Рай в объятиях Беса

Глава 13

Мало что могло настолько сильно всполошить Панкрата. Он уже и забыл, когда в последний раз чего-то боялся. Но когда ему сообщили, что Свету увезли на скорой, думал, заикой станет. А затем, что поседеет, когда выяснилось, что больницу красавица покинула давным-давно. Первой мыслью было: Свету похитили, чтобы его согнуть. Левый глаз стал дергаться, ладони взмокли, а по спине пробежал холодок. Орал на ребят, посыпая благим матом, за то, что поздно сообщили ему и не уследили. А сам трясся и вздрагивал на каждый звонок. Молился, чтобы очередной разговор не стал сообщением об ее смерти. Подружка, Мария, бойкая женщина, молчала как партизанка, пока ее допрашивали его люди. Панкрат успокоился, когда маячок на машине проверил. А затем его люди принесли записи с одной дорожной камеры на выезде из города. Вот Света выходит из машины, заходит в магазин и покупает минеральную воду. Одна. Без похитителей. Никто ее под дулом пистолета не держит, а значит, Света просто сбежала. Первым желанием было пристрелить. Вторым, найти и отшлепать по сочной заднице, чтобы никогда больше так не пугала. Третьим…

Погнался по следу маячка и забрел в какой-то лес. Чертыхнулся сквозь зубы, увидев брошенную машину. Ходил кругами в этой глуши, заблудился, вернулся, снова заблудился, в общем, вечерок у Панкрата выдался адским. Отпустил своих парней и заночевал в машине. Он припомнил, что когда-то Красивая говорила о дедушке с маминой стороны. Видимо к нему направилась. Встал с первыми лучами солнца, и заново стал блуждать, как чертов грибник. Нашел! И ее, и деда Степаныча. Мир тесен, ничего не скажешь! А потом как-то все закрутилось, завертелось, всплыли тайны прошлого, снова всколыхнулась горечь за ворованные у него пять гребанных лет жизни без нее. А новость о ребенке окончательно запутала мысли.

Но сейчас… наблюдая, как злая Света метает в него взгляды, больше напоминающие острые кинжалы, Панкрат улыбался как придурок. Потому, что живая. Рядом сидит за обеденным столом в его гостиной. Пусть злится, но Света невредима, а Панкрат может наслаждаться каждой ее эмоцией. Реально сдвинулся на ней. Никогда психопатом не был, но, когда снова, спустя столько лет, смог дотрагиваться до ее белоснежной кожи, целовать пухлые губы, держать в своих объятиях – он просто сдурел.

Хотелось контролировать каждый ее шаг, знать, что делает каждую минуту. Постоянно желал быть с ней, быть в ней, трогать, кусать, касаться. Слишком боялся снова потерять Свету, и видимо перегнул палку, раз Красивая психанула и дала деру. Мысленно приказал себе тормозить на поворотах. Не получится у него продавить такую женщину, он не сможет ее прогнуть, подчинить. А сейчас… тем более. У него будет сын. Какие-то непонятные ощущения зашевелились в груди. Не думал раньше о детях, но в данный момент эта новость казалась Панкрату такой естественной, настолько правильной, будто так и должно было случиться. У них со Светой должен родиться ребенок. Никакого удивления не было, а шока тем более. Все просто и понятно. Неожиданно глупая улыбка медленно сползла с его лица.

— Никогда так больше не делай! – прошептал он, сглатывая щемящий комок в горле. – Никогда, поняла?! Не смей! – со звоном откинул столовые приборы, встал из-за стола, подошел к окну и сунул руки в карманы.

— Ваня?

— Я думал, умру, – тихо сказал он, глядя куда-то в окно. – Не делай так, красивая… ты меня лучше в лицо пошли, я уйду, без вопросов. Ненадолго. На день, на два. Все равно больше не выдержу и к тебе обратно приползу. Но ты под охраной останешься. Понимаешь? Нельзя тебе без охраны… ни секунды…

— Ваня, – услышал он ее сладкий голос рядом, совсем близко.

— Не пугай меня так, красивая, – оскалился он. – Тем более сейчас, когда знаем, что Назар на свободе бегает. Я прошу тебя… нет, я приказываю, мать твою, чтобы ты пообещала мне ни на одну секунду не оставаться одной! Как минимум, пока мы эту мразь не схватим.

