Галинкина любовь [Я буду держать тебя за руку]

Александр Белецкий

«Похоже, эту поездку я запомню надолго», – усмехнувшись, подумал Александр. Сначала – самолёт до Симферополя. Затем такси до Ялты. И когда цель, казалось, была уже так близка – только руку протяни! – выяснилось, что Галинка уехала в Евпаторию до конца сентября. Он никак не мог этого ожидать и поначалу совсем упал духом.

Домашний адрес Галинки он разузнал у Вики – та, в свою очередь, навела справки у мужа. Теперь Белецкий ругал себя последними словами за то, что не додумался спросить заодно и номер телефона. Решил устроить сюрприз, идиот! Московской симкой, номер которой сохранился в больничных записях, Галинка, понятное дело, в Крыму не пользовалась. И вот теперь он стоял на пороге её дома, дурак-дураком, и пытался объясниться с её подозрительной неприветливой мамашей, которая демонстративно отказалась разговаривать с ним по-русски, хотя – он мог бы поклясться – понимала всё, что он ей говорил, от первого до последнего слова.

Призвав на помощь всё своё обаяние и отчаянно вспоминая запас зацепившихся в памяти украинских выражений, он тщетно старался наладить контакт с тётей Ксаной. Та же взирала на него недоверчиво и хмуро, повторяя, как заведённая: «Навищо тоби моя донька?»

В конце концов, Белецкий плюнул и рассказал всё, как есть – о том, что Галинка буквально вытащила его с того света, и о том, что им так и не удалось толком попрощаться. Тётя Ксана внимательно выслушала его, не перебивая, а затем тяжко вздохнула:

– Тепер я зрозумила, чому вона як божевильна була…

После чего задала ему самый неожиданный на свете вопрос:

– Ты йисты хочешь?

Александр растерялся, и, наверное, от этой своей растерянности ответил честно:

– Вообще-то, ужасно хочу. В самолёте покормили какой-то дрянью, но это было давно…

– Проходь в будынок, – посторонившись, тётя Ксана пригласила его в дом.

Он вошёл в маленькую, несколько старомодную комнату, служившую, судя по всему, гостиной, и понял, что примерно так и представлял себе место, где живёт Галинка. Именно таким оно и должно было быть – слегка провинциальным, но невероятно тёплым и душевным. От каждого предмета в комнате веяло покоем и уютом – и он весёлых вышитых чехлов на диванных подушечках, и от вязаных салфеток, и от пёстрых занавесок на окнах, и от фотографий в деревянных рамочках, развешанных по стенам, и от вереницы белых мраморных слоников на комоде.

Тётя Ксана усадила его за стол и принесла миску домашних вареников с вишней и сметаной. Всё время, пока он ел – признаться, с большим аппетитом – она не отрывала от него испытывающего взгляда.

– Ты гарный хлопец, – произнесла наконец она. – А вона в мене така довирлыва… Не обманышь Галю?

– Нет, – коротко и ясно ответил он, прямо взглянув ей в глаза.

Тётя Ксана тяжело вздохнула, поднялась со стула и вышла из комнаты. Через пару минут она вернулась и протянула ему листок бумаги.

– Ось йии адресу в Евпатории. Йидь прямо в санаторий.

– Спасибо, – Белецкий готов был расцеловать её в обе щёки на радостях. – Спасибо вам большое… Дякую!

Таксист поначалу заломил цену в пять тысяч рублей за полторы сотни километров, но затем, всмотревшись в пассажира внимательнее и узнав его, великодушно скостил до двух тысяч. Однако за это Белецкий вынужден был дать ему автограф, а также выслушать пространную, но эмоциональную лекцию о присоединении Крыма к России – таксисту не терпелось поделиться своими соображениями на этот счёт. Александр надел тёмные очки, откинулся головой на спинку сиденья, закрыл глаза и, периодически бормоча «угу» в унисон водительской бубнёжке, слегка задремал.

