Отравленные клятвы

Я выкрикиваю его имя, мои бедра прижимаются к нему, оргазм обрушивается на меня сильнее, чем что-либо, что я испытывала до этого. Он удерживает меня на месте, все еще посасывая, облизывая, унося меня все выше, и я думаю, что это никогда не закончится. Я никогда не перестану кончать на его рот, никогда не перестану чувствовать, как будто мир вокруг меня растворяется в жидком тепле, а затем, когда оно начинает исчезать, он скользит вверх по моему телу, и я чувствую его плотное давление на мой влажный вход.

— Ты можешь сказать мне остановиться, — хрипло шепчет он. — Я остановлюсь, если ты хочешь, Лиллиана. Но, Боже, мне нужно быть внутри тебя.

— Ты мне тоже нужен, — шепчу я и вижу выражение его лица, это все, что он когда-либо хотел услышать. — Ты мне нужен. Пожалуйста…

Он медленно входит в меня, осторожно касаясь моего покрытого синяками и побоями тела. Каждый дюйм его набухшего члена кажется почти чрезмерным, растягивая меня сверх моих пределов, но это тоже приятно. Мне нравится ощущение, когда он наполняет меня, мне всегда нравилось, даже когда я ненавидела это. И теперь, когда я поддалась этому, это кажется намного лучше.

Как он и обещал мне, так и будет.

— Николай — я выдыхаю его имя, и он стонет, прижимаясь губами к моему плечу, его бедра вздрагивают, когда он погружает в меня последние дюймы себя, и я сжимаюсь вокруг него, желая удержать его там.

— Я не знаю, как долго это продлится, — шепчет он у моей кожи. — Это было слишком долго… боже…ты ощущаешься так чертовски хорошо…

— Ты тоже. — Я запускаю руки в его волосы, мои бедра выгибаются под ним, мое тело не обращает внимания на синяки. Я чувствую болезненность, боли во мне, которые не имеют ничего общего с удовольствием, а все, что связано с болью… мне все равно. Он нужен мне. Мне нужно это.

Медленно я двигаюсь против него, чувствуя, как напрягаюсь и пульсирую по всей его длине, как он медленно и горячо скользит во мне. Я чувствую его дыхание на своей коже, учащающееся по мере нарастания удовольствия, все выше и выше, пока я не понимаю, что мы оба собираемся разлететься, и ни один из нас больше не может сдерживаться.

— Черт возьми, Лиллиана… — он стонет мое имя, его лицо утыкается в мою шею, губы скользят по моей коже, а затем он целует меня, его язык скользит в мой рот, когда его член снова глубоко проникает в меня. Я чувствую, как он начинает дрожать, когда горячая волна его спермы наполняет меня, его член пульсирует, когда я сжимаюсь вокруг него, мой собственный оргазм волнами пульсирует по моему телу, я опускаю пальцы на его плечи и прижимаюсь к нему.

Я шепчу его имя ему в рот, звуки теряются в поцелуе, мы двое выгибаемся и напрягаемся вместе, когда удовольствие пульсирует в нас обоих, и я чувствую, как он дрожит рядом со мной, когда оргазм, наконец, начинает утихать.

Николай заваливается набок, тяжело дыша.

— Пройдет немного времени, прежде чем я снова смогу с этим справиться. Но как только я смогу… — Он протягивает руку, проводя пальцами по моей груди. — Ты уверена, что хочешь остаться, Лиллиана?

Я киваю, беру его за руку и переплетаю свои пальцы с его.

— Я уверена, — говорю я ему мягко. — Я хочу тебя. И я…я люблю тебя.

Он поворачивается ко мне, поднося мою руку к своим губам.

— Я тоже люблю тебя, Лиллиана. И я буду заглаживать свою вину перед тобой каждый день своей жизни.

Я мягко улыбаюсь ему, осторожно придвигаясь, чтобы лечь как можно ближе к нему, почти в его объятия.

— Ты уже это сделал.

