Чудище или Одна сплошная рыжая беда

— Эм-м-м, — протянула я, машинально облизнув пересохшие губы. — Она достала тебя до самых печенок?

— Неправильный ответ, — протянул парень, погладив большим пальцем мою нижнюю губу. У меня аж внутри все перевернулось! И теперь мне уже вовсе не казалось, что меня сюда для банального общения позвали!

Меня на самом деле тут это, как бы… соблазняют?

Родные Фиксики и Машенька с Медведем! Я что, когда крутилась на парковке, все-таки умудрилась въехать в столб?! Иначе как по-другому объяснить такой вот глюк сознания?

— Она сама пошла в отказ? — предприняла я еще одну попытку вернуть хоть какое-то подобие реальной, суровой действительности. Но фигушки! На злобу дня мне выдали откровенную усмешку:

— И снова мимо.

— Тогда…

— Анют, я сделал это из-за тебя, — улыбнулся парень своей фирменной улыбкой. А голубые яркие глаза так близко-близко, что я… Так, стоп!

И за какие помидоры мне такие вот грехи?

— А я тут причем? — нахмурившись, дернула я головой, высвобождая свой подбородок. Богдан даже оттолкнулся от стенки, сделав шаг назад. — Самую рыжую нашел? Не выйдет! Я вроде как последние мозги еще не растеряла, а потому лапшу оставь для чьих-нибудь других ушек. Ради временных друзей такие сделки не рушат!

— Ради друзей, да, — спокойно согласился Полонский и так многозначительно добавил. — Ради кое-кого другого — еще как.

Не-не. Вот на большую и чистую любовь мне ту сейчас намекать не надо!

— Френдзона, — напомнила я, даже не собираясь ему верить. Хотя хотелось, очень так хотелось! — Сам говорил!

— Неужели? — усмехнулся Богдан, явно на что-то намекая. И улыбка эта, и уверенность его, и поведение… Они сейчас говорили слишком о многом. О том, о чем я на самом деле боялась даже мечтать, не то, чтобы подумать. И вдруг я поняла — а ведь Богдан не врет…

Да пресвятые Джигурдинки! Да быть того не может!

— Нет, — нервно сглотнув, я машинально отшатнулась обратно к стенке. — Ты не мог… Всё то время ты…

— Согласен, был не прав, — просто кивнул парень. — Нужно было сказать тебе раньше.

— Не нужно было говорить вообще, — резко выдохнула я, машинально вцепляясь в лямки рюкзака так, что пальцам стало больно. — Если ты думаешь, что я сейчас растаю, как снег под поливалкой, все брошу и с радостным визгом кинусь тебе на шею, то ты меня плохо знаешь. Вчера, по-моему, наглядно показали, что бывает, когда встречаются такие разные люди как ты и я.

— Ань, я хорошо тебя знаю, — качнул головой Богдан и, шагнув вперед, уверенно так обнял меня за талию, притягивая к себе. — Именно поэтому ты сейчас обнимешь меня и будешь вести себя как приличная влюбленная девушка. А затем мы уйдем отсюда.

— Да ну?? — обалдела я от такой наглости. Не, ляпнуть такое было бы еще вполне в духе Исаева… Но этот-то куда?! Ему что, Со Хён вчера от обиды сковородкой по голове настучала?!

— Ну да, — спокойно парировал Богдан, и я почувствовала, как его пальцы ласково поглаживают мою спину. Впрочем, его слова с его действиями не сходились от слова вовсе. — Иначе все узнают твой маленький секрет.

— И это какой же? — саркастично поинтересовалась, с трудом переваривая все то, что сейчас услышала. Комедия постепенно превращалась в такую трагедию, так что бежать отсюда хотелось сломя голову! Но…

Усмехнувшись, блондин наклонился к моему уху и шепнул несколько слов. Таких, которые услышать я вообще никак не ожидала! Не сейчас. Не от него. Да вообще, блин никогда!!

— Нет, — я побелела, с откровенным испугом глядя на спокойного Богдана. — Как ты… как ты узнал?

