Заноза для мажора

Прощаемся с довольной администраторшей, которая за один час срубила себе половину месячной зарплаты и выходим на улицу. Девочки уходят чуть вперед к припаркованной машине, я же притормаживаю Волкова за локоть, молча показывая ему скрин УЗИ. Не могу удержаться, чтобы не похвастаться.

— О… — тот вертит его и так, и эдак. — И где здесь голова? Или она потом прилепится, когда пузо будет как дирижабль? Ауч, — фыкает он, получая свернутым в трубочку заключением осмотра по лбу. — Понял, голова, стало быть, на месте. Пипирка тоже на месте?

— Срок крошечный. На нем еще невозможно узнать пол.

— О, жалко. И какие тогда шмотки покупать? На девочку, на мальчика? Что? Будто у будущих мамочек не рвет крышу и вы не носитесь по магазинам в припадке, сметая все на своем пути.

— Ты когда-нибудь закончишь паясничать?

— Когда я был серьезным, ты обозвала меня ребенком. Тебя не поймешь.

— Это когда?

— Когда предлагал завести киндера.

— То есть, хочешь сказать, это была не шутка?

— Вообще ни разу. Я правда не прочь стать отцом. Не прямо сейчас, конечно, но через пару-тройку лет… Почему нет?

Оу. Ну да, вот сейчас вижу, что не придуривается.

— Ну… желаю удачи.

— Себе желай. Не мне рожать.

Эм…

— А кому? Мне? От тебя?

— А что, слабо?

— Ты меня бросать через пару лет собрался, забыл?

— Кто тебе такое сказал?

— Ты. Ночью.

— Ложь и наглый поклеп. Я сказал, что с тобой год идет за три. Про «бросать» речи не было. Слушать внимательней надо было.

— Это сложно делать, когда тебе попутно раздвигают ноги.

— Поверь, мне в такие моменты тоже тяжко соображать. Да и в принципе в башке помехи когда ты рядом. Причем когда ты одетая, — на мне заботливо поправляют ворот пальто, пряча голую шею от ветра и мороси. — А если раздетая, то можно сразу дурку вызывать.

Ёклмн. Это так мило, что я краснею.

— Минутка лирики? — умиляюсь с напускным сарказмом, чтобы скрыть смущение.

— Что сказать, я ванильный романтик, — склоняются ко мне для поцелуя.

— Это точно, — тянусь в ответ, но условно романтичный момент портят прыгающие у машины девчонки, пытающиеся согреться.

— Алло, голубки, — ворчит Ника. — Тут беременная стынет! Тачку нам откройте и дальше сюсюкайтесь.

Да какой там дальше сюсюкаться. Всю малину испортили. Не заполучив желанных нежностей, идем к ним. Уже заползая в салон, ловлю падающие на запястье мелкие быстро тающие снежинки.

— Народ, первый снег, — радуюсь ему как маленькая девочка новому розовому велосипеду.

— Символично, не находите? — хмыкает Волков, включая подогрев сидений. — Даже погода салютует еще нерожденному младенцу. Надеюсь, сильно не заметет. Нам играть в следующий четверг. Кстати, Крис, ты ведь придешь на матч?

— А я там нужна?

— Издеваешься? Ты моя главная моральная поддержка. Без тебя никуда. А если ты еще и юбочку чирлидерши наденешь…

— То тогда ты забудешь про игру и пропустишь все мячи, — заканчивает за него заметно повеселевшая Дашка. Разница за такой короткий промежуток времени просто потрясающая. Вот что происходит с девушкой когда она в первые слышит едва уловимое сердцебиение живущего в тебе нового человечка.

— Ну да. Тоже верно, — соглашается Денис. — Тогда без юбочки. Но прийти надо. Придешь же?

— Посмотрим на твое поведение, — откликаюсь, пристегиваясь ремнем безопасности.

— Я буду белым и пушистым.

— Белый и пушистый волк. В загоне с овечками, — хихикает Ника, отлепляя намокшие блондинистые кудри с парки. — Отличное начало для триллера.

— Ты про себя? Прошу заметить, я вижу в загоне только двух овечек, — парирует тот. — И одну волчицу.

Изящно.

— Туше, — принимает поражение Логинова с одобрением. — Уделал.

— Ну так что, волчица? — Денис уже резво выруливает на дорогу. — Поддержишь своего пушистого и белого волчонка? Для меня это много значит.

— Если не найду более важных дел, — бросаю это так, чисто набивая себе цену, чтоб не думал, что я отныне стану бежать к нему по первому зову.

Бросаю, еще не зная, что слова окажутся пророческими. Потому что в следующий четверг я так и не попадаю к нему на матч. Не успеваю. Не получается. Обстоятельства, как назло, складываются против. А когда пытаюсь позвонить Денису, чтобы извиниться, трубку не берут. Ни вечером, ни утром.

Обиделся. Что ж, я виновата сама. Я ведь не рассказала ему, какая причина меня задержала.

Глава 15