Тысяча порезов

Глава 16

Кристиан ждал меня, когда я вернулась домой.

Домой.

Я не хотела думать о поместье как о своем доме. Конечно, не следовало этого делать. Это тюрьма. Ни больше, ни меньше.

Но мне становилось все сложнее и сложнее лгать самой себе. Ужин вымотал меня. Сделал все это более реальным. Я откладывала встречу с Джессикой, потому что знала, разговор с ней закрепит всю ситуацию в реальности. Сначала я была уверена, что найду выход из положения, и Джессика ничего не узнает.

Но теперь выход заблокирован. Дорога оказалась намного сложнее, чем я когда-то думала. Не было никаких мыслей о чувствах к Кристиану.

Он был в гостиной. Я могла бы пройти мимо него в свою комнату, не выплеснув гнев, оставшийся после нашей ссоры.

Но, конечно, не получилось.

— Как прошел твой ужин? — спросил Кристиан.

Он сидел в темноте, несколько мерцающих свечей едва освещали большую комнату.

— А что, шпионы, которых ты разместил в ресторане, не успели доложить? — дерзила я.

Долгий вздох Кристиана эхом разнесся по комнате. Он не ответил, не сразу. Просто встал со своего места и медленно направился ко мне.

Я не двигалась, хотя какая-то нелепая часть меня жаждала подойти к нему, прыгнуть в его объятия, как какая-то гребаная героиня в романе.

Но я не героиня. И что бы ни было между нами, это не романтика, поэтому осталась на месте.

К сожалению, Кристиан остановился, не дотронувшись до меня. Он оставил небольшое расстояние между нашими телами, и я злилась на него за это. Злилась на себя еще больше за то, что жаждала этой близости.

— Нет, Сиенна, — его голос был низким и хриплым. — Я не позволяю людям шпионить за тобой, пока ты общаешься со своими друзьями. Рассказав Джессике, все стало реальным. Теперь я задаюсь вопросом, правильно ли ты приняла свою судьбу. Твое будущее со мной.

Я быстро заморгала, глядя на него в тусклом свете. Дом был погружен в чернильный полумрак, свечи заливали комнату мерцающим желтым светом. Его лицо было скрыто тенью, я не могла ясно разглядеть выражение его лица. Его тон был решительным, твердым.

— Я ничего не приняла, — мой гнев проявился не так, как я надеялась. Потому что я играла свою роль. Делала это плохо. Боролась, хотя уже проиграла.

Или выиграла, в зависимости от чужой точки зрения.

— Да будет так, — пробормотал Кристиан.

Именно тогда я увидела, как что-то блеснуло в тусклом свете. Металл.

Пистолет.

Кристиан сидел в темноте и ждал меня с пистолетом.

Кристиан

Сиенна испугалась, когда увидела пистолет.

Но скрыла это. Если бы не был так настроен на нее, как сейчас, я бы этого не увидел. Никто другой не увидел бы этого, даже если бы внимательно наблюдал за ней. Ведь любой, кто находился в одной комнате с таким существом, как Сиенна, внимательно, блядь, наблюдали за ней.

Я был готов убить каждого из своих людей за то, как они смотрели на нее, когда она вошла в комнату в тот день, когда я отрезал Лоренцо за руку.

Ее реакция на тело Пита, удивила меня. Потрясла. Я не из тех, кого легко шокировать. Это было испытание. Акт отчаяния. Я слишком много рассказал ей об Изабелле. Позволил ей проникнуть мне под кожу. Мне хотелось доказать ей свою чудовищность, показать ей, какой темный этот мир.

Но она не испытывала отвращения. Я внимательно следил за этим. Нет, она была взволнована. Чертовски очарована. Она позволяла мне прикасаться к себе, смотрев на устроенную мной бойню. Она была насквозь мокрой для меня всякий раз, когда я хотел ее. А я хотел ее постоянно, черт побери. Что едва мог ясно мыслить.

