Сдавайтесь, Herr Braun!

Глава 19 Тая

Разговаривала с Алексом в кофе-пойнт и глядя на его подбитый глаз, и мне казалось, что правильным решением будет оставить наш курортный роман в прошлом и вернуться к первоначальному плану Стефи. Но едва венценосная задница закрыла за собой массивную дверь в кабинет, в груди заныла тоска, словно я его больше никогда не увижу.

Моя душа металась, не позволяя больше ни о чем думать, кроме Алекса и его чертовых льдинах, навсегда околдовавших моё сердце.

Я отчетливо понимала, что даже не пытаюсь поверить ему, как всегда спасаясь от слишком близких и доверительных отношений. Эту свою особенность автоматически защищать себя от любых привязанностей я знала давно и понимала, откуда растут ноги этой психологической проблемы, но ничего не могла с этим поделать.

Как бы мне ни хотелось тепла и искренних чувств, я сознательно отталкивала от себя людей. За малейший проступок легко вычеркивала из жизни, не давая никому второго шанса. Но с Алексом что-то пошло не так.

Несмотря на слишком властный характер Алекса, его надменность и необъятное эго, я не могла заставить себя перестать думать о нас. Представлять, как приеду с мужем-миллиардером, красавцем, в свой городок, и все те, кто смеялся надо мной, смотрел с презрением, увидят успешную Таю Браун. Мечтать о счастливой жизни с ним, о наших красивых и умных детях.

Телефонный звонок отвлек меня от любимого занятия женщин — истязать себя размышлениями по технике SPIN (техника «усугубления проблемы», применяемая в маркетинге — прим. автора).

Сердце уже привычно сжалось, а затем раздулось, давя на ребра, но это снова был не мой несносный босс. За весь субботний день он ни разу мне не позвонил, что неудивительно после сказанных им слов.

— Привет, Солнышко, — поздоровалась я с сестренкой, поставив телефон на громкую связь и крутясь на кухне, ставя чайник.

— Тая, забери меня отсюда, пожалуйста, — тихо всхлипнула сестра.

Ни один наш разговор не обходится без этой фразы, и каждый раз моё сердце разрывается, когда я слышу её мольбы. С тех пор, как я уехала, меня не отпускает чувство вины, что я оставила её одну в этом аду. Ведь куда легче иметь рядом человека, который тебя понимает как никто, пусть и не может спасти от побоев и унижений, но в любом случае поддержит, обнимет и поговорит с тобой.

— Я заберу, очень скоро, обещаю, — невзирая на текущие слёзы, произношу твердо, чтобы она не сомневалась. — Расскажи, что у тебя нового? Как дела в школе?

Майя начинает рассказывать о школе и друзьях, когда раздаётся звонок в дверь. Решив, что это курьер с пиццей, я иду к двери и распахиваю её не глядя в глазок, и теряю способность говорить, думать и дышать.

На пороге моей съёмной квартиры стоит Алекс с кустами роз на плече, не иначе как выкорчевал на своей огромной территории в резиденции всё, что было.

Я впервые вижу Алекса в таком прикиде — в черном свитере с высоким горлом и темно-синих брюках. Я и не знала, что кроме костюмов и плавательных трусов у него в гардеробе есть и такие шмотки. Впрочем, он в любом одеянии немыслимо красив и сексапилен.

Я же стою перед мистером совершенство в старом вытянутом домашнем платье и в шерстяных носках, связанных в прошлом веке.

Взгляд Алекса скользит по моим губам, опускается на торчащие ключицы, задерживается на груди и, измерив каждый сантиметр открытых ног, возвращается к глазам.

Но, едва щёки наряжаются ямочками, из динамика моего смартфона доносится голос Майи:

— …недавно он ударил меня за то, что я забыла выключить свет в кухне, и он горел всю ночь, — продолжает жаловаться сестра. — А вчера он принес мне на подушку коврик из прихожей и заставил спать на нём, потому что я забыла его пропылесосить.

