Девушка с лабрадором

Глава 3 Не нужно

Каждый день начинался одинаково. После сладкого забытья если не сном, то хотя бы густой темнотой, сердце вдруг сжималось и жутко болело.

Она ворочалось на смятой постели, чтобы заглушить боль, потому что на смену ночи приходило измученное утро, а с ним и осознание нового дня, в котором не будет счастья, как и в предыдущем.

Когда человека покидает надежда, остаются только неподъёмные мысли, злость на бога и отчаяние. Сначала громкое, яростное, а потом превратившееся в тихий густой поток крови, текущей по венам ледяной струёй. Человек перестаёт жить, погружаясь в себя всё глубже и понимает, что уж лучше прекратить, но что-то удерживает. Быть может, та самая воля к жизни, которая называется инстинктом самосохранения. А потом исчезает и это. Вообще мысли исчезают, затягиваясь трясиной равнодушия.

Морти утыкалась в руку, и по тому месту постепенно распространялось тепло, проникая в сердце.

Катя понимала, что не даёт сойти с ума ей именно собака, и это не радовало. Ей хотелось окончательно спятить, чтобы не думать. Именно мысли приносили боль и отравляли.

Когда-то она была верующим человеком, но потом перестала.

Не верить. Но надеяться на милосердие и доброту бога. Он вдруг стал ей понятен, как злобное мстительное существо, отнимавшее душу и забавлявшееся этим. Быть может, многие сказали бы – это судьба, это ты должна пережить, но то были просто слова – никто не смог бы понять её или бога, позволившего случиться тому, что случилось.

Вчера что-то пошло не так. В её серые, покрытые туманом забытья дни вклинилось живое, яркое, сильное, волевое, как вспышка, заставившее её очнуться. На короткое время, но увидеть себя со стороны – грязную, бледную, худую, мечтающую заснуть и больше не открывать век.

Но он, с его властным голосом, звучным, глубоким, приятным; острым взглядом тёмно-зелёных глаз, военной прямой спиной и сильными руками, наверняка не позволил бы себе сгинуть. Такие люди настолько сильны, что остальным приходится искать это в себе, но тщетно. Раньше ей казалось, что таких, как он, не бывает вовсе. Она ошибалась.

Сегодня утром она думала только об этом человеке, как будто он заполнил всё её пространство собой, выдернув из сна. Долгого и тягостного.

Попив воды прямо из-под крана, пригладив пальцами спутанные длинные волосы, Катя надела куртку и быстро вышла за дверь, пропуская Морти вперёд. Ключи опять словно нарочно перепутались и заедали в замках, но она справилась.

В соседней квартире стояла тишина раннего утра. Катя представила, как детки спят в своих кроватках, а Влад будит их, постепенно прогоняя остатки сна. Его красивая рослая жена ходит по квартире в шёлковом халате с чашкой кофе в руках, присаживается на самый краешек стула и смотрит за окно кухни на том самом месте, где вчера сидела Катя.

Так начинается новый день их жизни, и Кате думать о ней не стоило бы. А всё потому, что она пробовала жить в воображаемом мире, делать вид, что ничего не произошло и по-мудрому говорила себе – это испытание, которое ты должна, обязательно должна пройти.

Поначалу это казалось легко. Просто закрывал глаза и представлял себе другую реальность, без трагедий и боли потерь. Но однажды ты всё равно просыпался, приходил в себя, оглядывался и понимал, что всё это дым – жалкие мечты и только, а жизнь – она иная. Жестокая и неумолимая.

После таких виртуальных дней и ночей Кате было ещё хуже, как алкоголику на утро пробуждения. Только нельзя это было из себя вытравить.

Вспоминать подробности своей жизни из прошлого было ещё худшим путём, чувство вины выкручивало душу. Ей казалось, что если она будет думать об этом, то не сойдёт с ума, а сгорит заживо.

Покачав головой, Катя вышла на пронизывающий ветер и, согнувшись, побрела вдоль дома, не отпуская взглядом Морти. В эту минуту ей вдруг почудилось, что она одна на всей земле. Она, да собака. Странные мысли, но внутри из-за них возник страх. Значит, она не так уж и одичала. Не способная в последнее время сосредоточиться и с кем-то поговорить, Катя всё же не хотела оказаться одной. А такие, как Влад, давали силы, вливая её мощным потоком.

Молодая женщина чуть улыбнулась. Ей нравилось думать о нём, казалось, что душа нехотя и хотя бы ненадолго возвращается к жизни.