— А это разве так важно? — как-то уже не совсем весело усмехнулся Полонский, притягивая меня к себе ближе и напоминая. — Я жду твой ответ.

Я на мгновение опустила руки. Ответ? Какой тут может быть ответ? Как можно выбрать, когда этот самый выбор тебе просто не оставили? Он знал… Мать твою, он знал, на что давить, знал, что я не посмею отказаться…

Черт побери, он реально обо мне все знал!!

— Ненавижу, — тихо прошептала, слыша, как дрогнул собственный голос, но при этом мои руки легли на его шею, ясно выражая свой ответ.

— Я знаю, — тихо шепнул он. Пальцы скользнули в мои волосы на затылок, заставляя поднять голову, а затем его губы коснулись моих…

Внизу раздались выкрики, споры, свист и многое, многое другое. Но все это проходило по боку. Все крики и споры если и слышались, то весьма отдаленно, как сквозь вату. Мне уже было наплевать, где там, кто там, что и как.

Мне было плохо. Мне было так хреново, что я не знаю, как это описать…

Тот самый неповторимый поцелуй со вкусом крепкого табака и пряной вишни я узнала сразу.

***

Мы молча поднялись на пятый этаж. Просто молча, не произнося не звука, слушая, как ноги отбивают по ступеням медленный, неровный, шершавый ритм. Небольшой, привычный подъем казался слишком, почти невыносимо долгим. Да и слава богу, наверное… Оказаться сейчас с этим человеком в закрытом пространстве типа лифта мне хотелось меньше всего!

У дверей произошла заминка — ключи выпали из дрогнувших пальцев, оглушительно громко звякнув о каменный пол. Спокойно наклонившись, Полонский поднял связку и так же спокойно отпер дверные замки. Толкнул дверь… на удивление, она отворилась легко и беззвучно. Странно.

Поему-то показалось, что именно сейчас зловещий скрип медленно открывающейся железяки с деревяшкой пришелся бы как нельзя кстати, переплюнув по напряженности самый страшный из последних современных психологических триллеров.

Помедлив, я вошла. В полумраке коридора привычно бросила рюкзак на обувницу, включила свет и скинула обувь. Назад не смотрела принципиально — просто не хотелось. Однако…

Я не успела даже пискнуть, как снова оказалась прижатой к стенке, а надо мной нависал Богдан.

— Ань, — негромко спросил он, но я все равно вздрогнула. — Ну и что ты уже успела себе напридумывать?

— Тебе коротко озвучить или цензурно? — попыталась огрызнуться я. Не вышло!

Весь мой пыл тут же охладили поцелуем, да таким… Исаев с его попытками меня заткнуть нервно покуривал в сторонке! Дыханье сбилось сразу же и задрожали не только руки — все тело сразу!

— Ань, — тихо позвал Богдан, отрываясь от моих губ. Отведя упавшие на мое лицо пряди волос, он очертил пальцами контуры моего лица с левой стороны — бровь, висок, скулу, щеку и, остановив ладонь на шее, погладил мою нижнюю губу большим пальцем. — Мне плевать, на твою тайну, твоего отца и даже Громова. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Со мной.

Брехло!!

Оттолкнув его руку, я молча вышла из коридора, не обращая внимания на недоуменный взгляд вечно голодной зубатки в аквариуме. Если честно, мне уже было глубоко плевать, подохнет она снова или нет. Как и остальные ее аквариумные товарки. И цветочки и бабушка Стасика вместе с ними!!

Прошла в комнату. Все так же молча, зная наверняка, что он проследует за мной. Вошла. Ни-ни скреблась в надежно запертой клетке, но на зверька с его жалобными глазками я сейчас обращала внимание меньше всего. Обошла кровать, села на нее и устало провела ладонями по волосам, приглаживая вьющиеся волоски, не распрямившиеся после вчерашней укладки, сделанной ловкими ручками Неаполь.

В происходящее не верилось. Совсем.

Вспомнив о недавних событиях, наклонилась и достала из-под кровати, прикрытой покрывалом, засунутую туда не так давно небольшую бутылку мартини. Жестко скрутила пробку, заторможено проследила ее полет на ковер и тупо хлебнула из горла.

