Ах, уехал мой любимый

Глава 41

Пикап Матвея остановился недалеко от главных ворот, ведущих в садик. Двигатель оказался заглушен, а чувство неловкости во мне вновь включилось.

- Ты, наверное, поезжай в школу, - начала я, робко бросив на него взгляд. – Раз там тренировка, то капитану не мешало бы тоже на ней присутствовать.

- Забей, - отмахнулся Матвей. – Я их капитан, а не нянька. Побегать по залу во время разминки они и сами могут. Тем более, с ними Иван Степанович.

- И когда игра?

- В субботу, скорее всего. Но еще посмотрим, как сборные других школ отреагируют на наше приглашение.

- Ого! – выпучила я удивленно глаза. – Всё настолько масштабно.

- Ну, - качнул он головой. – Мы со Степанычем решили не мелочиться и обзвонили всех. Давно не было хорошего спортивного духа. Якобы, он покинул школу вместе с нашим выпуском, вот я и решил вернуть его в стены родного спортзала, чтобы Степаныч не скучал.

- Я бы не сказала, что Ивану Степановичу знаком такой термин, как скука, - хохотнула, вспомнив, что один из любимых учителей и коллег даже в школьных коридорах во время перемен мог позволить себе быть просто мальчишкой, иногда дразня дежурных по этажам показушной пробежкой перед ними. То еще щекотание нервов – сделать физруку замечание «не бегать!».

- Это точно, - согласно закивал Матвей.

- Ну, я пойду за Ваней? – коснулась рычага открывания двери и застыла.

- Я открою, - быстро бросил он, уже выскочи из машины. – Прошу, мадам, - протянул мне руку ладонью вверх.

Смущенно улыбаясь, вложила пальцы в его ладонь и снова почувствовала, как по коже пробежали мурашки.

Так будет от каждого нашего прикосновения друг к другу?

- Чёрт! – выругался себе под нос Матвей.

- Что случилось? – непонимающе нахмурилась, встав рядом с ним на старый потрескавшийся асфальт.

- Надо было сначала тебя поцеловать, а потом уже открывать дверь, - проговорил он вполголоса и заговорщицки мне подмигнул, когда мимо нас прошла одна из мамочек с ребенком.

- В следующий раз будешь умнее, - закинула прядь волос за плечо как в рекламе шампуня и двинулась ко входу в садик, стараясь идти так, чтобы бёдра не вихляли с большим трамвайным заносом.

- Девушка! – окликнул меня голос Матвея. – Вашей маме зять не нужен?

- Тихо ты! – шикнула на него, чувствуя, как в один миг покрылась румянцем и едва не столкнулась с еще одной мамочкой, выводящей своего сына из садика.

- Ладно, попозже ответишь, - веселился Матвей, оперевшись локтем о морду своего пикапа.

Пацан пацаном. Белая толстовка, такого же цветы кроссовки и синие джинсы. А с этой прической с вечно торчащими во все стороны волосами, можно было решить, что пацан только что явился с грандиозной вечеринки.

Зашла в главное здание и, миновав небольшой коридор с несколькими дверями, вошла в просторный холл, где все мамочки встречали и собирали своих деток. После уличной жары прохлада внутри садика отлично освежила и позволила перестать чувствовать себя тающим мороженым в компании одного известного мне мужчины.

- Добрый вечер, Анна Витальевна, - скрипучий голос «тёти лошади» заставил мелко вздрогнуть. Обычно, из своей коморки она высовывается только утром, будто для того, чтобы показать, как всех нас ненавидит уже с самого утра. Видимо, сегодня один из тех редких случаев, когда она решила продемонстрировать нам это ещё и вечером.

- Добрый, Виктория Викторовна, - улыбнулась ей уголками губ и поспешила отойти чуть в сторону, поближе к основному залу, в котором, обычно играли дети, дожидаясь прихода своих родителей.

- Похоже, ваш сын не очень-то торопится домой, - снова этот скрипучий голос совсем рядом. – С чего бы это?

- Да, с чего бы это вас так активно стала интересовать моя личная жизнь? Сериалы кончились и нечем стало заняться на работе?

- Странно, что вы доверяете своего ребенка, как вы говорите, заведующей, смотрящей в рабочее время сериалы.

- Странно, что вы решили, что я доверяю своего ребенка именно вам. К счастью, у него есть замечательная воспитательница.

Так мы с ней и продолжили бы обмениваться тонкими уколами с мерзкими улыбочками и приторно сладким тоном, если бы не другой женский голос, раздавшийся совсем рядом с нами.

Резко повернула голову на звук и в одно мгновение вернулась в ту гостиницу, где год назад видела эту же девицу в одних только трусах, болтающихся на одной ноге, прячущейся за моим, теперь уже бывшим, мужем, который уверял меня, что я всё неправильно поняла.

Сейчас эта же девица пряталась за «тётей лошадью», называя её мамой, и удерживала в руках совсем ещё крохотного младенца, глядя на меня так, словно я вот-вот его отберу, угрожая пистолетом.

А я уже второй раз за последние полчаса пожелала, чтобы под моей рукой было хоть что-нибудь, с чем можно пойти в бой. Напольный торшер, например…

Молчание затянулось. Две пары глаз смотрели на меня не моргая, а я понимала, что мне хочется смеяться. Громко, в голос, согнувшись пополам, упереться ладонями в колени и просто смеяться как умалишенная. Секундная агрессия в адрес девицы растворилась так же быстро как появилась. Осталось только понимание комичности сложившейся ситуации, приправленное выражением их лиц.

