Тысяча порезов

Глава 12

Сиенна

Кристиан со мной не разговаривал. Не подбегал ко мне, требуя узнать, все ли со мной в порядке, не давал обещаний убить Лоренцо, заставить его заплатить за то, что он сделал со мной. Никаких нежных прикосновений к моей коже, прогоняющих отвратительные прикосновения мужчины, который был готов изнасиловать меня. Ничего.

Один раз взглянул на меня со стиснутой челюстью, глаза метались от лица к рукам, в его глазах была жажда убийства, и потом повернулся ко мне спиной.

Это было больно. Так же больно, как от удара в лицо.

Кристиан не рыцарь в сияющих доспехах. Он не был добрым или мягким. Все это началось не потому, что он заботился обо мне. Это началось из-за того, что мой жених продал меня ему.

Все эти вещи, в дополнение к попытке сексуального насилия, удару по лицу и тому, что пистолет был направлен мне в голову, — причина того, что я пью водку ровно в восемь утра.

Это не помогало, и щека постоянно пульсировала.

Как бы мне ни хотелось убежать в свою комнату, запереть дверь и спрятаться, это ничего не изменит. У меня было непреодолимое желание схватить ключи от одной из машин Кристиана и просто уехать. Из города. За пределы штата. Найти какой-нибудь дрянной мотель на обочине дороги и спрятаться, пока все не уляжется.

Но в этом плане было несколько недостатков.

Главные из них — Джессика и Илай. Если я исчезну без следа, Кристиан может причинить им вред. Он не заботился обо мне. Он ясно дал это понять, когда вошел в комнату после случившегося. Прошедшая неделя волшебным образом не изменит ничего внутри него. Я не украла его сердце, не отдала монстру душу. Таким образом это не сработает. Он без колебаний причинит боль единственным людям, которых я люблю.

А еще побег был бы на машине, принадлежащей Кристиану, в которой, как я могла только предполагать, было устройство слежения.

А еще жизнь, ради которой я так чертовски усердно работала.

Да, возможно, все трещало по швам, но я буду держаться. Может, я и не проходила через худшее, чем это, но я прошла через многое дерьмо. И так легко не сдаюсь.

Бежать невозможно. К лучшему это или к худшему, но это мой дом. По крайней мере, на данный момент. И какой-то титулованный придурок из мафии не вытащит меня из этого.

Итак, я пила, сидя на барной стойке и уставившись в пространство. Не смотрела в сторону Феликса. Он стоял у двери и наблюдал. Совсем как тогда, когда Лоренцо приставил пистолет к моему лицу. Его лицо, как всегда, было маской, руки сложены на груди, неподвижный, как социопат.

Не знаю, он здесь, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, или чтобы убедиться, что я не попытаюсь сбежать. Честно говоря, мне все равно. Он не существовал для меня.

Я не понимала, что теперь делать, поскольку о работе не могло быть и речи, но выпивка казалась хорошим началом.

У меня не так много свободного времени. Раньше я работала допоздна. Ходила на деловые ужины. Коктейльные вечеринки. Дерьмовые благотворительные вечера, которые Пит заставлял меня посещать. Выходных для меня не существовало. Мне это нравилось. Мне нужно было находиться постоянно в движении. Работать. Зарабатывать деньги. Я не ходила на поздний завтрак, или на выходные в спа, или что там еще, черт возьми, люди делают. Сегодня мне пришлось впервые за пять лет взять выходной.

Я никогда не брала больничных, поэтому уверена, что в офисе выдвинули теорию, что меня сбило такси или я стала жертвой очередного серийного убийцы. Правда более безумна, чем вымысел.

Движение, замеченное краем глаза, вывело из оцепенения.

Кристиан.

Ох, так он соизволил выйти из своего кабинета. Интересно, он уже убил Лоренцо? Мой взгляд скользнул по нему. На его руках нет крови. Но это ни о чем не говорило. Самые опасные и смертоносные из людей ходили по земле без крови на руках. Во всяком случае, заметной.