Во сне он почему-то увидел Кэролайн. Очевидно, где-то в глубине души его продолжало терзать чувство вины перед ней… В тот их последний разговор перед отлётом в Америку она была грустна и очень серьёзна.

– Ну, что ты, Кэрри, – мягко улыбнулся он и шутливо щёлкнул её по кончику носа. – Как будто конец света, честное слово…

Она порывисто отвернулась, борясь со спазмом в горле и задрожавшими вдруг губами.

– Я… не думала, что будет так больно, – выговорила она наконец. – Прости, Саша, я не собираюсь на тебя давить и к чему-то принуждать, просто… хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя. Правда.

Он готов был провалиться сквозь землю, но всё же нашёл в себе силы шутить и дальше.

– Не могу поверить в то, что ты влюбилась в русского! Мы же все, на твой взгляд, устроены неправильно, не так живём, имеем ложные ценности и неверные приоритеты…

Она торопливо приложила палец к его губам, призывая замолчать.

– О господи, не вспоминай все те глупости, что я тебе когда-то наболтала… Я была дурой. Русские мужчины – самые замечательные на свете. Они добрые, и нежные, и страстные, и романтичные, и не зациклены только на себе, как американцы…

– Когда это ты успела узнать всех русских мужчин? – поддел её он. Кэролайн подняла на него свои карие глаза, которые казались просто огромными из-за непролитых слёз.

– Мне не нужно было узнавать их всех, – отозвалась она еле слышно. – Я ведь сразу выбрала самого лучшего…

Проснулся он, когда уже подъезжали к Евпатории. Таксист, к счастью, к тому времени закончил свой геополитический монолог и сейчас просто с интересом поглядывал на пассажира.

– Вы к нам зачем – подлечиться? Здоровье поправить? – радушно, но довольно бесцеремонно спросил он. Белецкий подавил зевок и кивнул:

– Типа того…

– Это правильно, – одобрил таксист. – В Евпатории и лечебные грязи, и воды, и даже сам воздух целебный! Про море уж не говорю… Пляжи там песчаные, не то что в Ялте. И на озеро Мойнаки обязательно съездите.

– Съезжу, – покладисто кивнул Александр. – Спасибо за информацию.

Машина остановилась напротив ворот санатория имени Цветаевой. Белецкий расплатился с водителем, подхватил свою не слишком габаритную сумку (он предпочитал путешествовать налегке и приобретать необходимое прямо на месте) и направился к будке охраны.

– Мне нужно повидать Галину Тесленко. Она у вас здесь воспитательницей работает, – сказал он самым приветливым тоном. Толстый ленивый охранник, занятый разгадыванием сканворда, не удосужился даже повернуть головы – он покосился одним глазом на визитёра и равнодушно буркнул:

– Посторонним на территорию вход воспрещён.

– Да я не посторониий! – разволновался Белецкий. – Послушайте… Впрочем, ладно. Не могли бы вы, в таком случае, сами вызвать её к воротам?

– Не положено, – всё тем же безразличным тоном отозвался толстяк, вписывая очередное угаданное слово в клеточки сканворда.

– Да что значит «не положено»? – рассердился Белецкий. – Что у вас здесь – тюрьма, что ли?

– Ну, тюрьма – не тюрьма, – невозмутимо и рассудительно откликнулся охранник, – а только я вам, знаете ли, не мальчик на побегушках. Пойди туда, позови того…

Белецкого вдруг осенило.

– Я понимаю! – заверил он горячо. – Всякий труд должен быть оплачен.

– Вот именно, – одобрительно подтвердил охранник и, наконец-то, удосужился поднять взгляд. Глаза его тут же комично округлились.

– Это вы?.. – растерялся он. Белецкий тем временем достал портмоне и прямо спросил:

– И сколько стоит данная услуга?

– Погодите, – не мог опомниться толстяк, – вы – Александр Белецкий, верно?

– Верно, – вздохнул он. – Ну так что там насчёт цены?

– Ой, да прекратите! – тот в ужасе замахал на него руками. – Разве я возьму с вас деньги? Автограф если только… Для жены.