Гора с цветником на плече делает ко мне шаг, а я, спохватившись, тычу в телефон, пытаясь отключить громкую связь. Пламя стыда охватывает меня со скоростью пожара в сухом лесу, я моментально теряю способность мыслить, сгорая заживо изнутри.

Из динамика всё ещё льётся голосок Майи, но я уже не способна разобрать её слов. В голове только одна мысль — всё кончено! Теперь он непременно узнает обо мне всё, что я так тщательно скрывала долгие годы. Прямо сейчас. Алекс слышит в эту самую минуту жалобы моей сестры, и для того чтобы понять суть, хватило бы и половины его мозгов.

Уложив вязанку роз на высокую обувницу, Алекс мягко обхватывает мои руки и не дает мне сбросить вызов.

— …я долго не выдержу, Тая, пожалуйста, придумай что-нибудь, — слёзно просит сестрёнка, всё громче хлюпая носом.

Я чувствую, что Алекс смотрит на меня, но поднять на него взгляд выше моих сил. Казалось, в этой ситуации можно прервать Майю, выключить телефон, можно уйти от Алекса и договорить в другой комнате или вытолкать его за дверь. Но я оцепенела. Страх разочаровать его был настолько сильным, что я не могла ни пошевелиться, ни выдавить из себя хоть одно слово.

— Тая? Ты меня слышишь? — не дождавшись от меня реакции, запаниковала сестренка.

Сколько минут я стояла в ступоре, не знаю. Не поднимая взгляда на херра, я торопливо попрощалась с сестрой, пообещав написать ей позже.

По моей коже бежали тысячи холодных иголок и от паники колотило так, что пришлось обнять себя двумя руками.

— Тая, посмотри на меня, — звучит голос Алекса.

Ровный, спокойный, уверенный. Как всегда. Но эта короткая фраза прошивает меня насквозь, словно молнией. Отчаянно мотая головой, я всё еще не могу собраться и заставить себя поднять голову. В следующую секунду мой нос утыкается широкую грудь и спину согревают две сильные мужские ладони.

— Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне всё, Тая? Я могу тебе помочь, — путается в моих волосах дыхание самого загадочного мужчины в моей жизни.

Почему-то именно последние его слова резко проясняют мою голову. Видимо, от того, что в детстве я много раз слышала эту фразу от взрослых, находящих меня в слезах. Но кто бы это ни был — соседи, друзья родителей — все они лишь утоляли своё любопытство посмаковать грязные подробности взаимоотношений в моей семье и ровным счетом ничего не делали, чтобы как-то мне помочь.

— Что за приступ филантропии, мой херр? — хочу, чтобы мой голос звучал насмешливо, но у меня ничего не выходит.

Голос дребезжит, как ложка в граненом стакане плацкарта. Алекс не отвечает, молча кружа пальцами по моей спине и я, зажмурив глаза, обвиваю его торс в ответ. Неуверенно, словно никогда этого не делала прежде, ощупываю мягкую ткань его свитера и жадно вдыхаю эксклюзивный аромат самого завидного холостяка. Его запах, тепло и бешеная энергетика сильного и несокрушимо уверенного в себе человека на уровне инстинктов заставляют меня прижиматься к нему ближе.

— В моей жизни было много женщин, Тая. Но ни одна из них не вызывала у меня и десятой доли тех чувств, что я испытываю к тебе. Когда я впервые увидел тебя, то понял, что рядом с тобой дышу иначе. Ты как глоток свежего воздуха, ночной бриз в моей душной жизни.

Биография Алекса пестрит историями, где он сухо, с ледяным спокойствием плюет на чувства людей. Потому, услышав от него признание, я растерялась. Будучи джентльменом, Алекс часто говорил мне комплименты, но все они были, как мне казалось, дежурными. Лишенными эмоциональной окраски и глубокого смысла. Но в данный момент я не сомневалась в его искренности, так тепло и убедительно он их произнес.