Гнев горел в моих венах до такой степени, что мне хотелось вцепиться в свою кожу, просто чтобы получить передышку. Но поцарапать его кожу казалось гораздо лучшим вариантом. Я не позволю себе страдать из-за его реакции или ее отсутствия, поэтому вместо этого я разозлилась.

Я не заговаривала с ним, просто не сводила с него обвиняющих и враждебных глаз.

На первый взгляд Кристиан выглядел так же, как всегда. Серьезный. Вырезанный из мрамора. Смертельный блеск в глазах. Но он держал свое тело жестко, его руки были сжаты в кулаки по бокам, а его ровное выражение лица казалось вымученным. Или, может быть, мне все это показалось. Я придумала себе какие-то эмоции у этого человека, которого, как я говорила себе, сильно ненавидела.

— Сиенна, — пробормотал он, мягкий звук разнесся по пространству между нами.

Я осушила свой бокал.

— Теперь ты вспомнил, что я существую? — я издевалась, звуча угрюмо и мелочно.

Но опять же, после того что произошло сегодня утром, я имела право быть угрюмой и мелочной. Или вообще, какой захочу. У женщин нет правил поведения после нападения.

— Зайдешь ко мне в кабинет?

Я моргнула, услышав просьбу Кристиана. За все время, что знала его — а это был смехотворно короткий промежуток времени, честно говоря, — я не слышала, чтобы он обращался с просьбой. Он приказывал. Я, к сожалению, подчинялась. Большую часть времени мне нравился акт подчинения, и это окупалось во всех отношениях.

На этот раз он предоставил мне выбор. Что делать, я не знала. Часть меня хотела наброситься на него, вонзить ногти в его лицо, разорвать на части, чтобы у него были такие же шрамы, как у меня.

Несмотря на то, что я считала себя сильной женщиной, это оставит на мне шрам. Отсюда и алкоголь. Залечить раны. Со всем, через что я прошла в своей жизни, с моей сексуальной историей, ко мне никогда не прикасались против воли. Не так. Конечно, были мамины бойфренды, которые пытались что-то предпринять, но их руки были мягкими, нерешительными и быстро отступали, когда я сопротивлялась. Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Никогда не смотрела сквозь пальцы на реальность того, что мужчины могут сделать с женщинами.

Здесь я была беспомощна. Но прятаться больше некуда. Я сделала еще один большой глоток водки, наслаждаясь жжением.

Вместо того чтобы вцепиться Кристиану в лицо, я встала и направилась к нему, принимая его просьбу, но ничего не сказала. Когда проходила мимо Феликса, я впилась в него взглядом, вложив всю ярость и ненависть, которые испытывала к нему, в один взгляд. Выражение его лица слегка дрогнуло, а губы изогнулись в подобии улыбки.

— Пошел нахуй, — прошипела я, проходя мимо.

Феликс не ответил.

Кристиан шел в ногу со мной, но я не произнесла ни слова всю дорогу до его кабинета — он тоже молчал. Но оставался рядом. Вместо того чтобы идти впереди меня в силовом движении, он шел рядом, рукав его костюма касался моей руки.

Я не хотела, чтобы это было утешением. Не хотела, чтобы это было чем-то особенным. Ненависть и ярость — вот что мне было нужно по отношению к нему и ко всей мужской расе. Я просто не могла ухватиться за это. Не двумя руками. Не с Кристианом.

В его кабинете пахло им.

Не Кристианом.

Отвратительным лосьоном после бритья, который въелся в мою кожу. Желудок заурчал, протестуя против того факта, что я выпила значительное количество водки на пустой желудок. Несмотря на это, я чувствовала себя болезненно трезвой.

— Он будет наказан, — заявил Кристиан, закрывая за нами дверь.

Я вздернула подбородок вверх.