Панкрат почувствовал, как уткнулась лбом ему в спину, куда- то между лопатками. Нежно обняла двумя руками.

— Мне просто нужно было провести пару дней в тишине.

Он медленно развернулся, обхватил ее лицо обеими ладонями и выдохнул, едва касаясь ее губ:

— Если с тобой и с ребенком что-нибудь случится, я умру. – Ну забудь ты на секунду о собственной независимости, красивая! Обещай мне, что больше таких фортелей устраивать не будешь. Пожалей меня, Света… я же не железный…

— Ваня, я…

— Заткнись! – рыкнул он и впился в ее полуоткрытый рот. Никогда не был поклонником ванильных соплей, но сейчас, наверное, первый раз в жизни, хотелось быть для нее другим. Покрывал ее красивое лицо упоительными поцелуями. Медленно, неторопливо, осторожно. Потянул Свету на себя и придвинул к столу. Одним резким движением перевернул скатерть. Оба даже не вздрогнули, когда посуда с грохотом рухнула на пол. Приподнял Свету и усадил удобнее. Всегда обычно рвал на ней одежду. Не мог удержаться. Но сейчас дрожащими пальцами аккуратно расстегивал блузку. Ее белоснежная кожа сначала покрылась мелкими мурашками, а потом запылала от его нежных ласк. Его руки бережно скользили по шикарному женскому телу, пробираясь под юбку. Вырисовывая языком восьмерки на ее шее, спускался вниз и повторял то же самое с пышной грудью, пока его руки трепетно ласкали набухший бугорок внизу. Втягивал вздыбленные соски, мял губами, отчего его женщина жадно ловила воздух ртом. Аккуратно уложил ее на поверхность стола. Зарылся с головой между ног и стал облизывать лоно, словно самое вкусное мороженное в мире. Язык порхал по чувствительным складкам, отчего Красивая выгибалась дугой на столе и сладко стонала. Каждый ее стон звучал, как самая офигенная музыка для ушей. Довольно усмехнулся. Никогда Красивой много не требовалось, чтобы дойти до финальной точки. Всегда растворялась в нем без остатка. Никогда не врала в его объятиях. Дрожала, кричала и подавалась навстречу их безумству. Честно и искренне. Как само собой разумеющееся. Его женщина. Его ребенок. В его доме. Вот как должно быть!

Панкрат обнимал ее спящую, уставшую, но улыбающуюся во сне. Нежно поглаживал ее шелковую спину. А Света сонно прижималась к нему. Он думал о том, что за столько лет впервые чувствовал себя счастливым. Как в раю, мать его! И Панкрат скорее подохнет, но эту женщину никогда больше от себя не отпустит. Плевать, что было. Плевать, что будет. Всех закопает, но Света будет лежать рядом. В его постели. И вот так же размеренно дышать, сладко засыпая, пока ее голова покоится на его груди.

На следующее утро, когда Света с охраной уехала в офис, генерал полиции Михеев приехал прямо в дом Панкрата. Злой, хмурый, он заехал во двор и грозно приказал позвать хозяина.

— Облава, мужики! – сдуру крикнул Витька Глухой, завидев Михеева.

— Сдурел? Какая облава?

— Ой, извините, товарищ начальник. Рефлекс у меня, – придуривался Витька. – Как ментов вижу, так само вырывается. Контуженный я. Считайте – неизлечимая психологическая травма от бравой полиции!

— Погуляй, Витя, – попросил Панкрат, ухмыляясь.

— Света здесь? – спросил недовольный генерал.

— В офис уехала.

— С охраной?

— Нет, одну пустил! – съязвил Панкрат. – Прикалываешься?

— По наводке Светы мои опера схватили одного из подельников Назара, – сообщил генерал. – Допросили и перевели в СИЗО.

— Ой, недолго соколу-то ясному в СИЗО чалиться! – выкрикнул Витька Глухой откуда-то из-за угла.

— Слышь, баба Ванга? Уймись, – прикрикнул на него Панкрат и, обращаясь к генералу, спросил: – Че поет сокол? Главарь где?

— А ничего! Не колется, сучонок.

