Слабо в меня влюбиться?

Искусители

— Ого, Льдов! Ты решил внять словам бабули и начинаешь деградировать? — интересуется насмешливым тоном Лера, присаживаясь на край парты прямо передо мной. — Ну-ка, что тут у нас… — Заглядывает в расписанный единорогами блокнот и бесцеремонно зачитывает: — «Поцелуй меня украдкой, я растаю шоколадкой! На твоих губах… На твоих… Ах!.. Ах!..».

— Бойко, тебе разве не говорили, что совать нос в чужие вещи нехорошо? — вкрадчиво интересуюсь я, апеллируя к её чувству такта. Стараюсь, конечно, зря. Познания Леры о деликатности заканчиваются на названии режима стирки.

— Какие же мы чужие? Я даже видела твой поливочный краник. — Плутовка бесстыдно указывает пальцем на мою ширинку.

— Поверь, он за последние восемь лет нехило так изменился… — Подмигиваю, убирая блокнот за пояс. Нет, не из вредности. Просто я знаю её привычку вынюхивать информацию и потом использовать против меня. А учитывая, что на кону победа в пари, меньше всего мне хочется получить пару палок в колёса и позорно уступить замаячившую на горизонте победу.

— Нарцисс ты мой, — Лера расплывается в фальшивой улыбке, взъерошивая мои волосы. — Ты всё-таки покрыл его позолотой?

— Ага, в ночи лунный свет отражает. Заходи как-нибудь вечерком, покажу, — намеренно её смущаю, помня о том, что Бойко в интимных вопросах ни в зуб ногой.

— Я что хотела сказать, — предсказуемо соскакивает она с темы. — Ян, если это твой дневник, то я в знак нашей дружбы, так и быть, тебя усыплю.

— Это — не твоё дело, — ухмыляюсь, складывая руки на груди.

— Я уже где-то видела этот блокнот… — не сдаётся Лера, хмуря тонкие брови.

Когда не надо, она умеет быть чертовски дотошной.

— Да что ты говоришь? — притворно поражаюсь. — Быть такого не может! Их же из Китая возят фурами…

— Точно! Ты свистнул его у Куницыной! — устраивает она очередную встряску моим ушным перепонкам.

Да, Бойко — субстанция въедливая. На понт не возьмёшь, за нос не проведёшь.

Затыкаю ей рот ладонью и сдёргиваю с парты к себе на колени, чем запускаю недремлющий закон подлости. Именно в этот щекотливый момент в кабинет входит наша Барби. Она же — Куницына Агата, предмет моего спортивного интереса и коварных замыслов.

— Немедленно выкладывай, что ты задумал, или я при ней оближу твои дёсны, — моментально находится ушлая шантажистка.

Если Куницына — безобидная ввиду своей неиспорченности дева, то Бойко — оголтелая инквизиция с неизменным факелом наперевес. В общем, я бы на месте Агаты перебегать дорогу Лерке не стал. А при всей нашей дружбе с неё не станется засосать меня на спор — инфа сотка.

— Ты что, внезапно забыла про наполнитель? — напоминаю, грубо спихивая девчонку с колен. Ну так, на всякий случай. Периодически я за себя не отвечаю.

— То есть, мне всего-то нужно было первой к тебе полезть, чтобы ты, наконец, сдулся? — Пронзительно-голубые глаза загораются торжествующим блеском. — А что, так можно было?

Неужели на мои плечи возляжет сомнительная миссия разжёвывать ей очевидные вещи? Не очень-то горю желанием, если честно. Потому что я, Бойко и поцелуй — это очень плохая затея. Катастрофа вселенских масштабов, бразильские страсти и конец верной дружбе.

— Бойко, ты же рассудительная девочка, ну так давай, рассуждай, — выбираю единственный верный способ выйти из положения. — Сообразишь сама, что я задумал, или тебе слабо?

