Измена генерала

Эпилог

— Как провела время с мамой? — Дима встречает меня у порога, стоит мне зайти в дом.

— Ты ждал меня? — ставлю бумажные пакеты на пол, а когда вижу приподнятую бровь мужа, вздыхаю. — Все хорошо. Получила множество советов, в том числе ненужных.

Дима раскрывает объятья, и я тут же ныряю в них. Прижимаюсь к сильной груди и расслабляюсь. Ноги гудят, по телу разливается слабость. Хоть живот еще не сильно заметен, но я стала быстро уставать, что мне совсем не нравится.

— Мама помогла выбрать одежду для ребенка. Хочешь посмотреть? — я немного отстраняюсь, наклоняюсь к пакетам…

— Потом, сначала прими ванну, — Дима так быстро поднимает меня на руки, что взвизгиваю и едва успеваю обхватить его за шею.

Муж несет меня на второй этаж по коридору в нашу спальню, а я жмусь к нему. Прошло три месяца с момента похищения, и я не узнаю Диму. Мало того, что он действительно ушел с работы и старается проводить время со мной, хотя иногда запирается в кабинете, чаще всего с Вадимом, так еще он стал невероятно опекающим. Дима все такой же молчаливый, не очень любит делиться своими мыслями, зато с удовольствием слушает меня. Иногда я несу настоящий бред, готовя или занимаясь в саду, что удивляюсь, как у него уши еще не завяли. Но нет, он не только улавливает каждое мое слово, но и отвечает, когда нужно.

А еще Дима часто носит меня на руках. Эта привычка появилась, когда Валентина Петровна сказала, что мне нельзя перенапрягаться. Что-то мне подсказывает, что она сделала это специально, но уточнять я не стала. Меня все устраивает.

Дима заносит меня сначала в нашу спальню, а потом в ванную. Только в ней он ставит меня на ноги и отпускает. Разворачивается и уже хочет включить воду в ванной, когда я обнимаю его со спины, прижимаясь к ней щекой.

— А может душ… вдвоем? — произношу робко, все еще стесняясь высказывать свои желания вслух. Но после долгого разговора о желаниях с мужем, когда он однажды поймал меня на том, что я опускаю глаза и кручу пальцы, стараюсь побороть робость.

Дима на мгновение замирает, после чего разворачивается, всматривается в мое лицо и хрипло произносит:

— Ты уверена, что не сильно устала?

Я быстро-быстро киваю, и замечаю, как уголки губ мужа дергаются. Щеки тут же обдает жаром, но я не успеваю спрятать лицо в его груди, как на меня обрушиваются горячие губы.

Сразу же забываю обо всем. Цепляюсь за плечи Димы, прижимаюсь к его телу. Он обхватывает меня своими огромными руками и еще сильнее вжимает в себя. Его язык проникает мне в рот, и я теряюсь в поцелуе. Ногтями впиваюсь в футболку мужа. Пытаюсь оставить следы на нем. Мне его мало. Так мало.

Дима разрывает поцелуй и отстраняется от меня. Хочу уже возмутиться, но не успеваю даже пискнуть, как моя блузка оказывается порвана. Маленькие пуговицы скачут по полу, ткать падает у ног.

С джинсами дела обстоят сложнее. Сначала Диме приходится повозиться с ремнем. Потом стащить с меня прилипшую ткань оказывается еще той задачкой. Но, в итоге, я переступаю через них и оказываюсь о одном нижнем белье, которое по мановению рук мужа, летит на пол.

Дима раздевается полностью намного быстрее меня. Сразу цепляюсь взглядом за новый шрам у него на груди, он уже выцветает, только кое-где проглядывают розовые стежки. Хоть Дима уверял, что ничего страшного не случилось, но я случайно услышала разговор медсестер, что рана оказалась серьезной и кровотечение было сильным. Если бы ему вовремя не оказали помощь, у меня могло быть мужа. До сих пор в голове не укладывается, как он нес меня с такой раной.

Не могу остановить себя, тянусь к шраму и провожу по нему пальцем. Глаза наполняются слезами, в горле появляется ком. Дима замирает, впивается в меня взглядом. Опускаю голову, но он за подбородок поднимает ее.