НИКОЛАЙ

Месяц спустя

Месяц назад я бы и представить себе не мог, что это возможно. Я смотрю на пляж, направляясь к стройной фигуре, лежащей в шезлонге, с напитками в руках, и мне кажется, что я нахожусь во сне. Моя жена улыбается мне, ей не терпится увидеть меня. Этим утром я слышал, как она выкрикивала мое имя, когда я заставил ее кончить три раза… пальцами, ртом и, наконец, своим членом, и теперь я вижу, как она машет мне, подзывая к себе, желая, чтобы я снова был рядом с ней.

Я никогда не думал, что нам с Лиллианой суждено обрести любовь или счастье. Я думал, что лучшее, что я мог сделать, это спасти ее от судьбы, которой она не заслуживала, а затем спрятать ее там, где никому из нас не пришлось бы беспокоиться о другом. Но вместо этого я нашел то, о чем никогда не подозревал, что это возможно для такого человека, как я… жестокого человека из братвы, сына Пахана, человека, который всю свою жизнь учил, что то, что я чувствую к ней, ведет только к потерям и неудачам.

Любовь.

Для меня нет никого, кроме Лиллианы. Я сказал ей об этом через неделю после того, как она сказала, что хочет остаться, с кольцом, которое я тайно купил для нее, и одно воспоминание о том утре снова возбуждает меня.

Я будил ее мягкими поцелуями в губы, челюсть, горло, пока она не начала извиваться подо мной, все еще полусонная и жаждущая большего. Мне приходилось быть очень осторожным с ней, когда мы оба исцелялись, на самом деле, все еще лечились, но, если она умоляет об этом, я хочу дать ей это.

Я тащусь от ее вкуса. Я не думаю, что когда-нибудь устану от этого. Я прокладывал поцелуями свой путь вниз по ее телу, уделяя время игре с ее грудями, облизывая и посасывая ее соски, пока она полностью не проснулась и ее руки не зарылись в мои волосы, ее бедра извивались подо мной. Я был тверд как скала, жаждал оказаться внутри нее, но у меня были другие планы, прежде чем я трахну ее. В то утро я заставил ее немного умолять. Я целовал ее тазовые кости, внутреннюю поверхность бедер, скользя языком по ее складочкам, покусывая и посасывая внешние складки ее киски, пока не увидел, как с нее капает, и она затаила дыхание, шепча мольбы, стекающие ко мне. Пожалуйста, Николай. Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты полизал мою киску. Пожалуйста.

Я еще не привык к тому, как Лиллиана умоляет меня, к тем грязным словам, которые срываются с ее языка без моего принуждения. Этого было достаточно, чтобы с моего члена потекла предварительная сперма, чтобы я прижался к кровати, прижимаясь ртом между ее ног, задаваясь вопросом, не испачкаю ли я простыни, прежде чем смогу войти в нее. Вместо этого я скользнул языком внутрь, представляя, что это мой член, горячий влажный бархат ее тела, сжимающийся вокруг меня, когда я трахал ее им, завивая свой язык внутри нее и потирая то сладкое местечко, которое заставляло ее извиваться, ее пальцы впивались в мою кожу головы, когда она дергала меня за волосы.

— Боже, Николай!

Я действительно думал, что собираюсь кончить тогда, от звука того, как она выкрикивала мое имя, умоляя меня. Мой член пульсировал, и я беспомощно откинулся на кровать, протягивая вниз едва зажившую левую руку, чтобы погладить себя. Мне нужна была моя правая рука для нее, но я не мог больше ни секунды не дотрагиваться до своего члена. Он болел, был на грани взрыва.

Я провел языком по влажным складкам ее киски, до ее клитора, катая языком по этому твердому камушку плоти так, как, я знал, ей нравится. Я нашел ритм, кружил, потирал, моя рука сжимала мой собственный член, чтобы предотвратить мой оргазм, когда ее вкус заполнил мой рот, и я обнаружил, что не могу сдерживаться.