Если в глазах девицы читалась паника и даже страх, словно она тоже только что словила флешбек с гостиницы, то в глазах «тёти лошади» и, как теперь стало известно, ее матери, читалось высокомерие с задранным к потолку острым носом и даже угроза.

- Раз уж мы все здесь собрались, - начала заведующая, остановив мою внутреннюю истерику с диким смехом. – То я хотела бы поговорить с вами наедине, Анна Витальевна.

- О чем? – повела я бровью, неконтролируемо издав смешок. – Мне с вами разговаривать не о чем. Разве что, вам есть что сказать по поводу моего сына, которого я, похоже, больше сюда не приведу?

- Разговор пойдёт о вашем муже, - ей бы судьёй работать с такими интонациями, а не в детском садике.

- У меня нет мужа. Ваша дочь вам разве не рассказывала? – иронично вскинула я брови.

- В том-то и дело, что даже после развода вы его не отпускаете, - пискнула из-за материнской спины нимфетка с ребенком на руках.

Теперь мои брови вполне естественно поползли на лоб.

- Что, простите? – выдавила я относительно сдержанно.

- Да, - снова пришла очередь «тёти лошади» устраивать судьбу дочери. – Мы знаем, что вы названиваете ему вечерами, зовёте обратно в семью, давите на жалость, шантажируя сыном и алиментов, назначенных судом, вам тоже мало…

- Стоп! – подняла руку и как дирижер заткнула её лживый фонтан. Желание опуститься до уровня истерички и повыдирать обеим их редкие волосы, чтобы затем воткнуть их же острыми носами в стену, буквально застилало здравый смысл. Если диалог продолжится в том же духе, то, скорее всего, детский сад станет свидетелем первой в мире драки между одной из мамочек с заведующей и ее дочкой. – Во-первых, меня не касается и никаким образом не интересует личная жизнь моего бывшего мужа, - проговорила я на удивление спокойно и хладнокровно, глядя обеим поочередно в глаза. – Во-вторых, если вы не можете уследить за своим мужчиной и не можете отличить ложь от правды, то это исключительно ваши проблемы, которые, повторюсь, меня не касаются и не интересуют. Разбирайте в отношениях со своим мужчиной и зятем сами, меня к разборкам чужой семьи приплетать не нужно. В-третьих, на этой омерзительной ноте пребывание моего сына в вашем, с позволения сказать, заведении я считаю оконченным. Завтра утром я приеду за документами, которые, вы подготовите, и рассчитаюсь за не проплаченные дни. Всего доброго.

Подарив фальшивую улыбку их вытянутым лицам, крутанулась на каблуках и вошла в игровой зал, где сразу взглядом нашла Ваню и облегченно выдохнула. Мой сын улыбался, о чем-то увлеченно рассказывая воспитательнице.

- О, мама, привет! – увидев меня, Ваня забыл про свой же разговор и подбежал ко мне. – Уже пора домой?

- Пора, Ванюш, - привычно взлохматила его челку и зачесала ногтями на один бок.

- На маршрутке поедем, да? – его настроение заметно поползло вниз.

- А вот сейчас выйдем из садика и узнаешь.

- Матвей приехал? – синие глаза увеличились до размера планеты.

- Это секрет. Пойдём скорее, - качнул головой в сторону выхода. Оставаться здесь еще хоть на минуту казалось чем-то тошнотворным.

- Сейчас я быстро переоденусь, - маленький кипиш поспешил к своему ящичку.

- Сегодня можно не переодеваться. На улице тепло, можно прямо так идти. Только кепку накинь на голову, а то солнышко сильно ярко светит.

- Можно прямо в этих сандаликах идти? – спросил Ваня так, словно уточнял, насколько я уверена в своем решении.

- Можно, Вань, - кивнула я, улыбнувшись. – Давай, соберем твои вещи в пакет и пойдём на улицу. Нас там ждут.

В счастливом предвкушении Ваня помог мне скидать свои вещи из ящика в пакет, накинул на плечи лямки своего рюкзака, прихватил трактор и вперед меня направился к выходу из садика.

Чувствуя на себе взгляд «тёти лошади», вышла вслед за сыном с гордо поднятой головой. Не хватало ещё быть отчитанной сухой старухой, которая, плюс ко всему, является матерью любовницы моего бывшего. Такой сюр в моей жизни мне точно не нужен.

Ваня по-джентльменски открыл для меня дверь и терпели дождался, когда я выйду, щурившись от яркого весеннего воздуха. Легкие наполнились свежим воздухом и вытеснили кажущуюся затхлость недавнего помещения. Запах цветущей черемухи пощекотал нос и опутал тяжелые мысли приятной лёгкостью.

- Привет, Матвей! - с кулачком вперед Ваня подбежал к ждущему нас у капота своей машины Козырскому. – А я знал, что ты приедешь.

- Привет, старичок! – бодро ответил ему мужчина. – А откуда ты знал, что я приеду?

- А ты маму мою боишься, - деловито завил сыночек, заставив меня удивленно выпучить глаза.

- Ну, я твою маму не только боюсь, старичок, - многозначительно протянул Матвей, с лукавой улыбкой на меня взглянув.

- А что ещё? – спросил Ваня.

- А об этом я тебе потом скажу по секрету.

- Чтобы мама не услышала, да? – легендарный шёпот пятилетки, который можно услышать на другом конце улицы.

- Мама об этом узнает попозже.

- Я чувствую зачатки заговора против себя, - выгнула я бровь и подошла поближе к заговорщикам.

- Любой наш заговор может быть только ради тебя, - щурившись от солнца, Матвей смотрел мне прямо в глаза: тепло, открыто и так, словно насмотреться не мог.