С моей стороны было бы умно покончить с этим сейчас. Покончить с ней. Я не способен на это. Едва ли. Она будет преследовать меня, преследовать своими безжизненными глазами, своим окровавленным трупом. Но я бы вытерпел. И тогда в этом мире не осталось бы ничего, что могло бы причинить мне боль. У меня появится контроль. И впервые с тех пор, как я сел за ланч в «Белле» в тот день, у меня будет ясная голова.

— Несмотря на то, что Феликс тренирует тебя, несмотря на то, что ты хорошо справляешься, этого недостаточно, — заявил я, позволив ее сердцу бешено биться в течение нескольких мгновений. Мне нравился вкус ее страха, каким бы слабым он ни был.

— Тебе нужно больше, если ты собираешься выжить, будучи моей женой, — вспышка раздражения поднялась, когда я вспомнил о Феликсе.

Человек, которому я доверял больше всего на свете.

Тренировал Сиенну.

Прикасался к ней.

Помечал ее.

Я знал, что он делал это нарочно. Тренировки могли быть без синяков. Он делал это как послание. Сиенне. Мне. Она принадлежит мне, но небольшая ее частичка мечтает о Феликсе.

Убить его было бы самым разумным вариантом. Но я не мог. Потому что он единственный человек, которому я доверял защищать Сиенну ценой своей жизни. Даже если он при этом ее развратит.

— Это не тот мир, где ты можешь рассчитывать на то, что тебя кто-то спасет, — продолжил я. — Даже я.

Я протянул руку, протягивая ей пистолет.

Сиенна перевела взгляд с меня на пистолет, ее грудь быстро поднималась и опускалась, когда она поняла, что я не собираюсь ее убивать.

Она двигалась быстро, без колебаний забирая у меня пистолет. Это обнадеживало. Что она не робела при виде оружия, не притворялась хрупкой, невинной и чистой. Была готова взять свое выживание в свои руки.

Я наблюдал, как она сжимает рукоятку пистолета, рассматривая оружие. Мой член затвердел, видя, как моя женщина так естественно обращается с пистолетом, с блеском в глазах, подсказывая, что ей нравится тяжесть.

Она также рассматривала возможность его использования. На меня. Я бы не был так чертовски очарован ею, если бы она мыслила по-другому. Если бы внутри нее не было этой холодной жажды крови и мести. В этот момент не уверен, что она не убьет меня.

Несколько мгновений назад я всерьез подумывал о том, чтобы покончить с ее жизнью.

Я не боялся смерти. Просто размышлял, сделать это сегодня или прожить остаток своих дней рядом с Сиенной.

Она думала, что я хочу убить ее. По крайней мере, на долю секунды. Наверное, подумала, что я узнал о детективе Харрисе. Ожидала, что я убью ее за это. Я бы так и сделал, если бы она не имела надо мной такой власти. И вместо того чтобы разозлиться, я еще больше расположился к ней. Она бесстрашна. Не желает сдаваться мне, даже если это будет стоить ей жизни.

И теперь она может стоить мне моей жизни.

Секунды проходили молча, пока она смотрела на пистолет. Ее руки были маленькими, изящными, и они ни капельки не обманули меня. Она способна делать ими ужасные вещи.

— Почему ты даешь мне его сейчас? — спросила она, опуская пистолет на бок.

Я подавил желание удовлетворенно улыбнуться, зная, что моей невесте не понравится новость, и тогда она может пересмотреть свое решение не убивать меня.

— Я уезжаю на Сицилию сегодня вечером, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

Я был удовлетворен, увидев разочарование, промелькнувшее на ее прекрасном лице. В ее глазах плясала ярость. Не то, что я уезжаю, а то, что ей небезразлично. Она будет чертовски скучать, и ненавидела меня за это. Ненавидела себя еще больше.

Как бы мне ни было приятно видеть, что она нашла свое место здесь, со мной, хотя и под давлением, я тоже был в ярости.

Я буду чертовски скучать по ней.

