Заноза для мажора

Волкова

Кто-нибудь ел под звуки смывающегося унитаза, доносящиеся аж с другого конца помещения? Нет. А мы едим. Настолько за нашим столом тихо, что слышно все. Каждый шорох. Каждый скрип мебели. Какие-то приглушенные щелчки на улице за панорамными окнами. Лай собаки. Сирену проезжающей далеко внизу скорой. Никому не кажется, что со звукоизоляцией тут проблема?

Папаня, как всегда, угрюм и с иголочки. Дома в парадном костюме ходит, спасибо без бабочки. Рядом сидит его белобрысая кукла в целомудренной белой блузочке, словно тайком сбежала с последнего звонка. Альберт напоминает далматинца с эпичным желтеющим пятном на полрожи, а маман… А маман ну вылитая курага, которую искусно зашпаклевали, вернув внешний лоск вполне себе свежего абрикоса.

— Надеюсь, у вас есть второй туалет, потому что в этот лучше не заходить без противогаза, — шлепается на соседний стул Волков, подмигивая опешившим от такой вульгарщины маман и пап. Вдоволь понаслаждавшись вызванной реакцией, он склоняется ко мне и шепотом, который нифига не шепот, добавляет: — Я пошутил. Я только по-маленькому.

— Руки помыл, надеюсь? — на всякий случай интересуюсь.

— А у нас в планах очередные страстные обнимашки? Ради этого готов весь в раковине помыться, — хихикают в ответ, демонстративно загребая пальцами из общей тарелки с нарезкой ломтики бастурмы и запихивая все в рот. Еще и ладонь об черную водолазку небрежно вытирает.

Я балдею. Вот это человек резвится, виртуозно играя на хлипких струнах нервной системы моих предков. Как с порога в образ вошел, так пока и не выходит. И я не хочу, чтоб выходил. Наоборот, едва сдерживаюсь, чтобы не расцеловать его в приступе благодарности.

Не знаю, чтобы я без него здесь делала. Вот Денис вернулся, и у меня прилив энергии пошел. А то сидела эти несколько минут под ментальным психологическим давлением, вилку мимо лосося тыкала. Ну точно мышь, угодившая в серпентарий.

Стискиваю его колючие щеки, делая уточку.

— Побрейся. Иначе тебе ничего не светит.

— Если очень принципиально, могу везде, — с готовностью «крякают».

— Давайте вы обсудите это наедине, — не выдерживает папаня.

— Запросто, — охотно соглашаюсь, переключая внимание на него. — Значит, мы свободны?

— Кристина.

— Что, Кристина? Мы находимся здесь двадцать… — сверяюсь с часами. — Двадцать семь минут и пока я так и не поняла, с какой целью устраивался этот цирк. Решили поиграть в дружную семью? Давайте что ль сфоткаемся на память. Только ножи попрячьте, а то никто не поверит, что вы искренне задницы друг другу лижете.

— Прекрати хамить.

— Да я пока даже не начинала. Но начну, если не перестанете давиться ризотто и не перейдете к сути вопроса.

— К сути, говоришь? — откладывая столовые приборы кивает отец. — Прекрасно. Для начала — я недоволен твоим внешним видом. Когда ты уже закончишь ходить как…

Концовку тактично не договаривают, но догадаться несложно. Я ведь сегодня снова приоделась в платьице с прежних времен. Белое и само по себе короткое, а корсет на талии еще больше приподнимал длину, оставляя бедра едва прикрытыми.

Закидываю локоть за спинку стула, как бы невзначай поправляя завязки на глубоком декольте.

— А что не так с внешним видом? — деланно удивляюсь, обращаясь к Денису. — Я плохо выгляжу?

— Ты выглядишь шикарно, — уверяет он.

— И мне так кажется. Может разве что с блестками на веках переборщила, а так вполне себе стандартная форма одежды в универ.

