Надежда все исправит

— Мои ключи у вахтера, — шепотом ответила я, боясь потревожить сон человека.

Парень решительно приблизился ко окошечку и, достав из своего кармана ключи от автомобиля, пару раз звякнул ими о металлическую решетку. Мужчина проснулся и, недовольно хрюкнув, показал свое лицо.

— Чего надо? — пробурчал он, буравя меня подозрительным взглядом из-под кустистых бровей.

— Я Надин Валенси, ваша новая постоялица. Мне нужны ключи от двадцатой квартиры, — торжественно объявила я, краем глаза заметив, как от удивления вытянулось лицо моего водителя.

— Глядите, какую цацу к нам занесло, — сонный мужчина расслабился и даже по-доброму рассмеялся.

Он развернулся на старом офисном стуле и выудил из настенного шкафчика связку ключей.

— Шестой этаж, — сказал он, протягивая мне ключи через решетку, — я дядя Валера, если что.

Я забрала позвякивающую связку и дежурно улыбнулась, в тайне надеясь, что мне никогда не придется воспользоваться услугами дяди Валеры.

— Интересно, ради какой работы ты к нам приехала, — озадаченно протянул Коля, пока мы ждали лифт.

— Не припомню, чтобы мы переходили на «ты», — все так же строго ответила я, не желая заводить тесных знакомств ни с одним жителем этого серого городка.

— Можешь звать меня просто Коля, — с дружелюбной улыбкой на губах настаивал парень, а я в ответ лишь закатила глаза. Никуда его звать я, конечно, не собиралась.

Втиснувшись в кабинку лифта, мы смогли подняться на шестой этаж за считанные секунды. Николай проводил меня до двери и снова задержал на моем лице заинтересованный взгляд.

Я перекинула светлые волосы через одно плечо, любуясь тем, как в мужском взгляде мелькнуло восхищение, и достала из кармана небольшой кардхолдер, в котором с давних пор завалялась пятитысячная купюра.

Я протянула смятую бумажку парню, и его взгляд вдруг погас.

— Что это? — не понял он.

— Чаевые за услуги такси и подъем груза до этажа, — пояснила я, застыв с купюрой в руке.

— Я не таксист и не грузчик, — Николай покачал головой, делая шаг назад, — И денег не возьму.

Хмыкнув, я сунула купюру в карман пальто.

— Ваше право. Я всего лишь хотела отблагодарить вас.

— Но я не отказался бы встретиться еще раз, — вдруг предложил он, и тут уже я замотала головой, потрясая волосами.

— Нет-нет, Коля из Булкина — не мой уровень, простите, — напрямую отрезала я, надеясь, что парнишка не станет преследовать меня со своей безответной любовью.

Но Николай в ответ только рассмеялся и, сунув руки в карманы тонкой куртки, направился к лестнице.

— Спокойной ночи, Надежда Валенкина, — произнес он, не оборачиваясь, — И добро пожаловать в Булкин!

Парень скрылся на лестнице, оставив меня гневно теребить бирку на чемодане, выдавшую с потрохами мое настоящее имя.

***

Пережив тревожную ночь в неуютной полупустой однушке, я проснулась в половину шестого утра, когда хмурое осеннее небо только начало озаряться светом.

Запахнувшись в шелковый халатик, привезенный из Милана, я со скрежетом раскрыла деревянную дверь, ведущую на открытый балкон с кованой оградой. Холодный воздух пробежался по телу, выгоняя прочь остатки тяжелого сна.

Я всмотрелась в макушки деревьев и крыши малоэтажных домиков, составляющих всю архитектуру города, и сделала медленный успокаивающий выдох.

Гела думает, я не справлюсь. Она хочет, чтобы я махнула рукой на эту глупую затею и стала умолять Антона оставить меня в Москве. При таком раскладе он быстро охладел бы ко мне, увидев, как низко я ценю его тревогу обо мне.

Неужели я и впрямь так капризна, как ему кажется? У меня нет причин не доверять ему. Антон — взрослый, чуткий, и абсолютно точно он не станет делать что-либо во вред мне. А, значит, и весь этот Булкин должен быть во благо.

Что ж, у меня впереди целый год, чтобы поработать над коллекцией, не отвлекаясь на суету, и подумать о том, как стать достойной женой Антона Лаптева. В конце концов, это уже совершенно иной статус.

Осталось лишь выжить в этих условиях.

***

До школы я добралась быстро и даже успела пройтись вдоль симпатичной аллеи под тяжелыми от желтых листьев дубами. Лакированные лодочки от Том Форд уверенно рассекали острыми носками залежи листьев, и я никак не могла перестать хмурить лоб от одной мысли, что частички пыли и грязи останутся на обуви и широких черных брюках.

Вид старой трехэтажной школы из красного кирпича навевал такую тоску, что я поспешила слиться с толпой учеников и поскорее попасть внутрь, но внутри дела обстояли не лучше.

Гадкая желтая краска на стенах фойе в сочетании с оранжевыми скамейками, на которых дети переодевали обувь, ввергла меня в еще большее уныние. Разочарованно озираясь по сторонам, я медленно двинулась по широкому коридору в поисках кабинета директора.

Вдоль одной стены коридора была выстроена целая оранжерея из комнатных цветов: герань, спатифиллум, монстерра разных сортов, фикусы, сансевиерия и даже фиалки нескольких цветов.

Прямо напротив цветника были широкие панорамные окна — новенькие пластиковые стеклопакеты, сильно отличающиеся от общего вида школы. Видимо, благотворительный ремонт от компании Антона начали именно с этого участка, потому что нигде больше я обновлений не видела.

Мой взгляд зацепился за фиалку с девчачье-розовыми цветками, и я даже присела на корточки, чтобы получше рассмотреть этот цвет, отдаленно напоминающий о чем-то нежном, близком, но будто утерянном.

Пока я силилась понять, к каким воспоминаниям меня ведет этот оттенок розового, коридор заполонили ученики.

— Эй, косой! Лови мяч! — крикнул какой-то мальчишка, и уже через мгновение в меня врезался другой ученик, и я, не устояв в некомфортной позе, налетела прямо на кованый металлический стеллаж, уставленный цветами.

Ахнув от неожиданности, я повалилась на пол вместе с горшками, полными земли. Так низко мое самолюбие еще не падало.

Я вскочила с пола и, судорожно смахивая с костюма грязь, попятилась назад и зацепилась карманом брюк за металлический завиток другого стеллажа. Тот покачнулся и накренился, угрожающе натянув ткань. Я взвизгнула, хватаясь за стеллаж, но было слишком поздно.

Тяжелая конструкция выскользнула из моих рук и, разорвав брючину по шву от кармана и до самого колена, с шумом рухнула вниз.

На короткий миг в коридоре повисла тишина, и только слышалось, как бешено отбивает ритм мое раненое сердце.

— Ооой, — протянул мальчишка, огромными глазами глядя на то, как я пытаюсь пальцами слепить из рванья прежние прекрасные брюки.

Раздался звонок, и все вокруг снова ожило. Шушукаясь и хихикая, дети расползлись по кабинетам, оставив меня в одиночестве среди хаоса.

Кошмар. Какой кошмар.

Как я покажусь директору в таком виде? Москвичка, дизайнер. Приехала без штанов. Что обо мне подумают?

Я часто дышала, стараясь справиться с паникой, и придумать хоть какое-то решение, и мне даже постепенно стало это удаваться, но тут я услышала в конце коридора знакомые голоса, и сердце, оторвавшись от артерий, рухнуло в самые пятки.