Ах, уехал мой любимый

Глава 39

- Рюкзак из комнаты взять не забудь, Ванюш, - сориентировала сына, который взглядом рыскал по прихожей нашей квартиры, словно что-то забыл, а вспомнить что именно не мог.

- Да, точно, - быстрый топот маленьких ног скрылся в комнате.

Кормушки уже ждали своего звёздного часа и Матвей на комоде од зеркалом, глядя в которое я подкрашивала ресницы тушью.

Нет, ну, это чистой воды преступление – идти в школу и вести уроки с такими сияющими глазами. Я будто накатить с утра успела для храбрости и настроения.

- Так, Ань, соберись! – сделала глубокий вдох и очищающий выдох.

Поправила на голубом платье-пиджаке воротник и закинула распущенный волосы за спины, решив, что сегодня вполне достаточно закрепить их заколками над ушами. Зря они после душа так красиво закудрявились, что ли?

Звонок в дверь в одно мгновение разогнал крови, раскрасил щеки красным румянцем и усилил сияние в широко распахнутых глаз.

- Матвей пришёл! – без малейшего сомнения заявил Ваня, вперед меня выскакивая из комнаты к двери. – Я сам открою.

- Как скажешь, - отступила я от двери и подхватила своё пальто и сумочку.

- Привет, Матвей! – едва открыв дверь, Ваня потянул ему свой кулачок.

- Привет, старичок! – не менее жизнерадостно ответил ему Козырский и подставил свой немаленький кулак под приветственный удар. – Привет, Анют, - тягучий взгляд темных глаз перетек на меня и словно прикоснулся к каждому миллиметру кожи, оставляя мурашки.

- Привет! – излишне наигранно и пискляво выдала я, теряясь от смущения. – Кхм, идём?

- Идём, - кивнул Матвей, ни на мгновение не стирая с лица улыбку довольного, сытого котика.

Перестань, пожалуйста! Мне некуда больше краснеть!

Во дворе кормушку установили дольно быстро. Оказывается, за этот час Матвей успел присмотреть ветку на дереве недалеко от детской площадки, поэтому, выйдя из подъезда, целенаправленно повел нас к ней. Правда, отойти от кормушки нам было позволено только тогда, когда Ваня собственными глазами убедился в том, что его труд не был пустым, а первый смелый воробей соизволил отведать зерна.

- Всё, теперь поехали, - довольный собой сыночек повел нас к машине Матвея так, словно делал это ежедневно. Маленькое личико засияло счастливой улыбкой, когда машина со свистом ответила на разблокировку и щелкнула замками.

В салон, что я, что Ваня самостоятельно взобрались с трудом. Я – из-за боязни задирать ногу слишком высоко, будучи в платье, а Ваня - из-за коротких ног и маленького роста. Поэтому, сначала усадив Ваню, Матвей помог мне. Первое касание рука к руке после часовой разлуки искрами пронеслось по телу и снова согрело.

Только убедившись в том, что мы оба пристегнуты, Матвей устроился за рулем, пристегнулся сам и вырулил с придомовой парковки в общегородской поток.

До садика ехали под сопровождение бесконечной Ваниной болтовни. Он рассуждал обо всём: о рекламных баннерах, о других машинах, стоящих рядом с нами на светофорах, о том, что скоро станет совсем тепло и можно будет ездить на самокате… Обо всём, о чём нам, взрослым, даже не пришло бы в голову.

И, кажется, мы оба были благодарны Ване за то, что он разбавлял напряжение между нами. Не знаю, как Матвей, а я снова ощутила себя шестнадцатилетней девчонкой, влюбленной по уши в местного хулигана. Только сегодня в его глазах, мимике, в каждой морщинке и улыбке я видела отражение собственной реакции. Он, ровно так же, как и я, не мог долго смотреть в глаза без улыбки. Иногда, переключая скорости, словно случайно касался мизинцем моих пальцев, удерживающих сумочку на коленях, и снова улыбался как дурачок, отвечаю на мою не менее дурацкую улыбку.

Только у ворот садика легкая розовая паутина между нами стала чуть меньше натянутой. Все занялись процессом вылазки из высокой машины с минимальным риском повреждения ног и кормушки.

- Я подожду тебя, - сказал Матвей, когда мы подходили к калитки главного входа.

- Зачем? – непонимающе моргнула.

- На работу тебя подвезу. Или тебе не нужно?

