Без тебя

Глава 46

Сергей

Сижу в тачке под подъездом. Смотрю в окна своей бывшей квартиры. Десять минут. Двадцать. Время идет, а я так и не решаюсь подняться.

Свет в детской гаснет. Значит, Маша начала укладывать Колю спать. Максимум полчаса и можно подниматься.

При других вводных, возможно, моя реакция была бы другой. Но сейчас я тупо охреневаю.

Неудивительно, что они подружились когда-то. Бьют обе наотмашь. Я стараюсь прийти к пониманию, но это трудно. Нереально. Будто катком…

Маша, моя Маша решила собой пожертвовать. Ради чего? Неужели думала, что я смогу спокойно жить после подобного? Как я вообще должен существовать после такого? Эта жертва, стало ли после неё лучше? Здесь и сейчас я бы выбрал пулю в висок, чем действительность окружающую. Во мне духу не столько, сколько в Маше, я чувство вины не вывожу.

Сафи. С ней картина не лучше. Я сразу не был в восторге от той среды, в которой она вращалась, но кто я такой, чтобы ей указывать. Зато сейчас, когда она рассказывала, о том, каким способом ей от Майкла пришлось избавляться, у меня волосы на дыбы встали.

Она предупредила, что как только «это» случится, в СМИ поднимут шумиху. Всё уже подготовлено, интервью на горячую тему взяты. Вытрясут максимум из случившегося.

Слишком кощунственно. За гранью моего понимания.

И если с этими уродами я ничего сделать не смогу, но с Марусиными дела обстоят немного попроще.

Если даже меня уволят после этого, я не расстроюсь.

Тянусь за телефоном, валяющимся на пассажирском сидении. По памяти номер набираю.

Два гудка и вызов принимают.

- О, Серый, ты как раз вовремя. Я собирался утром тебя набрать. Как там Яра?

Голос Лехи звучит очень бодро. Несвойственно для чувака, мертвым считающимся.

Он вышел на связь спустя несколько месяцев после подрыва. Попросил передать Саяре, что с ним всё в порядке, но появляться, пока не намерен. Дела есть.

Нетрудно догадаться какие.

- Слезы горючие по тебе не льет. Уж прости, - продолжаю следить за окнами. Если Маша не уснула вместе с нашим сыном, то скоро свет зажжется на кухне. Она придет пить чай с конфетой. Строго одна штука. – У меня к тебе дело есть, - опускаю прелюдии никому не нужные.

- Расстроил ты меня, конечно. Хотя я и так знал, что пролетаю. С Данияром она такой слащавенькой не была. Больно смотреть…

Леха глумится сам над собой. Сентиментальности у него по нулям, но каждый проявляет свои чувства по-разному. У него нестандартный подход. Сделать ради Яры он готов многое, но признавать свои чувства никогда не станет.

- Спирин, дай угадаю. Ты хочешь заказ сделать двойной? Двойной эспрессо для своей родственницы и ещё кавалера? – в его голосе слышится воодушевленное предвкушение.

- Хочу, чтобы ты мне их нашел. По моей информации они вернулись в Россию.

Не хочу, чтобы эта сука приближалась к Маше. Зная добродушие последней, ничем хорошим такое общение не закончится.

- Ой, блин, прости! Ты их засадить, что ли хотел? Мне тебя расстроить придется – ничего не получится. Серег, извини, если бы я знал…, - игриво причитать начинает. – Ты ведь меня простишь по старой дружбе? Как-никак мы с тобой очень любим одного и того же человека. А его, человечка этого, хотели взорвать. Такое у нас не прощают, - вот теперь он становится предельно серьезным. – Никому пока не говори. Не все вопросы пока решены. Как только – вы их сами найдете.

Что тут скажешь? Руины собственной жизни мне ещё долго изучать придется. И, похоже, теперь и у меня от Маши секреты появятся.

- Не расстраивайся особо. Я слышал ты и с младшим Руфицким неплохо так развлекаешься, - Леху подобные темы изрядно забавляют.

В кухне загорается свет, и я теряю интерес к нашему с ним разговору.

Спустя минуты набираю Маше сообщение:

«Можем поговорить? Я приехал».

Ответ приходит незамедлительно. Она пишет, чтоб поднимался и подходит к окну. Выглядывает, ища меня глазами.

Такая же славная девочка, как и пару лет назад. Исполосовали при этом мы друг друга более чем.

Как только дверь в квартиру открывается, я встречаюсь с ней взглядом. Стоит перепуганная. В глазах гамма чувств, от страха до нежности.

- Что-то случилось, Сереж? Что-то с Сафи? Почему ты решил ночью приехать.

Как ей объяснить, что я сам себе больше вампира напоминаю, чем человека? Это настолько ненормальная тема, то лучше и не начинать.

С каждым днем моя крыша отъезжает всё дальше.

Из позитивного – общение с детьми.

- Всё в порядке. Хотел с тобой поговорить наедине.

- А-а-а, - тянет она, сложив губки в буковку «о». Резко несколько шагов делает. – Проходи. Чего мы стоим на входе. Я растерялась немного.

Да я и сам тоже.

Сказать хочется многое, но я понимаю – и половины озвучивать не стану.

Хочу, чтобы она восстановилась.

Я не уверен, что её характер в корне изменится, для многих такое невыполнимо. Но жить дальше и радоваться жизни, вполне. Просто нужен толчок. И убрать всё, что может заставить откату случиться.

- Мы с Коляшей сегодня пельмени лепили, ты будешь? – спрашивает она, словив мой взгляд в зеркале, пока я мытьем рук занимаюсь.