— Так вы ему камеру правильную организуйте, – хмыкнул Панкрат. – Витя-я-я!

Витька Глухой вышел, начеркал пару имен на листке бумаги и протянул генералу.

— С этими товарищами запоет, как соловей! Главное их к нему в камеру подсади.

Только отвернитесь, товарищ начальник. Я подставлять пацанов задаром не буду.

Генерал взял лист бумаги, посмотрел на список матёрых уголовников и кивнул.

— Хорошо. Я предупрежу, что вы их попросили.

— Ага, счаз! – возмутился Витька. – Сами справимся! Маляву напишем и все по плану. Сутки дайте.

— Но так быстрее будет! – спорил генерал.

— А как я потом в глаза своим парням смотреть буду?! – ругался Витя. – Ниче от вас ментов нам не надобно. Не лошары, сами кумекаем!

— Витя, резко давай! – приказал Панкрат и Витька Глухой, взяв парочку парней, поехал передавать маляву в СИЗО.

— Я хочу прояснить ситуацию, – начал генерал. – Я обратился к тебе за помощью, потому что…

— Враг моего врага… не парься, генерал! – усмехнулся Панкрат. – И так все ясно.

— Значит, тебе должно быть ясно и то, что Свету я тебе отдал ненадолго.

— «Отдал»? – засмеялся Панкрат. – Охренительная формулировка!

— Когда моя дочь родит, она от тебя уйдет.

— С чего это?

— С того, что ты – бандит! И я не позволю, чтобы моего внука растил уголовник!

— Генерал, ты ща серьезно?

— И фамилию мой внук будет носить мою!

— Ага. Разбежался уже! Генерал, ты снова надрался, что ли?

— Не ерничай! Панкрат, ты же понимаешь, что подвергаешь их опасности?

— Судя по тому, что случилось с твоей женой, ты тоже не шибко надежный.

Генерал раскраснелся от гнева и со всей дури врезал Панкрату. Тот не упал, лишь покачнулся, но на губе появилась кровь.

— Не смей даже упоминать мою жену!

— Че-то нервный ты больно, генерал! – хмыкнул Панкрат, вытирая кровь с губы. – Человека Назара расколоть не можешь, быстро ко мне за помощью прибежал. И что? Каждый раз бегать будешь? А мне в сторонке от Светы с ребенком стоять и радоваться, что ты «позволил»?!

— Я разрешил ей оставаться у тебя до тех пор, пока мы не найдем Назара!

— Бабе сорок лет, а он ей «разрешил»! Много на себя берешь, генерал!

— Если тебе хоть немного дорога моя дочь, ты оставишь ее в покое.

— Без тебя разберемся.

— Панкрат, я же не успокоюсь. Я тебе облавы каждый день устраивать буду.

— А теперь смотри мой расклад: – оскалился Панкрат, – если ты палки в колеса будешь мне со Светой ставить, дело-то об убийстве четырех человек снова всплывет. И я уж постараюсь, чтобы никто его не замял.

— Ах, ты сволочь! – процедил сквозь зубы генерал.

— Вот, генерал. Живем дружно, друг друга не трогаем и всем хорошо. Или плохо будет тебе.

— Думаешь, ты у нее первый такой? – вдруг спросил генерал, злобно прищурившись. – Бандюган, который ей голову вскружил?

— Не понял…

— У моей дочери, видимо слабость к таким как ты. Не знаю, что у нее в башке творится, видимо в мать она пошла…

— Ты че несешь, генерал?

— А вот, полюбуйся, – он вытащил из черной папки фотографии и протянул ему. – Ты у нее не первый. И, видимо, не последний. А я не собираюсь сидеть и ждать, когда из-за ваших бандитских разборок убьют моего внука!

— Подстава это! – прошептал обескураженный Панкрат, разглядывая фотографии одну за другой. Вот известный в городе бандит Руслан Баринов обнимает Свету, вот целует, вот стаскивает с нее блузку. Вот сжимает своими огромными лапами ее нежную белую кожу, оставляя красные следы. Первой мыслью было: с ней так нельзя. Белоснежная кожа слишком чувствительная, тормозить на поворотах надо. Он зажмурился. Господи, какой же он кретин! О чем он думает?! Панкрат даже головой тряхнул, не веря своим глазам.