Однако это не означает, что я готова ему исповедаться, выудив всё грязное бельё моей семьи. Мысленно досчитав до десяти, я медленно выдохнула и вернула ту Таю, которую он знает.

— Уверена, что в семейных делах я способна разобраться самостоятельно, без привлечения третьих лиц, мой херр, — достаточно резко ответила я, считая, что я вправе сама определять границы в нашем общении.

В тот период жизни, когда я ещё верила в то, что общество способно мне помочь, я не раз слышала обвинительные пламенные речи в отношении действий моего отца. Затем поняла, что людям очень нравится советовать и понимать своё превосходство в чём-то над другими, но самолично вмешиваться никто не хочет.

— Пригласи меня войти, Тая, — отстранившись, велел мне Браун.

Его слова не звучали как просьба, но то, что уровень его воспитания не позволяет войти без приглашения, заставил меня улыбнуться. Мой ледяной айсберг остается верен себе всегда и во всем.

Молча кивнув, я прошла в кухню и, обернувшись, наблюдала за Императором, с любопытством разглядывающим скромный, по его меркам, интерьер комнаты.

Изумленно округляя глаза, Алекс осознал, что квартира неожиданно закончилась на первой же комнате. Именно эта его реакция заставила меня расслабиться и открыть рот от неожиданного вопроса:

— И сколько тебе было лет, когда ты поняла, что можешь рассчитывать только на себя?

Резко развернувшись ко мне, Браун поймал мой взгляд в капкан своих глаз. В них, как всегда, сверкали безмятежные льды, завораживая и сковывая одновременно.

Только сейчас я осознала, что ни у меня, ни у Стефи не было бы шансов, если бы Алекс сам не захотел принять правила нашей игры. Он спровоцировал двух дурёх выложиться на тысячу процентов, тем самым и наказав нас за шпионские игры, и получив выгоду для компании в короткий срок. Чертов манипулятор!

— Достаточно рано, мой херр.

Моя непробиваемая броня, крепчавшая с каждым годом ранее, давала трещину. Соблазн открыться Алексу был подпитан тем, что, показав ему темную сторону своей жизни, я сразу внесу ясность — Браун либо уйдёт и закончит на этом отношения, либо останется, и тогда всё будет правильно. Так, как и должно быть между людьми в паре.

— Моя мама выросла в Великобритании и поэтому очень любит чай с молоком. И меня пристрастила, — продолжал несносный босс подсказывать мне, что делать.

Возможно, он хотел дать мне пару минут подумать, но думать в то время, как тебя пронизывает насквозь пытливый взгляд, очень трудно.

— Что ты хочешь знать, Алекс? Подробности моего детства? Мотивацию моего участия в авантюре Стефи? — задала я вопрос, ответ на который определит мое решение.

Разливая чай по чашкам, я уже мысленно прокручивала в голове, что рассказать Алексу, так как не сомневалась, что он непременно ответит правильно.

— Я не психолог, Тая, и подробности многолетней давности вряд ли значимы сейчас для алгоритма дальнейших действий. Со Стефи мы разберемся позже, а сейчас расскажи мне, что ты задумала, моя Девочка-Демон?

И эти простые слова оказались тем, что мне было нужно. Я давно не нуждаюсь в сочувствии и вселенской скорби в глазах собеседника, у меня нет необходимости слышать слова поддержки, которые остаются лишь словами. И, наверное, только такой законченный прагматик как Алекс мог предложить сразу перейти к реальным действиям, без лишних слезливых подробностей.

— Ты не ошибся, Алекс. Думаю, ты вообще редко ошибаешься. Я действительно слишком рано осознала, что рассчитывать могу только на себя, и это помогло мне во многом стать сильнее. Научило сражаться за свою жизнь, за своё будущее, невзирая ни на что. Но моя сестра Майя другая. Она ранимая натура с тонкой душевной организацией, жаждущая защиты, любви и принятия.