Нет, конечно. В таком прикиде только на панели стоять или парней в клубе клеить, но родителям ведь об этом знать необязательно. Откуда они вообще что-то обо мне могут знать? Им плевать на мои успехи, на мои планы, на то, что происходит у меня в жизни.

После развода никто из них ни разу не спросил у меня банальное: как дела. Только: сделай, ты должна, ты обязана, не позорь нас. И именно поэтому я не делаю, никому ничего не должна, не обязана и плевать хотела на их сранную репутацию. На меня же всем плевать. Баш на баш.

— Ты выглядишь как дешевая эскортница, — о, вот и маменька проснулась.

— Позвольте! — возмущено возражает Волков. — Какая ж она дешевая? Вы дешевых видели? Там только с бодуна можно кого-то выбрать. Нет. Тут однозначно не ниже платинового статуса.

Ха. Вот уж комплимент так комплимент.

— Спасибо, милый, — мурлычу я, почесывая его за ушком.

— Всегда пожалуйста.

— Вы сравниваете свою невесту… с эскортницей? — тонкие брови папиной приживалки взлетают к непрокрашенным корням.

— А ты, милочка, имеешь что-то против древнейшей профессии? — ледяным взглядом пригвождаю ее к месту. — Сама-то давно оттуда выбралась?

— Кристина! — снова одергивает меня отец, теряющий терпение.

— Что? Это все, что вы хотели сказать? Я могу быть свободна? А то мне еще сутенерше надо отзвониться.

— Не надо. Я тебя до утра оплатил, — успокаивает меня Денис, точечным движением отправляя брусетту с камчатским крабом на встречу с бастурмой.

— А, ну тогда ладно, — хихикаю я, кося под дурочку.

— Вот, собственно, и второй вопрос, который мы хотели обсудить, — родитель смиряет моего спутника сухим деловым взглядом. — Мы хотим, чтобы вы закончили свои отношения. Со всем уважением к вашему отцу, молодой человек, но как партия для нашей дочери вы нам не подходите. Вы оказываете на нее дурное влияние.

Все изумленно вздрагивают — это я начинаю ржать в голос.

— Как мне нравится это, — пихаю в плечо Волкова, чтоб он тоже заценил. — Видал? Ты оказываешь на меня дурное влияние. Для своей драгоценной дочурки они хотят лучшего.

— А вот это обидно, — театрально печалится тот. Мы сегодня настолько хороши, что достойный Оскара за главные роли. — Чем же я не в масть? И хорош, и пригож.

— Увы. У тебя нет шанса. Ты же не торчок на ломке. И людей вроде как не убивал. Не проходишь по параметрам.

— Вот черт! Волкова, прости, но на иглу я не согласен садиться даже ради тебя.

— Жаль. Значит, нам не судьба быть вместе.

— Видимо, да, — трагикомично подтирает несуществующие слезы Денис, взмахивая винным бокалом. — Выпьем с горя?

Чокаемся и отпиваем.

— Ну что, все? — закусываю кусочком камамбера, оглядывая присутствующих. — Все довольны?

— Что за детский сад? Вы можете вести себя как взрослые люди? — лютует маменька.

— Какие условия, такой и результат, — холодно отрезаю я. — Самим не смешно? Вам ли хватает совести указывать мне, с кем и как мне встречаться? Один с малолеткой спит, другая безмозглого альфонса под крышу пустила, вытурив дочь как балласт.

— Подбирай выражения! — яжбать краснеет и покрывается испариной. Естественно, его ж нареченную задели.

— И извинитесь перед Альбертом! — срывается на яростный писк маменьки. — Вы оба, раз уж Денис Александрович тоже здесь. Если он действительно намеревается стать членом нашей семьи, он обязан проявлять уважение!

Собираюсь высказать все, что думаю по поводу такой вот «семейки», но Денис тормозит меня жестом.

— Маленькая ремарочка, — вкрадчивым голоском уточняет он. — Напомните-ка, не сочтите за наглость, за что я там должен извиниться?