- А, это? – улыбнулась, вспомнив, что отпуск еще на начался. – Нужно. Спасибо.

- Я жду, - ответил он мне теплой улыбкой и опустил взгляд на Ваню, который уже ждал с кулачком наготове. – До вечера, старичок.

- А ты вечером за мной приедешь?

- Посмотрим, - повел Матвей плечами. – Если успею с работы освободиться до шести, то приеду.

- Ну, ладно, - было слышно, что Ваня немного расстроился тем, что никто ему не дал конкретных обещаний, но настаивать на них он не стал.

Войдя в группу, сразу наткнулись на «тётю лошадь» и сразу захотелось пойти прочь и дождаться её ухода в свой кабинет.

- Здравствуйте! – первым с ней поздоровался Ваня и сразу пошёл дальше, увидев свою воспитательницу. – Здравствуйте, Елена Владимировна! А я кормушку принёс!

- Здравствуй, Ваня! Какая красивая! Пойдем, пока поставим ее на выставочный стол к другим кормушкам, – сразу поприветствовала его воспитательница в отличие от заведующей, которая ограничилась холодным кивком сразу нам обоим.

- Здравствуйте, Виктория Викторовна, - решила тоже с ней поздороваться, ибо ещё нужно было дождаться Ваню и помочь ему переодеться.

- Здравствуйте, Анна Витальевна, - выдавила она надменно, осмотрев скользящим как слизняк взглядом с головы до ног. Эдакий специфически мерзкий взгляд и задранным острым носом, когда в движении находятся только глаза и сочащееся со всех щелей отвращение к стоящему напротив. – Неплохая кормушка. Неужто, отец помог?

- Это принципиально? – спросила я, поведя бровью.

- Просто, далеко не многим деткам помогают отцы, только и всего. Некоторых, и вовсе, не заставишь, - протянула она, словно маскируя какой-то подтекст, который я, вероятно, должна была понять из чувства женской солидарности.

- Не знаю. Я не посвящена в отношения других отцов с их детьми, - бросила ей небрежно и поспешила к Ване, который уже начал расстегивать куртку напротив своего ящичка.

- У меня самая крутая кормушка! – прошептал он по секрету на всё помещение.

- Я даже не сомневалась, - усмехнулась я, складывая его джинсы и кофту на полку.

Проводила Ваню взглядом в группу и только тогда, когда он влился в игру с другими детьми, вышла из садика, у ворот которого меня всё ещё ждал Матвей.

Весь такой довольный, чистый, свежий и до невозможности красивый. Как же ему идёт эта белая толстовка! И я рядом с ним как приличная девочка в строгом платье.

Как хулиган и его тихоня.

- Кто-то успел тебе испортить настроение за пять минут? – спросил он, чуть сощурившись от яркого утреннего солнца.

- Да нет, - выдавила я неопределенно и приняла его руку, которой он поддерживал меня, помогая взобраться в его высокую машину. – Просто мне иногда кажется, что у заведующей какая-то лютая ненависть в матерям-одиночкам.

- С чего ты взяла?

- Когда я была замужем, она, вообще, могла не обратить на меня внимание, а последнее время не упускает ни одной возможности, чтобы ковырнуть меня на тему отцов и детей.

- Может, весеннее обострение? – предположил Матвей.

- Не знаю. Но, если честно, после окончания этого учебного года я хочу перевести Ваню в другой детский садик. Может я паранойю, но иногда ловлю себя на мысли о том, что она может отыгрываться ещё и на моём сыне.

- Так, давай, его прямо сейчас заберём, - с легкостью предложил Матвей.

- Не так быстро, - хохотнула я.

- Понял, - привычным жестом прочесал затылок. – Слишком сильный напор, да?

Черные брови сложились домиком. В глазах цвета горького шоколада впервые прочиталась нерешительность.

- Ну-у, - протянула задумчиво. – Я не хочу торопиться. Давай, не будем загадывать наперёд, хорошо?

- Как скажешь, - согласно кивнул Матвей. А затем серьёзность мгновенно сменилась игривостью. – А я могу рассчитывать на поцелуй? Хотя бы один? Или все поцелуи я украл ночью?

Румянцем опалило щёки, улыбка сладким мёдом растеклась по лицу.

- Может, отъедем подальше? Тут дети всё-таки.

- Я видел у школы очень густые кусты черемухи, - подмигнул он мне и торопливо обежал свой пикап, чтобы прыгнуть на водительское сиденье и с рёвом сорваться с места.