— Ты свистнул блокнот Куницы, чтобы… Чтобы вынюхать её интересы! — Лера вдруг замолкает, хмурится и в целом выглядит слегка опешившей. — Я-я-ян?.. Только не говори, что эта дичь авторства Агнии, а ты собрался за компанию податься в непризнанные гении… — округляет она глаза.

Беру свои слова обратно. Ни черта не рассудительная.

— Блестяще, Шерлок, — не тороплюсь её разубеждать.

Поисковик выдал инфу, что вся эта ванильная бурда — слова из песен начинающей поп-группы, чьей ярой фанаткой, судя по всему, является Куницына.

Стратегия сложилась моментально, как только на официальном сайте я нашёл расписание концертов. И хотя до нашего миллионника эти бездарные горлопаны не доросли, завтра они доберутся с гастролями до ближайшего к нам посёлка городского типа. Осталось придумать, как всё провернуть и помалкивать. Помалкивать — в первую очередь, потому что Лера не дремлет и непременно попытается спутать мне карты.

— Льдо-о-ов, — давится хохотом Бойко, прикрывая рот двумя руками. — Пообещай, что, когда тебя издадут, ты вручишь мне один экземпляр этой туалетной бумаги. Я уже голову сломала, что подарить бабуле на день рождения, уж она с удовольствием использует печатный рулон с твоими виршами по назначению.

— Ты знаешь, непризнанные гении, когда они ещё совсем непризнанные, имеют очень дурную привычку обижаться. И мстить…— Подхватываю розовую прядь волос и резко дёргаю на себя. — Ну так, несильно.

Лера показывает мне язык, ни капли не обидевшись.

— Ну-ка, повтори это в стихах, рифмоплёт.

— Не рой себе яму, мне плевать, что ты дама, — выдаю экспромтом корявый куплет на манер доморощенных рэперов.

— Сильно, — показывает она большой палец. — Извини, автограф на груди не прошу. Боюсь, моя кожа твоего таланта не вынесет, ещё облезу.

— Так не сезон уже, твои ядовитые сёстры давно сменили шкурки и уползли под землю, — ухмыляюсь, отводя взгляд от влажных губ.

— Молодые люди, веселиться будете после сессии. — В кабинет, обмахиваясь зажатым в руке журналом, тучным крейсером вплывает преподавательница по дискретной математике — Ольга Ильдаровна. Строго осматривает притихших студентов поверх круглых очков и удовлетворённо сообщает: — Итак, начнём…

В целом классная тётка. Рассказывает доступно.

Слушая подробную лекцию о понятии конечного детерминированного автомата, периодически поглядываю на пару в первом ряду.

А у Агаты-то со Святом, похоже, не всё гладко.

Они периодически что-то гневно чиркают на сложенном вдвое листе, типа переписываются. В какой-то момент Аристов не выдерживает.

— Ты тупая, что ли?! — резко поворачивает голову к своей девушке, видимо, разочаровавшись в надежде донести информацию письменно. Не повышает голос, но шипит достаточно громко, чтобы на разделяющем нас расстоянии можно было расслышать. — Я же сказал, завтра еду с семьёй на пикник. Угомонись!

— Аристов, ты уже взрослый лоб и сам решаешь, как проводить свободное время! — капризно надувает губы Агата.

— Ага, только если мой батя отнимет карту, поедем к твоим трубадурам в Мухосранск на санках. Я уже пообещал отцу, а Аристовы слов на ветер не бросают!

— Ну и морозь там зад!

— Ну и буду!

— А я всё равно на концерт попаду, — продолжает нудить Куницына, но уже без прежней уверенности.

— Делаю первое предупреждение, — не меняя интонаций, предупреждает Ольга Ильдаровна. — Ещё хоть один чих сорвётся, и тему будете разбирать самостоятельно.

Как только она поворачивается к доске, прогоняю в памяти строчки из заимствованного на предыдущем занятии блокнота. Главное ничего в этой каше из слов не напутать. Сложный квест, в общем, предстоит. И крайне важный.