Теплая приторная жидкость с непривычки обожгла горло, вызвав легкую тошноту. Но эффект был моментально достигнут — после фактически бессонной ночи, на голодный желудок, да на фоне всех нервных потрясений в голове характерно зашумело.

— Зачем? — только и спросила, не оборачиваясь и не глядя на парня, замершего у закрытой двери. Если честно, я не думала, что он ответит, но…

— Просто захотелось, — послышался равнодушный отклик, а затем смешок. — Или так не бывает?

— У тебя ничего не бывает просто так, — отозвалась, щедро хлебнув из горла. Помолчала. И добавила, словно размышляя вслух. — Я ведь действительно не могу понять… Зачем этот шантаж, Богдан? Тебе достаточно было просто спросить.

— И каков бы был твой ответ? — иронично поинтересовался Полонский. — После того, что произошло вчера?

Я невольно усмехнулась и снова приложилась к бутылке с омерзительно-теплым мартини. Подумала. А ведь действительно… Просто скажи он, намекни о своих якобы чувствах — послала бы далеко, надолго и даже не задумываясь. И он это прекрасно знал — похоже, что он единственный, кто знал меня так, как никто другой. И все же…

— Я не понимаю, — негромко произнесла, не поворачиваясь. — Ты всегда был только другом и не претендовал на большее. Френдзона, помнишь? И… что вдруг так резко изменилось?

— Все просто, — пожал плечами Богдан, подходя ближе и присаживаясь на край кровати недалеко от меня. — Всему рано или поздно приходит конец. Мне надоело изображать из себя того, кем я не являюсь.

— И потому ты решил использовать самый низкий из способов, чтобы это исправить это досадное во всех смыслах упущение? — саркастично отозвалась я и снова приложилась к невкусному напитку. Гадостному, я бы даже сказала. — Мило. А дальше-то что?

Полонский просто пожал плечами. А я…

Отставив на пол бутылку, я встала и расстегнув толстовку, стянула ее с плеч. Отбросила и взялась за майку.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Богдан, когда тонкая ткань отправился на пол. Хмыкнув, я пошла ближе и, усевшись сверху на его колени, обняла его руками за шею:

— Ты же этого хотел, не так ли? Ты сказал, что я должна изображать примерную влюбленную девушку, если хочу, чтобы ты сохранил мой секрет втайне. А я хочу. И сохранность тайны и тебя. Разве отношения не подразумевают под собой секс?

— Ань, хватит, — не выдержав, парень перехватил меня за талию, ссадил со своих колен на кровать рядом и, резко поднявшись, отошел к столу. — Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать.

Ага. Вот так просто он взял и остановил уже порядком подвыпившую меня, которую от произошедшего клинило конкретно! Нет, мой дорогой. Раз ты этого так хотел, ты это получишь!

Стоило ли заваривать всю эту кашу ради простых невинных поцелуев? Сомневаюсь. А раз так, к чему тут рассусоливать? Быстрей начнем, как говорится, быстрее кончим!

— Ладно, — якобы спокойно пожала я плечами, подбирая с ковра чудом не разлитый мартини. Хлебнула еще. И еще. А потом пристроила порядком опустевшую тару на тумбочке, встала напротив Полонского и потянулась к молнии на джинсах, радуясь такой внезапной утренней потере, как коготки. Спортивное белье тебе вряд ли пришлись бы по вкусу, но это…

Джинсы упали к моим ногам с тихим шорохом. Перешагнув через одежду, я видела, как потемнел его взгляд и усмехнулась. Я знала, как тебе нравятся чулки.

Ты сам об этом говорил в клубе перед приходом эмочки, помнишь? Я в шутку обозвала тебя маньяком-преследователем, а ты в том же тоне ответил, что, пожалуй, согласишься на эту роль, только если на мне будут юбка и чулки, а не джинсы с кедами.

Я тогда посмеялась и не восприняла это всерьез. А зря, как оказалось!