— Ну чего ты? — Дима притягивает меня к себе и целует в лоб. — Все же хорошо.

— Знаю, — я всхлипываю, крепче прижимаясь к нему. — Это все гормоны.

Грудь Димы вздрагивает, когда он усмехается.

— Сейчас их утихомирим.

Прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, Дима подхватывает меня под попу и отрывает от пола. Я обнимаю его ногами, чтобы не упасть. Всем телом чувствую горячую кожу. Член упирается мне между ног. По телу проносится дрожь. Единственное, о чем я могу думать — он внутри меня. Ерзаю и слышу шипение у уха.

— Потерпи немного, — голос Димы хриплый, наполненный желанием.

Я снова двигаюсь, чувствуя, как головка члена трется о влагалище. Дима втягивает воздух через стиснутые зубы и несет меня в душ. Прежде чем войти внутрь, он включает воду и проверяет температуру. Я в это время покрываю мелкими укусами его шею, отчетливо ощущая, как пальцы на моих ягодицах напрягаются.

Дима нежно целует меня, как только мы встаем под теплые струи. Он прижимает меня к еще не успевшей согреться стене, собой загораживая воду. Но все что меня беспокоит это губы, сминающие мои, руки, сжимающие ягодицы. Я всем телом ощущаю его мощь, власть и хочу ей отдаться. Кожа будто наэлектризована. Любое прикосновение вызывает желание. А когда Дима рукой сжимает мою грудь и скручивает сосок, одновременно с этим впиваясь зубами в шею, кричу. До хрипа. Внизу живота разгорается такой пожар, что кажется я вот-вот в нем сгорю. Пытаюсь тереться о мужа, достать до члена, но у меня мало места для маневра. Власть в его руках. И он мне это отчетливо показывает.

— Пожалуйста, дай мне, — с моих губ срывается мольба. Руками глажу его плечи, впиваюсь в них ногтями, царапаю. — Мне нужно…

Наконец-то Дима слышит мою просьбу, двумя руками поднимает выше, удерживая под поду, и усаживает на член. До упора.

Стон срывается с моих губ, шипение с его.

Дима замирает. Я тоже. Мне нужно мгновение, чтобы привыкнуть к его размерам, и он это знает. Откидываю голову. Затылком прислонюсь к влажной стене. Подставляю лицо каплям. Тёплая вода еще больше воспаляет кожу. Теперь я горю не только внутри, но снаружи. Дима медленно поднимает меня, оставляя внутри только головку, а потом резко опускает. Перестаю соображать.

Мне нужно все. Мне нужно больше. Мне нужен он.

Упираюсь в его плечи, пытаюсь двигаться, но Дима позволяет перехватить инициативу. Дима так крепко сжимает мои бедра, что мне становится немного больно. Всего на секунду, в следующее мгновение все растворяется в удовольствие, когда Дима снова приподнимает меня и насаживает на свой член. А потом повторяет это снова и снова.

Но мне мало. Недостаточно медленных, равномерных, хоть и глубоких толчков.

Хочу больше. Жестче. Быстрее.

— Сильнее, — полупросьба-полуприказ срывается с моих губ.

Дышу часто, пальцами сжимаю плечи мужа, чувствуя, как его член глубоко входит в меня.

— Ребенок… — хриплый шепот Димы доносится до ушей.

Открываю глаза и вижу его проникновенный взгляд. Он тоже хочет, но сдерживается, переживает.

— Ребенок будет в порядке, — смотрю в его глаза. Мои губы изгибаются в полуулыбке. — Если ты не дашь его маме, то, что ей необходимо, вот тогда он взбунтуется вместе с мамой.

Дима усмехается, качает головой, выходит из меня и ставит на ноги. Я уже хочу возразить, когда он разворачивает меня лицом к стене. Едва успеваю упереться ладонями во влажную плитку — муж снова входит в меня, но на этот раз иначе.

Как я хотела: глубже, жестче, резче.

По коже проносится электричество, низ живота сжимается. Задыхаюсь.

Ступни скользят по поддону, стоит Диме выйти и снова войти. Он хватает мои бедра. Крепко держит, когда начинает вдалбливаться в меня. Я ловлю ртом воздух, чувствуя, как по телу проносится жар. Он такой сильный, пылающий, сжигающий изнутри. Кожа покрывается мурашками, внизу живота все скручивается в узел. По телу проносится дрожь. Мотаю головой. С губ срываются стоны. Ногтями пытаюсь зацепиться за плитку, но они соскальзывают.

