Тест на верность

4. "Давно непорядочный"

Андрей

Рассекая ряды супермаркета, иду следом за Даной. Взгляд аккурат припечатывается к её упругим ягодицам, обтянутые чёрной юбкой. Глазами по стройным ногам вверх-вниз блуждаю. Не могу заставить себя остановиться, перестать пялиться так открыто. Но если запрещено трогать, поглазеть-то, хоть можно?

Богдана выруливает на ряд с овощами, взвешивает продукты, клеит ценник на пакеты. Стою немного поодаль, чтоб не спугнуть своей близостью. Мне показалось или она стала относиться ко мне с осторожностью?

Слова друга не дают покоя. И я всё больше начинаю сомневаться: а дружба ли у нас, или всё-таки взаимная выгода? Кто в здравом уме предложит собственную жену? Я бы точно глотку перегрыз любому желающему приблизиться к моей женщине, а Эрик собственноручно толкает Дану ко мне.

Чтобы что потом?

Развестись и забрать сына, лишив материнских прав?

Не хочется думать, что Эрик – такая подлая скотина, столько лет ведь дружим, ничего раньше подобного за ним я не замечал. Но его предложение “устроить жене тест на измену” выводит меня из себя. Кулаки чешутся – так хочется врезать в “табло” Гофману, но лучше не надо. Спешка хороша при ловле блох, а здесь нужен иной подход.

Думай, Теплинский, думай!

Чем ты можешь помочь Дане?

Сказать ей прямо, что её муж полный неадекват и хочет забрать у неё сына? Так не поверит же. А если откажусь от роли героя-любовника, какая вероятность, что больной мозг Гофмана не найдёт мне замену? То-то же! Вероятность 99,9 процентов.

– Я уже всё, – обернувшись, Дана смотрит на банку собачьей тушёнки в моих руках. Бровью дёргает, мол, это всё зачем я припёрся в “Ашан”? – Вижу, ты уже тоже скупился.

– Типа того.

– Как лорд поживает?

– Да нормально. Не жалуется.

– Ты не обижаешь его? – щурится, словно пытается что-то прочесть в моём взгляде. Эм-м… мы сейчас серьёзно обсуждаем моего ротвейлера?

– Его обидишь. Ты видела эту тушу под шестьдесят килограмм? – глотаю ухмылку.

– Ну мало ли.

Разговор о собаке не продолжается. Не сговариваясь, направляемся к кассе, рассчитываемся за свои покупки. К корму заказываю у кассира пачку сигарет, на ленту выкладываю сникерс и молочную шоколадку с орехами.

– Давай пакет, – забираю у Даны пакет с продуктами, несу его до самой машины. Тяжёлый. Она реально такие носит на постоянной основе или воспользовалась случаем, что я подвёз на машине?

Вопросов у меня много, ответов – ни одного. Да и кто я собственно такой, чтоб в душу лезть со своими нравоучениями?

Оказавшись в салоне машины, включаю на магнитоле радиоволну с попсовыми песнями. Краем глаза ловлю суету: у Даны не получается пристегнуться ремнём безопасности.

Не говоря ни слова, тянусь к ремню. Жена друга замирает, по ощущениям даже дыхание задерживает, пока я клацаю карабином.

– Это тебе, – покончив с ремнём безопасности, передаю шоколадку, которую купил специально для Даны.

– А за что? – вдруг спрашивает.

– Просто так.

– Молочный с орешками, – разглядывает обёртку шоколадки, – как я люблю. Спасибо, Андрей.

Киваю в ответ, а пальцы намертво врезаются в кожаную оплётку руля. Слышать из её уст своё имя – какой-то особый вид экстаза.

Пока едем, поглядываю в сторону Даны и неожиданно для самого себя решаю, что не смогу ввязаться в эту хуйню, которую предложил Гофман. Я должен обо всём рассказать Богдане, только как это правильно сделать, чтоб поверила моим словам? Один неправильный шаг и я лишусь доверия Эрика, кто знает, что он придумает потом. Возможно, тест на измену – наименьшее из возможных зол.

На спидометре восемьдесят. Не тороплюсь. Ехать осталось ещё пару километров, а Дана уже уснула в моей машине. Склонив голову, плечом прижимается к дверце тачки.

Ещё сбавляю скорость, чтоб войти в поворот максимально плавно. Подъезжаю к воротам дома Гофманов, мотор глушить не спешу. Развернувшись корпусом вправо, смотрю на спящую жену друга, борюсь с желанием коснуться, поудобнее устроить её голову – видно же поза, в которой Дана заснула, неудачная.

Не придумав ничего лучшего, пишу Эрику на мобильный: “Дана заснула у меня в машине”. Жду минуту, ответа не поступает, сообщение даже не прочитано.

К чёрту всё, пусть поспит немного, пока раздуплится Эрик.

Тихо выхожу из тачки на улицу. Закуриваю. Смотрю на звёздное небо, думаю о своём.

***

Вернувшись домой позже, чем планировал, паркую машину возле подъезда в свободном месте, на этот раз под раскидистым тополем. В одной руке зажата банка собачьей тушёнки, в другой – ключи от квартиры. Настроение поганое. Ничего не могу с собой поделать, ощущение, что делаю всё неправильно, становится всё острее. Меньше всего я желаю быть замешан в семейные разборки. И я бы отказался, послав нахуй даже самого лучшего друга, но не послал – дело касается женщины, которая никогда не была мне безразлична.