— За устроенное безобразие! Вопиющее и непозволительное для человека вашего статуса. Ваши стремления встать на защиту Кристины, несомненно, похвальны, но… доводить до примитивного мордобоя? Недопустимо!

— Знаете, а вы правы, — покорно соглашаются с маман. — До мордобоя доводить действительно не стоило. Нужно было разок просто приложить его бошку об пол. Чтоб с летальным исходом и все, все проблемы решены.

У-у-у! Альбертик завелся.

— Да как ты смеешь, сопляк! — оскорбленно привстает он с места.

Скрипят ножки стула. Денис тоже поднимается во весь рост. Предупреждающе касаюсь его руки, но едва ли это замечают.

— Как смею я? — его голос понижается до тихого рычания, полностью оправдывая фамилию. — Как смеешь ты открывать свою помойку, что у тебя вместо рта и обращаться ко мне лично? Больше скажу, как смеешь ты находиться здесь? Или у тебя проблемы с памятью после сотрясения? Забыл, что я запретил тебе дышать одним воздухом с Кристиной?

— Довольно! — папаня резво вскакивает, бросая скомканную салфетку в тарелку с недоеденным ужином. — Вы переходите границы. Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом.

— С превеликим удовольствием, — отвешивая саркастичный поклон, Денис помогает мне выйти из-за стола. — Находиться в компании некоторых… — презрительный кивок на Альберта. — субъектов оскорбление уже само по себе, — собираемся уйти, но он тормозит, будто вспомнив. — Чистое любопытство: вы, наверное, и не знаете, кого защищаете? Или то, что эта похотливая гнида рвется присунуть вашей дочери пока ее мать не видит — для вас в порядке нормы? В таком случае, будьте бдительны. Держите молодую супругу поближе, а то он и ей засадит под шумок. Она не откажет. Я такой типаж знаю, — в жерло желудка летит очередная закуска и заливается остатками вина в бокале. — Копченый угорь ничего, а вот бараньи языки на помидорах и регане редкостная дрянь. Увольте шеф-повара, — зафиналивают этот вечер своим скромным гастрономическим мнением и теперь уже, не тормозя, увлекают меня к выходу.

Пальто накидывается на мои плечи уже в лифте.

— Не надо было рассказывать отцу, — нарочито равнодушно подтираю смазавшиеся тени, разглядывая себя в зеркальной задней панели. А на деле так противно. Такой мерзкий осадок висит. Почему у всех семья как семья, а у меня смердящее болото?

— Надо было. Это идиотизм молчать.

— Все равно не поверит. А если поверит, ничего не предпримет.

Ловлю его невеселый взгляд в отражении.

— Ты уж извини, — качает головой его двойник. — На нашу свадьбу твоих родаков мы не позовем.

На нашу свадьбу? Ну-ну.

— Спасибо, — решая не развивать тему, просто благодарю его.

— За что?

— За поддержку. Она мне сегодня очень пригодилась.

— Конечно, пригодилась. Зато теперь у меня не возникает вопросов, почему ты была такой стервой. В таком гадюшнике по-другому не выжить, — выходим на подземном паркинге и направляемся к арендованной Денисом черной ауди. Кое-кто явно не смог подружиться с такси.

Едем не молча, но щекотливого обсуждения моей придурошной семейки больше не затрагиваем, за что я крайне признательна. Нужные эпитеты мне несложно подобрать и самой, от других же слышать их нет никакого желания. Чувствует это Волков или нет, но двигается в правильном направлении.

Когда ауди тормозит у моего подъезда, коротко прощаюсь и выхожу из машины. Уже подхожу к двери, собираясь набрать код, но палец замирает над кнопочной раскладкой. Несколько секунд так стою, после чего возвращаюсь к машине, легким стуком по стеклу водительское дверцы привлекая к себе внимание.

Следующий вопрос, возможно, создаст кучу дополнительных проблем и неразберихи, но я все же задаю его:

— Зайти хочешь?

Глава 10. Ревнивый псих