Эта поездка планировалась больше года и чертовски важна, чтобы откладывать ее. Я могу наладить новые отношения с влиятельными людьми. Могущественные игроки, о которых большинство семей здесь, в новом свете, забыли. И они заплатили за это высокую цену.

Так что мне придется уехать.

И все же одна мысль о том, что ее тело не будет рядом с моим, что я не буду чувствовать ее киску первым делом с утра, вызывала у меня желание что-нибудь сломать. Или кого-нибудь.

Эта потребность, которую я испытывал к ней, опасна. Чертовски опасна.

— Меня не будет по крайней мере неделю, — сказал ей. — Рейс сегодня вечером.

Сиенна поджала губы. Еще одно разочарование. Завтра истекает месячный срок, который я ей дал. Начнется подготовка к свадьбе. Или так она себе представляла. Я занимался приготовлениями с той самой секунды, как она сюда переехала. Как только я попробовал ее в ту первую ночь, я понял, что никогда не отпущу ее. Она будет моей до последнего вздоха.

Я шагнул вперед, не в силах продолжать стоять так близко к ней, не прикасаясь. Особенно сейчас, когда она держала пистолет на боку.

Я обхватил ладонью ее шею, кожа была гладкой, пленительной. Каждый дюйм ее тела — совершенство. Каждый раз, когда я прикасался к ней, мне приходилось сопротивляться желанию найти нож и вырезать свое гребаное имя на ее безупречной коже.

Я ограничился тем, что схватил ее за шею, большим пальцем коснулся линии ее подбородка.

Все ее тело отреагировало, как только я прикоснулся. Пухлые губы дрогнули, издав вздох удовлетворения. Она растворилась во мне, глаза все еще горели яростью, но и чем-то еще. Необходимостью. Голодом.

— Я уеду. — Я снова обхватил ее тонкую шею. — Но уеду только со вкусом твоей киски на языке.

Она задрожала под моей хваткой, и я почувствовал эту дрожь в своем члене.

— Не будешь спорить? — спросил я, мой голос был мягким, насмешливым.

Сиенна вызывающе вздернула подбородок, но я знал, что она не может говорить. Знал, что она бессильна против того, что между нами. Я тоже бессилен. К счастью, у меня просто лучше получалось это скрывать.

— Так я и думал, — пробормотал я.

Я уехал гораздо позже, чем планировал.

С ее вкусом на моих губах.

С моей спермой внутри нее.

И осознанием того, что я проклял нас обоих до самой смерти.

Сиенна

Прошлой ночью я была уверена, что Кристиан убьет меня. Думала, он узнал о том, что я общаюсь с детективом Харрисом.

Вместо того чтобы убить, он вручил мне пистолет. Оружие, которое могло бы гарантировать мне свободу. Если бы я нажала на курок и оборвала жизнь Кристиана. За последний месяц я много раз думала о том, чтобы убить его. Я способна на это. Лишение жизни не будет преследовать меня, не разрушит. Нет, я могла бы справиться с такой вещью.

Но я не могла жить без Кристиана.

Осознание лежало горьким вкусом на языке. Мышьяком в венах.

Это не давало мне спать всю ночь после ухода Кристиана.

Я спала в его комнате, потому что мне нужно быть окруженной его запахом. Его вещами. Его книгами о русской поэзии. Его одеждой. Пистолетом, который он мне дал.

От этого мне не стало легче. Но я не определилась, кто мы друг для друга. Солнце взошло в первый день нового месяца. Месяц, с которого начнется планирование моей свадьбы.

Феликс не был снисходителен ко мне, хотя темные тени под глазами и сероватая бледность подсказали ему, что я не спала.

Нет, он был более суров.

Я не смела жаловаться. Не могла обвинить его в жестокости, в том, что он издевается надо мной. Потому что тогда я бы попросила его издеваться надо мной другими способами.

Я все еще хотела его. До боли хотелось посмотреть, как он трахается. Как он будет отличаться от Кристиана. И еще была дополнительная выгода от того, как это повлияет на Кристиана. Конечно, он не женится на мне, если его самый доверенный охранник трахнет меня.