«Сговорились они сегодня все, что ли?» – подумал Белецкий в некотором раздражении. Он никогда не понимал сокровенного смысла автографа, который вкладывали в него фанаты, но, впрочем, почти никогда не отказывал, если его просили расписаться на память.

Через минуту дело было улажено – охранник подозвал бегущего по дорожке мальчишку из второго отряда и попросил его срочно вызвать к воротам Галину Тесленко.

– Сейчас придёт, – толстяк довольно потёр руки и заинтересованно спросил:

– А она вам кто? Дочка?

– Внучка, – хмуро отозвался Белецкий, не желая развивать эту тему. Он неожиданно разнервничался перед встречей и сам удивился своему волнению.

– Простите… – смутился охранник. – Это не моё дело.

Он завидел её издали. Галинка торопливо шагала по аллее, насквозь пронизанной косыми солнечными лучами – они пробивались сквозь густые сосновые лапы. На девушке была простая белая футболка и белые же шортики, открывающие красивые загорелые ноги. Её длинные светлые волосы небрежно рассыпались по плечам. Белецкий почувствовал, как ёкнуло сердце.

Судя по всему, Галинка не ожидала увидеть никого иного, кроме матери. Она явно искала глазами тётю Ксану – ну, а кто ещё мог к ней сюда приехать?.. Равнодушно скользнув взглядом по Александру, она продолжала недоумённо и настороженно озираться по сторонам, и вдруг замерла. Резко обернувшись, она невольно ахнула и впилась в него взглядом, боясь даже моргнуть, чтобы видение не исчезло.

– Это я, я, тебе не показалось, – посмеиваясь, подтвердил Белецкий, чувствуя, как его душа мгновенно наполняется счастьем. Галинка продолжала стоять как вкопанная и смотреть на него, держась за щёки ладонями.

– Ты что, даже меня не обнимешь? – спросил он, продолжая улыбаться. Она опомнилась и побежала к нему, но внезапно остановилась всего в одном шаге, словно наткнувшись на невидимую преграду.

– Но… что вы тут делаете? – растерянно произнесла она. – И как меня нашли?

– Кто ищет, тот всегда найдёт, – туманно отозвался он. – А ты что же, не рада меня видеть?

– Ну, что вы, Александр Владимирович… – она вспыхнула от смущения. – И всё-таки… зачем вы здесь?

Он вдруг испугался сказать ей правду – что приехал только ради неё одной. Может быть, смущало присутствие охранника, который, разинув рот, откровенно прислушивался к их диалогу.

– Вот, решил немного оздоровиться… Заодно и тебя повидать, – пояснил Белецкий, махнув рукой. – Где же ещё приводить здоровье в порядок, как не в Крыму, правда?

– Правда, – если Галинка и была немного разочарована тем, что она – не единственная причина его визита в эти края, то виду не подала.

– Ну, дай же тебя обнять, – попросил он, уже и сам начиная смущаться. Она с готовностью прижалась к его груди и замерла, боясь даже дышать. Александр осторожно погладил её по шелковистым волосам и спросил:

– Ты очень сильно занята сейчас?

Галинка виновато кивнула:

– Да, у меня программа до самого вечера расписана… Я только часов в восемь освобожусь. После ужина у нас нет никаких мероприятий, кроме дискотеки… там я уже буду не нужна.

– Что ж, так даже лучше. Давай встретимся вечером? Сходим куда-нибудь, погуляем на набережной или ещё где… Я сам, собственно, пока не в курсе, что тут есть посмотреть. Можешь даже не ужинать – поедим в городе.

– Хорошо, – не раздумывая, быстро согласилась Галинка. – Я освобожусь и сама к вам приеду. В какой гостинице вы остановились?

Белецкий повернулся к охраннику, который моментально уткнулся носом в свой сканворд, делая вид, что он тут ни при делах.

– Послушай, друг, какая у вас в городе самая лучшая гостиница?