

— Ч-ч-что? А чья? — заикаясь и давясь чужим вином, переспрашивает Тая и начинает озираться по сторонам.

Разбросанные нами диванные подушки, фужер в ее руке, декоративные элементы — все без фамильного герба Браунов.

— Понятия не имею, — пожимаю я плечами.

— Ты сумасшедший! Ненормальный! Дикий! — взрывается Тая, называя меня так, как никто в жизни не называл. Кайф!

Едва успеваю зажать ей ладонью рот, когда за тонкой обшивкой слышатся чьи-то голоса.