На девятый этаж поднимаюсь лифтом. Выгуляю собаку, приму душ и спать, а что делать дальше со всей этой хернёй – буду уже завтра думать. Сил на сегодняшний вечер почти не осталось. Я без пяти минут на нуле.

Дверцы лифта распахиваются, выхожу на площадку и замечаю на ступеньках женский силуэт недалеко от моей квартиры. Датчик освещения реагирует на мои шаги, озаряя лестничную площадку. Пару секунд хватает, чтоб разглядеть в силуэте девушку. Увидев меня, девушка резво встаёт на ноги.

Блядь… Алина. Серьёзно?

***

– Привет, а я тебя тут жду, – пряча за спиной руки, стоит вся такая девочка-припевочка. В зелёной юбке в клеточку и белой блузке со смешными рюшами, Алина напоминает училку младших классов.

– Вижу. Зря ждёшь. Домой иди, Алин.

Пробурчав недовольно, достаю из кармана связку ключей, сую ключ в замочную скважину, как слышу приближающиеся шаги. Упрямая, значит. Уходить добровольно не собирается, не оставляет шанс её не обидеть.

– Не пойду, пока не накормлю тебя. Я тут биточки твои любимые приготовила. Пирог с яблоками спекла – всё, как ты любишь, Андрей Викторович. Сейчас чайник поставим.

Зажав руку в кулак, борюсь с желанием треснуть им по двери. Алина… блядь, да не люблю я тебя, девочка. Хватит бегать за мной, как преданная овчарка. Ты совсем не вставляешь.

Обернувшись, холодно чеканю:

– Я не голодный. Домой иди.

Дверь открываю, делаю шаг внутрь, а девчонка следом идёт, юркает в коридор. Врубив свет, нажав на выключатель, сердито смотрю на девушку, взглядом испепеляю. Красавица, двадцать три года. Только окончила институт, без опыта работы пришла ко мне на должность бухгалтера. Поверил в неё, дал шанс, взяв к себе на фирму. И всё как-то самой завертелось: из лёгкого флирта разогнались до секса без обязательств. По крайней мере, я на это рассчитывал, а она, похоже, встречалась по самые уши.

– Андрюш, ну ты чего? На звонки мои не отвечаешь, на работе тоже делаешь вид, что меня не замечаешь. У тебя что-то случилось, ты поэтому такой сердитый? – легко коснувшись моего напряжённого бицепса рукой, в глаза заглядывает будто с мольбой.

Уставший пиздец как. Не до разговоров о личном. В планах было: выгул собаки, душ и спать, а тут влюблённая малолетка припёрлась.

– Алин, ты хорошая девочка. Красивая очень. Я не хочу делать тебе больно, но лучше иди сейчас домой. Мне не до тебя.

– Не хочу домой, я же тебя ждала. Еле в подъезд попала – у вас такой строгий консьерж оказался. Пришлось брать хитростью.

Положив голову мне на грудь, прижимается крепко всем телом.

– И что ты собираешься делать у меня дома? Я же сказал, что не голоден. Сейчас выгуляю собаку и завалюсь спать.

– Сам догадайся, – хихикает.

Оторвав голову от моей груди, смотрит своими большими глазами. Когда сказал Алине, что она красивая, не соврал. Длинные волосы ярко-рыжего цвета, милые черты лица, усыпанные забавными веснушками, хорошая фигурка. В такую можно влюбиться, если тебе немного за двадцать, а на сердце ещё никто не оставил памятных шрамов. Но мне-то давно не двадцать, простой оболочкой не привлечь. Да и нет у меня сердца, причём уже давно. Мне нравится моя холостяцкая жизнь. Никто не выносит мозг, не ограничивает свободу, не контролирует каждый шаг. Если бы я хотел от всего этого избавиться, то женился бы ещё по молодости, как Эрик, например.

Но дело в том, что та единственная и неповторимая мне до сих пор не встретилась. Вряд ли когда-нибудь уже встретиться. Единственная женщина, которая зацепила, в которую когда-то влюбился с первого взгляда, вышла замуж за другого. А других похожих – не внешне, а по вызывающим во мне эмоциям, как-то не нашлось.

– У меня был тяжёлый день, девочка, – отвечаю сухо, но Алину не цепляет. – Я пиздец как устал.

Приближающийся ротвейлер отвлекает внимание. Присев на корточки, подзываю собаку подойти ближе:

– Лорд, мальчик мой. Иди сюда, – вильнув хвостом, собака ластится об мою руку. – Хороший пёс. Красавчик.

– Ты к своей собаке относишься лучше, чем ко мне, – обиженно заявляет девушка. – Я тебе совсем не нравлюсь, Андрей? Если это так, то скажи обо всём прямо и я обещаю, больше тебя не потревожу.

Все важные слова нужно говорить прямо, глядя глаза в глаза. Так бы поступил любой порядочный человек, а я давно непорядочный. Мне просто похер, что обо мне подумает Алина. Возможно, я окажу ей незабываемую услугу – разобью розовые очки, спущу с небес на землю. В будущем ей это поможет, надеюсь.

– Я с тобой просто трахался, Алина. Как женщина ты меня не интересуешь. На этот раз я доходчиво объяснил?