— Наказан? — повторила я, поворачиваясь к нему, когда он прошел дальше в комнату. — Он чуть не изнасиловал твою невесту. Ударил меня по лицу. Он мог убить меня. Хотя, возможно, я и новичок в жизни мафии, я понимаю, что такие преступления не окупаются наказаниями. Они смертельны. — Я швырнула в него эти слова, когда он приблизился ко мне. Мое сердце бешено колотилось в груди, а кончики пальцев горели от желания причинить кому-нибудь боль.

Кристиан не сдвинулся с места, чтобы сесть за свой стол, не сделал попытки создать дистанцию между нами, он прислонился к краю стола, как будто знал, что мне нужно быть подальше от него. Я не стала садиться. Так я была бы слишком близко к нему. Вместо этого я задержалась у двери.

— Конечно, я сомневаюсь, что это имеет отношение к другим женщинами, но сейчас важно то, чья эта женщина, — добавила я с укусом в голосе.

Я пошатнулась. Как будто кто-то поднял меня и потряс до самых костей.

Кристиан наблюдал за мной. Его глаза были в основном сосредоточены на той части моего лица, которая уже начала покрываться синяком. Она все еще горела и пульсировала.

— Ты права, — его голос звучал странно. Ровный, но какой-то далекий, чего я никогда от него не слышала. Как будто тот заставлял себя быть спокойным. Все в языке его тела было напряженным. Его рот превратился в тонкую линию, челюсти сжаты. Не знаю, это из-за того, что случилось со мной, или из-за того, что затронули его эго.

Разве я не должна быть неприкасаемой, как невеста Дона? Это ставит под сомнение его положение и власть.

— Если бы это был кто-то другой, ты бы сейчас смотрела на его труп, — продолжил Кристиан. — Но Лоренцо защищает его кровь.

Я вспомнила о его бреднях на кухне. О мании в его глазах.

— Он их сын? — сделала вывод я. — Винсенция и Софии?

Кристиан кивнул один раз.

— Да.

— И обычно титул Дона переходит к первенцу. — Я говорила медленно, когда все кусочки паззла начали вставать на свои места.

Лицо Кристиана было непроницаемым.

— Правильно.

— Но не в этот раз? — мой взгляд упал на портрет на стене.

Это брат погибшей девушки. Тот, кого все так обожали. Ее потеря высасывалась из них всех. Потеря изменила их, превратила Кристиана в бездушного монстра, Лоренцо — в жестокий кусок дерьма. Винсенций и София превратились в людей с пустотой в глазах.

Лоренцо говорил о ней. Будто я ее замена

Я ненавидела это. Что все в этой семье знали ее. Обожали ее. Что, если выйду замуж за Кристиана, меня всегда будут сравнивать с принцессой. Но я не такая мягкая и нежная, с невинным лицом в форме сердечка. Моя потеря не оставит дыр в людях на долгие годы. Джессика, конечно, расстроилась бы. Какое-то время она будет оплакивать меня. Как и Эйден. Но они справятся. Будут жить. Меня забудут.

Я не буду такой, как она.

Хотелось сорвать этот портрет со стены. Я ненавидела то, как она смотрела на меня. Я чертовски ненавидела ее.

— Не в этот раз, — голос Кристиана вернул мое внимание. Он не смотрел на картину. За те несколько раз, что я была здесь, он ни разу не взглянул на нее.

Я хотела знать историю всего. Жаждала этого. Хотела знать, как сильно он любил ее. Что с ней случилось. Как это связано с Лоренцо. Почему он таким стал. Путь Кристиана к Дону, когда это не его право по рождению. Каково его право по рождению? Каким было его детство?

Я стряхнула с себя все эти вопросы. Не об этом сейчас нужно думать. Мне не нужно узнавать о детстве Кристиана. Это не поможет выбраться отсюда.

Вновь возникла мысль, что я недостаточно мотивирована на поиски компромата. Сказала себе, что это лишь потому, что это небезопасно. Я никогда не оставалась одна в доме надолго. Теперь было ясно, что я должна попытаться. От этого зависели моя жизнь и мое здравомыслие.