Лера покидает кабинет вместе со звонком. Я же нарочно медленно вожусь, выжидая, когда основная масса студентов рассосётся. Куницына тоже не спешит уходить, роется в рюкзаке, наверняка пытаясь найти свою пропажу. Это мне на руку. А вот тот факт, что Аристов тоже трётся рядом — засада. Впрочем, на вид этот смазливый додик достаточно туповат, а я не собираюсь делать ничего криминального. Пока.

— Твоё? — привлекаю к себе внимание Агаты со спины и, пользуясь заминкой, незаметно достаю блокнот из-за пояса. — Под стулом лежал.

Девушка, подскочив, поворачивается лицом, чем вызывает некоторые сомнения в своей адекватности. Дело в том, что при виде аляповатого блокнота, глаза блондинки загораются таким фанатичным огнём, как будто ей в пустую совершенно голову вкрутили лампочки.

— Спасибо! — пищит, кидаясь мне на шею. Кажется, Агату нисколько не смущает ни присутствие рядом Аристова, ни тот факт, что она даже не знает моего имени.

Упущение, которое я спешу исправить.

— Рад помочь. Ян, — протягиваю руку.

Куницына, не переставая счастливо повизгивать, вкладывает в мою ладонь свои тонкие пальцы. Молниеносно оценив степень угрозы со стороны её бойфренда и придя к выводу, что в его светлой башке до сих пор со скрипом протекает перезагрузка системы, вместо рукопожатия, галантно целую девичью руку.

— А я — Агата.

Быстрый взгляд, брошенный ею в сторону сдвигающего брови Аристова, сигнализирует, что импровизацию самое время сворачивать. Мордобой хоть и фигурирует в кругу моих интересов, но пока не входит в мои планы.

— Я знаю, — бросаю с загадочной улыбкой, после чего, мысленно похищая её сердце, ретируюсь из кабинета.

Отец утверждает, что мысли материальны. Вот и проверим, вот и проверим…

Удача улыбается мне во второй раз, когда я перед началом следующей пары замечаю хмурую Куницыну у колонны в вестибюле. Убедившись, что поблизости не наблюдается никаких розовых пятен, надеваю наушники.

Закрываю глаза, внешне будто бы погрузившись в свои мысли, на деле же, чтобы не видеть свидетелей своего позора, и с чувством, с расстановкой затягиваю:

— Поцелуй меня украдкой, я растаю шоколадкой! На твоих губах… На твоих… Ах!.. Ах!..

Запоздало понимаю, что прочитать сию ересь дальше не удосужился, однако Фортуна целует меня и в третий раз, а если быть точным — скребёт по плечу заострёнными ногтями Агнии.

— Ты тоже слушаешь «Искусителей»?

Господи, название-то какое тошнотное.

— Только их и слушаю! — врубаю на максимум энтузиазм. — Жду не дождусь концерта.

— Ты поедешь?

— Конечно! — Воодушевлённо стреляю глазами. — Разве можно пропустить такое событие?

— А мне вот придётся, — моментально грустнеет её голос. — Одну меня предки в такую даль не отпустят.

— Так поехали вместе. В чём проблема?

— Святослав… — звучит как страшный диагноз. — Он не разделяет моих увлечений.

— Ну так я разделяю. Билет заказывать? — поторапливаю, пока она горяченькая от эмоций. — Думай быстрее. На сайте практически не осталось.

М-да… Будет потешно, если мы в итоге будем торчать в пустом зале.

— Но Свят… — опять хлопает глазами Куницына.

— А Святу мы не скажем, — улыбаюсь уверенно, включая очарование на всю катушку. И пусть женщины семейства Бойко несогласны, но мои случайные пассии в один голос твердят, что я лапочка. Правда, недолго.

— А где, говоришь, можно купить билеты?

Я мысленно запускаю фейерверки, представляя, постное лицо Леры, когда она продует. А подруга явно ввязалась в спор себе не по плечу.