— Я собираюсь кончить только от того, что лижу твою киску, — простонал я в ее плоть. — Я собираюсь сделать гребаное месиво по всей своей руке только от твоего вкуса. Боже, Лиллиана, твою мать, твою мать…

Я сосал ее клитор, чувствуя, как мой член набухает и извергается в моей руке, горячая сперма лилась по моим пальцам и на простыни, когда я сосал и лизал ее пульсирующую плоть, и я почувствовал, как она выгнулась дугой, услышал, как она выкрикивает мое имя, когда она сильно кончила, орошая мой рот и подбородок своим возбуждением, и еще больше моей гребаной спермы брызнуло из моего члена, как будто я не мог перестать кончать, пока она этого не делала.

Я все еще был чертовски возбужден, когда она расслабилась в моих объятиях, и слава богу, потому что иначе это разрушило бы мой план. Я был не в состоянии держать себя в руках, не из-за того, какая она на вкус, как хорошо она себя чувствовала, но я наклонился, засовывая свой покрытый спермой член в ее мокрую киску, когда я полез под подушку, и когда я начал входить в нее под сладкие звуки ее стонов, я потянулся к ее левой руке.

— Я должен был сделать это с самого начала, — сказал я ей, мой голос охрип, когда я снова вонзился, удерживая себя глубоко внутри нее, когда я говорил. — Но я делаю это сейчас. Ты уже моя жена, Лиллиана. Но я хочу, чтобы это был твой выбор.

Я раскрыл ладонь, чтобы она увидела кольцо на ней, кольцо из розового золота с блестящим круглым бриллиантом, кольцо инкрустировано бриллиантами поменьше, сверкающими на свету.

— Ты выйдешь за меня снова, Лиллиана? — Спросил я, и она уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты просишь меня выйти за тебя замуж, пока ты внутри меня? — Выдохнула она, как будто не могла в это поверить, и я улыбнулся ей, покачивая бедрами, чтобы она могла почувствовать твердую выпуклость моего члена, погруженного в нее.

— Мне показалось, что это правильный способ задать вопрос.

— Ты сумасшедший, — прошептала она. — Но я не могу сказать тебе нет. Она протянула руку, взяла кольцо с моей руки и надела его себе на палец, прежде чем обхватить рукой мой затылок и притянуть меня к себе, чтобы поцеловать. — Я не хочу говорить тебе нет. Так что …да, Николай. Я снова выйду за тебя замуж…

Легкая, порочная улыбка заиграла на ее губах, и я почувствовал ее на своих.

— При условии, что ты заставишь меня кончить по крайней мере еще дважды.

Я просунул свои пальцы между ее, ощущая новое ощущение кольца на ее руке.

— Договорились, — прошептал я, а затем снова начал трахать ее, именно так, как, я знал, ей нравится.

Я увидел, как кольцо сверкнуло на солнце, когда она помахала мне, и я подошел к шезлонгам, ставя наши напитки. Ее улыбка такая же ослепительная, как бриллиант, и я наклоняюсь, прикасаясь губами к ее губам и нежно целую ее.

— Для тебя здесь достаточно солнечно и тепло? — Спрашиваю ее, поддразнивая. Я обещал ей медовый месяц после того, как мы обновили наши клятвы, только мы вдвоем с Марикой рядом. Она сказала мне, только если мы поедем куда-нибудь, где на этот раз не будет снега.

— О, здесь определенно достаточно тепло. — Ее рука обвивается вокруг моей шеи сзади, притягивая меня для еще одного поцелуя. — Но мы можем разогреться еще сильнее позже, если хочешь.

— Мне нравится, как это звучит. — У ее рта вкус ананаса с легким привкусом водки, и я раздумываю, не следует ли нам прямо сейчас вернуться в комнату. — Я думал о том, что мы будем делать, когда вернемся домой, — говорю я ей, откидываясь на спинку стула и потянувшись за своим напитком. — Ты хочешь продолжать жить в особняке? Или пентхаусе? Или ты предпочитаешь что-нибудь другое? Я могу позвонить кому-нибудь, чтобы они были готовы предоставить нам несколько вариантов, как только мы вернемся…