Дима все еще держит меня одной рукой, когда второй гладит по ягодице, сжимает ее, отпускает и… шлепает.

Кричу. Мышцы сжимаются вокруг члена. Жжение разносится по коже. Не успевает даже немного утихнуть, когда я чувствую второй шлепок, а затем толчок. Кусаю губы, язык, щеку изнутри. Ягодица горит.

Шлепок.

Жар распространяется по телу, не только внутри, но и снаружи.

Шлепок.

Закрываю глаза и толкаюсь навстречу Диме. Кожа по-настоящему горит. В ушах звенит. Каждая мышца напрягается.

Дима касается подушечками пальцев моего клитора. Теряюсь в ощущениях.

Он нажимает, я замираю. Задерживаю дыхание.

Дима начинает кружить по клитору, и я взрываюсь в удовольствии. Жар становится огнем. Сгораю в нем. Дрожу сильнее. И если бы Дима не подхватил меня, я точно распласталась бы на полу в душе.

Чувствую еще несколько коротких толчков, которые усиливают мою дрожь, после чего Дима замирает, а горячая сперма разливается во мне.

Муж тянет меня на себя, я спиной прислонись к его груди. Дима обнимает мои плечи своими огромными руками. Я расслабляюсь, отдаюсь его силе. Мы стоим под теплыми струями. Тяжело дышим. Прикрываю глаза, чувствую слабость во всем теле. Дима упирается подбородком в мое затылок и еще сильнее сжимает меня. Наше дыхание постепенно успокаиваться, после чего Дима выходит из меня. Немного отстраняется. После чего разворачивает меня к себе. Смотрит мне в глаза. Молчит. Долго. Но я вижу все, что он хочет передать. Мягко улыбаюсь. Касаюсь пальцами его щеки, покрытой щетиной. Тянусь к нему. Оставляю быстрый поцелуй на его губах. Он сильнее сжимает мою талию, выдыхает и улыбается.

— Люблю тебя, — произносит он и нежно целует.

***

Генерал

— Ты когда приступишь к своим обязанностям? Уже полгода прошло.

Меня всегда поражала наглость брата. Вадим развалился в кресле напротив меня и смеет еще претензии предъявлять. В моем же кабинете.

Я склоняю голову к плечу, пригвождая его к креслу своим фирменным взглядом, от которого солдаты тут же вставали по стойке смирно. Вадим, конечно, не подрывается с места и даже не дергается, но, по крайней мере, руки перед собой в жесте «я сдаюсь» вытягивает.

— Ладно-ладно, пока моему племяннику годик не исполнится, я буду дергать тебя только по самым важным делам, — он усмехается. — Считай что ты в декрете вместе с Евой.

Я качаю головой.

— Кстати, — все веселье сходит с лица Вадима, я тоже напрягаюсь. — Генеральный снова объявился. Но на этот раз, я, кажется, выяснил, кто он. Мне нужно только подтверждение получить.

— Когда будешь уверен, не забудь мне сказать, — сжимаю кулаки.

У меня с генеральным свои счеты. Похищение Евы я ему точно не прощу.

Артем запел как соловей, стоило ему за решеткой оказаться. Конечно, пытался хорохорится, но один намек на выбор мною сокамерников развязал ему язык.

Мы узнали все, начиная с того, как генеральный вышел на любителя азартных игр, и предложил сделку «информация о контрактах Вадима в обмен на закрытие долгов», заканчивая шантажом Евы.

Не хочу думать через что пришлось пройти моей жене из-за этого говнюка. Тем более основную ответственность за произошедшее несу я сам. Но все-таки сокамерников для Артема я выбрал. Самых «лучших».

Зловещая улыбка появляется на моих губах. Вадим отодвигается подальше от меня. Он сильно сжимает подлокотники кресла и кажется вот-вот подорвется с места. Но его телефон пиликает и развеивает гнетущую атмосферу. Брат смотрит на экран, поджимает губы, а через мгновение расслабляется. Широкая улыбка растягивается на его лице.