Наши глаза встречаются. Она немного мешкает, обхватывает ладонью локоть другой руки.

Один из её триггеров я…

- Я не голоден. Могу с тобой за компании посидеть. Опять забыла поесть?

- Да ну что ты! Мы с мелким налопались. У тебя завтра с ним всё в силе? Коля ждет.

Киваю.

- Конечно, я за ним утром заеду.

- Ты не останешься? Уже поздно, - она оглядывается по сторонам, словно хочет время на часах посмотреть, но они у нас на стенах нигде не висят.

- Поеду к себе. Мне с утра нужно на работу заехать, - и документы забрать. С сегодняшнего дня у меня официально появилась дочка.

- Так выход…, - начинает, но тут же спохватывается. Закрывает одну сторону лица ладонью. – Нет, пошли всё-таки, я съем что-нибудь сладкое.

Когда она запихивает в рот четвертую по счету конфету, ко мне понимание приходит – обязательно справится.

- О чем ты поговорить хотел? Кстати, за папу спасибо. Мы с ним уже несколько раз виделись. Первые два раза Миша нами был. Сначала я переживала, мы так долго не виделись, а потом с Колей его знакомила. Тоже непривычно, но последний раз мы с Коляшей и папой были втроем. Коллегу твоего не отвлекали.

Слушаю её внимательно, хотя всё это знаю и так. Миха изложился в форме рапорта: кто, что, где, когда и во сколько. Маша была в приподнятом настроении. Сын деда не испугался.

Отлично. Особенно, если брать в расчет слова Алексея. Когда Маша узнает, поддержка лишней не будет.

Маша начинает рассказывать мне их с сыном новости. В бассейне, где сын занимается, соревнования будут проходить. Мелкого отобрали. Я рад.

Слушая, рассматриваю её. На самом ли деле ей лучше?

Теперь-то мне доподлинно известно, как можно мастерски видимость «всё хорошо» создавать.

- Сереж, у тебя тут волос седой… И не один, - тянется к виску с левой стороны. – Может, поговоришь со мной? Я выслушаю.

Усмехаюсь вместо ответа. Совсем невесело. Наоборот.

Было время, когда мне обо всем на свете с ней говорить хотелось. По правде говоря, чувства те же остались. Реакцию бурную во мне только она может вызвать. Умилить, разозлить. Успокоить и вывести из себя. У Маши полный карт-бланш. Только вот, к сожалению, этого перестало хватать.

Всё зашло слишком далеко. Мне нужно. Маше тоже.

Пойти на сближение сейчас – значит испортить друг другу жизнь окончательно.

Ей переболеть, мне справиться с агрессией и непониманием. Нельзя безнаказанно делать друг другу так больно. Обязательно скажется. Выстрелит так, что нахрен убьет.

Ловлю её запястье. Поглаживаю тонкую кожу, вкладывая в прикосновения всё свое сожаление. Ещё чуть-чуть и было бы видно, как кровь по венам течет.

Словами не передать, как мне жаль. Не получилось.

- Сафи ещё в больнице? – спрашивает после того, как я отстраняюсь. – Я хотела ей позвонить, но не решилась.

Говорю же – они похожи.

- Она дома. Если захочешь встретиться, она будет рада, - только с этим делом нужно поторопиться.

- Почему дома? Её разве лечить не должны? – её глаза увлажняются.

При всей своей наивности, Маше хватает пары секунд, чтобы понять, в каких случаях домой отпускают.

Находясь рядом, приходится сдерживаться, дабы не начать утешать. Это лишнее.

Явственно представляю, что будет, когда Маша узнает о моем переводе. Хочется верить, что её хватит небольшого количества времени, чтобы понять – это к лучшему. А пока…

- Марусь, поговори со мной о своем психологе, - оставляю за бортом всевозможные - «эта тема меня не касается».

Маша растеряна. Хмурится.

- Что именно ты хочешь узнать?

Помочь ей лично, я не могу. Даже если попытаюсь – не справлюсь. Но отчего-то, мне кажется, её психолог тоже не слишком эффективен, поэтому и нашел для нее лучшего психотерапевта нашей области. Будет спокойнее, если за ней, хотя бы немного будет присматривать врач, а не кто-то там. Глубина поражения матерью – зашкаливающая. Консультационной поддержки маловато будет.

Некоторое время уходит на то, чтобы втолковать ей самым безобиднейшим образом, что я за неё волнуюсь и хочу помочь.

- Если кто-то обидит, кран потечет, сумки будут тяжелые, ты знаешь, кому позвонить можешь всегда. Но Марусь, давай мы и с твоим чувством вины что-нибудь сделать попробуем?

- С депрессией мне уже помог психиатр. Правда. Я весь курс прошла. Геннадий Викторович сказал, что я идеальный пациент. Ты думаешь, я для Коли опасна?

То, о чем я и говорю. Эта хрень не должна первой в её голову рваться. Зачем она? Для чего? Если бы я так думал, Маша бы уже знала об этом.

- Ты умница. Не сомневаюсь, что он специалист прекрасный, - не хотелось, чтоб его труды стали прахом. - Но я сейчас о другом, - о специалисте, который привык работать с жертвами семейной тирании и насилия. – Хочешь, мы вместе сходим к твоему психологу, а потом к тому специалисту, что я прошу. Ты сможешь сравнить.

Где бы ни пришлось находиться, хочу знать, что она не одна. Немного поддержки, а с остальным она справится.