Замуж за 365 дней

Глава 17

К моменту, когда Маша и Сёма вернулись в город, я с родителями жениха была уже в таких отношениях, что меня любили как родную невестку. Даже с Василисой мы нашли общие темы для разговоров и подшучивали друг над другом как подружки.

Если честно, я даже чуть-чуть расстроилась, когда Маша написала, что с минуты на минуту они будут на месте.

Рухнула какая-то воцарившаяся на час идиллия.

Мы так здорово болтали, шутили, я столько узнала об их семье, традициях. Было тепло, по-домашнему уютно. И, само собой, я находилась в центре внимания.

Но нужно было отдать должное и передать ветвь первенства молодой невесте.

В мессенджере я отписала Маше, что родители у Сёмы мировые и бояться ей точно нечего. Подругу это успокоило, но только немного.

– Ева, идем на кухню, разложим пока салаты. – Ваня дернул меня за рукав, когда в домофон позвонили.

Я точно опомнилась и поспешила следом за мужчиной, чтобы не перетягивать на себя одеяло в самый ответственный момент первого знакомства.

– Волнуюсь как за себя, честное слово, – сказала я, прикрывая дверь на кухню.

– Да брось, все нормально будет. Маша нормальная девчонка.

– Знаю, знаю, – согласно кивнула я. – Маша не может не понравиться. Давай салаты разложим? Они все в холодильнике?

– Угу, – безынициативно кивнул мужчина, наблюдая со стороны, как я по-хозяйски вожусь на кухне.

Ваня опирался спиной о высокий подоконник и буквально буравил меня взглядом. Не нужно было смотреть в его сторону, чтобы ощущать, как он прожигает дыру в моей спине между лопаток.

И когда я не выдержала, подняла голову и была готова предъявить мужчине за это прямым текстом, он заговорил сам.

– Органично смотришься.

– То есть? – Такое заявление выбило меня из колеи.

– Не знаю. – Противореча своим словам, мужчина пожал плечами. – Идет тебе, что ли, это все. Крутишься тут на кухне с салатами, кудряшки свои поправляешь.

– Если это был комплимент, то странный какой-то. Ты уже выпил, что ли?

– Хочешь выпьем?

Пить я в общем-то не хотела и не намекала на это, но Ваня уже налил вино в стеклянный стакан, который стоял на подставке для чистой посуды, и сделал большой глоток.

– Правда, больше тут бокалов нет, придется так.

Не успела я ответить что-либо, как мужчина прильнул к моим губам, передавая терпкий вкус полусладкого вина и привкус страсти.

Мы целовались в чужой кухне, позабыв о салатах и нормах приличия. Каким-то чудом оливье с черносливом остался цел, потому что я сидела попой на деревянной столешнице в сантиметре от него и упивалась страстью этого мужчины.

Ваня целовал горячо, напористо. Его руки блуждали по моему телу так, будто им было все дозволено. И я не могла сопротивляться, просто не хотела этого.

Когда воздуха стало катастрофически не хватать, мы наконец отстранились друг от друга, тяжело дыша.

Ваня стоял, вклинившись между моих ног. Его лоб упирался в мое плечо, а руки продолжали крепко удерживать талию.

– Вообще-то, там еще кружки есть, – отшутилась я, кивая на подставку с чистой посудой.

– К черту кружки, так вкуснее, – сказал мужчина и поцеловал меня еще раз, но на этот раз поцелуй продлился лишь мгновение. И он был совсем не таким. Теперь мягкий, нежный, тягучий…

Я продолжала раскладывать салаты по хрустальным вазочкам, а Ваня стоял совсем рядом и цедил вино из стакана, поглядывая на меня опьяненным не от алкоголя взглядом.

Когда мы с Ваней и салатами появились в гостиной, Маша уже мило щебетала со своими будущими родственниками и рассматривала детские фотографии Сёмы. Все складывалось как нельзя лучше.

– А вот и салатики! Ну что, будем кушать? Ванечка, а принеси еще винцо, пожалуйста. Открыть надо.

– А мы уже открыли, – хмыкнул Ваня. – Сейчас принесу.

За семейным столом говорили о том, о чем принято говорить на первой встрече. О детстве, об увлечениях, образовании, родителях. В общем, ничего особенно интересного.

Мне нравилась атмосфера, которая царила за столом, в этом доме, в этой семье.

Здесь было место любви и пониманию, шуткам и приколам, поддержке и доброму слову. Все было так органично, что улыбка невольно натягивалась от одного уха до другого и не сходила с лица весь вечер.

Но что странно, Маша с Сёмой вели себя как влюбленные голубки. Собственно, так им и полагалось.

Жених шутил, а невеста смеялась, он подкладывал ей салаты, интересовался, не дует ли от окна, и пояснял какие-то традиции и обычаи их семьи.

Это было нормально и даже здорово.

Но что меня смущало, мы с Ваней вели себя совсем как они!

Сёма спрашивал не положить ли Маше еще салата, и Ваня делал то же самое. Речь заходила о какой-то семейной поездке, Сёма начинал рассказывать Маше подробности, и Ваня обязательно говорил о какой-нибудь забавной детали мне.

Сёма выставлял свою невесту в лучшем свете перед родителями, всячески нахваливал ее таланты и достоинства, что мне даже не оставалось работы. А Ваня ставил меня в пример своей сестре и всерьез восхищался моими работой, упорством.

– Евочка, а как вы с Машей познакомились? Давно уже общаетесь?

– У них отношения посерьезнее, чем у нас, – отшутился Сёма.

– Мы в институте познакомились, – сказала я. – Я училась на учителя начальных классов, а Маша на другом потоке на социального работника. Ну и сдружились на каких-то мероприятиях университетских. Я благодарна судьбе и стечению обстоятельств за то, что послали мне этого замечательного человека. Она мне как сестра, честное слово.

– За дружбу? – предложил Макар Филиппович, поднимая стопку с клюквенной настойкой.

– За дружбу!

Мне казалось, что все проходит как нельзя лучше.

Машу мы выставляли в самом лучшем свете, да и она вела себя как полагается образцово-показательной невестке. Нахваливала салаты, интересовалась рецептом курицы в сливочном соусе и хотела в свой будущий дом непременно такие же шторы, что и у Ксении Антоновны.

Со стороны все было просто идеально, чему я несказанно радовалась.

Когда дело дошло до чая, мы с Машей любезно предложили помочь с посудой и тортом.

– Маш, сиди, – остановил мою подругу Ваня. – Я помогу на кухне.

– Да мне не сложно… – постаралась воспротивиться Маша.

– Сиди давай, за семейную жизнь успеешь напомогаться.

Мысленно я бросила в Ваню тысячу проклятий, потому что его инициатива была по меньшей мере подозрительной, а по большей не давала Маше возможности показать себя хорошей хозяйкой.

Что, вообще, за глупости?

Посреди семейного обеда уходить со мной в кухню. Чтобы что? Снова зажиматься у стола?

– Послушай, – начала я, когда мужчина прикрыл дверь в кухню. – Не нужно…

– Маша им не нравится, – огорошил меня Ваня.

– Чего?.. С чего ты вообще взял? По-моему, они к ней уже как к дочери относятся.

– Ева, я знаю этих людей примерно в тысячу раз лучше тебя. И Маша им не нравится!

– Да почему? Она же чудо! – Я посмотрела Ване через плечо, как будто там могла увидеть семейную идиллию.

– Сёма выставлял ее совершенно в другом свете. Понимаешь? Родители отчасти консервативны…

Я запустила пятерню в волосы и шумно вздохнула.

Конечно, мне казалось, что за столом полная идиллия и вечер проходит как нельзя лучше, но, судя по всему, мне так только казалось. Ваня был прав, когда говорил, что он в тысячу раз лучше знает эту семью, а значит, может сделать верный вывод.

– И что делать? – задала я вполне логичный вопрос, не став дослушивать ответ мужчины. – Маша не обязана им нравиться, но от встречи должно остаться приятное послевкусие.

– Я все беру на себя, если вы обе мне подыграете.

– Зачем тебе это? – спросила я скорее риторически, не ожидая ответа.

Теперь за столом я сидела встревоженная и напряженная. Все мое внимание было на Маше, которая наверняка думала, что абсолютно точно нравится родителям жениха.

Они так мило болтали оба всем на свете, что я бы ни в жизнь не предположила, что по отношению к ней не настроены положительно.

– Девочки, у вас, кстати, на завтрашнее утро планы как обычно? – Ваня вступил в игру, как и обещал.

– Угу, – кивнула я, глядя на подругу взглядом, который у нас означал «Подыгрывай, ври как можешь».

– Уже две недели подряд по субботам вожу их как волонтеров в центр помощи детям.

– Да вы что? – Ксения Антоновна расплылась в улыбке, и сейчас я поняла, что до этого в самом деле искренней радости на ее лице не наблюдалось.

– Да, я очень люблю детей, – робко начала Маша. – Поэтому и работаю в детской фотостудии. Дети настоящие ангелы.

– Никто не любит детей так, как любит их Маша, честное слово! Она моему классу стабильно раз в четверть устраивает фотосессию. Просто так, от чистого сердца.

– Люблю оставлять детские улыбки не только в памяти, но и на снимках.

– А еще Маша с Евой учат французский.

– Тоже для детишек?

– Нет, нет, – поспешила я опровергнуть такую очевидную ложь. – Я для себя. Уже почти год этим занимаюсь.

– А я недавно присоединилась, – подхватила подруга. – Интерес к языкам у меня давно, и вот Ева своим примером наконец смотивировала. Хочу, чтобы мои дети потом свободно владели несколькими языками.

Сёма смотрел на наш спектакль и едва сдерживал смех, но Ваня жестом показал ему, чтобы тот молчал.

В итоге наплели мы какой-то ерунды с три короба, но Ксения Антоновна и Макар Филиппович, кажется, были на седьмом небе от счастья.

Я не думала, что это правильно: врать, чтобы понравиться кому-то. Но это казалось единственным решением в данной ситуации.

Что, если бы о Маше подумали плохо, стали бы капать на мозги Сёме? Зачем такое начало семейной жизни.

Маша хорошая девчонка, и они обязательно полюбят ее как родную дочь. И полюбят не за выдуманные факты, а за то, какая она настоящая. Просто им понадобится немного больше времени, чтобы разглядеть за татуировками и цветными волосами прекрасную девушку, доброго друга и примерную жену.

– Времени уже много. Я, наверное, поеду, – сказала я, когда и впрямь настал час заканчивать с посиделками.

– Я тоже поеду с Евой.

– Ванечка, ты же хотел остаться? – всплеснула руками беспокойная родительница.

– Тут трехкомнатная квартира, а не двухэтажный коттедж. Куда вы всех собираетесь разместить? А нам с Евой все равно на один адрес.

– Тоже верно. Давайте я вам тортика с собой положу?

– Нет, нет, что вы, спасибо большое, но не нужно.

– Мы лучше бутылку вина заберем, – пошутил мужчина.

Хотя, как оказалось, не пошутил, потому что с кухни он и впрямь стянул бутылку, которую успели только открыть, но не успели начать.

Нас проводили как родных, как будто это мы с Ваней приходили на знакомство с семьей. Я на прощание поцеловала Ксению Антоновну, обняла Василису и шепнула Машке, чтобы придерживалась легенды, но сильно не завиралась.

Подруга согласно кивнула. Она, кажется, вообще не расстроилась, что пришлось врать, чтобы понравиться семье. Ей было куда важнее, чтобы ее приняли. А уж за остальным дело не станет.

Когда мы оказались на улице, сумерки давно окутывали город. Но почему-то было совсем не холодно, как то полагается осенним ночам. Наоборот, стало даже теплее, уютнее.