***

Любимые кроссовки с ярко-жёлтыми шнурками оказались кстати, они подняли настроение. Иногда даже такая малость меняла утро.

Влад сделал несколько энергичных выпадов кулаком вперёд и в бок и подбежал к турнику.

Вот уже неделю он много занимался на свежем воздухе, зная, что запускать себя нельзя. Через полтора месяца боевая командировка в какую-нибудь восточную страну и нужно было за время отпуска не отрастить брюшко и не одеревенеть.

В пять утра, когда было ещё темно, он совершал пробежку по району и пустырям, которые в ближайшее время планировали застроить многоэтажками. Никто ему не встречался, и было много времени, чтобы подумать, побыть наедине с собой. А когда у тебя годовалый малыш и старший школьник – это вдвойне важно.

В семь, на рассвете, Влад заканчивал тренировку и возвращался домой, чтобы поднять Даниила и отвезти в школу. Марина же утром занималась только макияжем и причёской, даже на младшего почти не обращая внимания. Было заметно, что дети её раздражали, и ничего с этим она поделать не могла.

Сегодня утро выдалось ясным и холодным, чувствовался лёгкий мороз в окрестных низинах. Над землёй стоял парок, она остывала и тяжело расставалась с теплом прошлого лета. Зеленовато-оранжевое марево поднималось вместе с солнцем; густой иней, осевший на сухой траве и сброшенных деревьями листьях, засверкал голубым.

Влад с удовольствием остановился, глубоко и сильно дыша, и огляделся. В такие моменты он чувствовал энергию, берущуюся будто из ниоткуда. Она пульсировала вокруг, задевая его, заставляя быть с собой единым целым.

Молодой мужчина снова сделал несколько наклонов, взглянул на кроссовки, покрытые пушистым инеем, и улыбнулся.

Он вспомнил, как на следующий день после поисков Морти он купил в магазине самых необходимых продуктов и пришёл к Кате. Она долго не открывала, а потом отказывалась от хлеба, сыра и молока.

- Нет, так нельзя, - качал головой он, заходя в квартиру. Хозяйка бессильно стояла в дверях, обернув вокруг плеч пуховый платок. Было тепло, но она зябла и дрожала под его взглядом.

- Вы сейчас позавтракаете, а я буду свидетелем, - категорично отрубил Влад и стал раскладывать на столе еду.

Молодая женщина не отвечала, глядя куда-то за голое, без занавесок, окно. Потом она с силой разлепила губы и произнесла: - Я не хочу есть, спасибо.

Влад улыбнулся, и всё его лицо в доли секунды преобразилось, глаза вспыхнули зеленоватым пламенем.

- Спорим, захотите?

Он быстро огляделся, не дожидаясь от хозяйки разрешения, и после недолгих поисков отыскал на полках большую глубокую сковородку.

Катя повернулась к нему и, как заворожённая наблюдала за каждым действием мужчины – энергичным, сильным, уверенным. Выражение его лица оставалось сосредоточенным и в то же время благодушным.

Вскоре запахло сытной ароматной яичницей, и Катя ощутила боль в желудке от голода.

Он накормил её, напоил крепким сладким чаем и ушёл, пообещав на ужин приготовить куриный бульон или лапшу, и тогда ей останется только разогревать и есть.

Когда он уходил, она попыталась поблагодарить его, а вместо этого сцепила челюсти от судороги и расплакалась. Простая доброта резала сердце ножом, раня ещё больше, чем жестокость мужа и отца. Она чувствовала, что Влад имеет право многое узнать о ней, если помогает, но сейчас у неё не было сил ничего рассказывать.

Мужчина всё прекрасно понимал. Он видел глубокие и сильные эмоции на лице женщины, то, что она не могла говорить из-за них и не винил её. Тяжело было его вмешательство, но только если она решила умереть. Он же хотел заставить жить – через силу и страдание выплыть на берег и снова захотеть этого. Что бы с ней ни сучилось, молодая и хорошая женщина должна жить.

Несколько дней Влад заходил к ней, готовил скорую еду и заставлял Катю есть. Они стали немного разговаривать, но в основном молодая женщина молчала, зажав ладони коленями и глядя в стол. Она серьёзно переживала его присутствие и как будто смирилась с этим, но ему не показалось, что ей захотелосьстать живой.

Подумав об этом, Влад решил, что пора возвращаться с тренировки, сегодня он и так задержался дольше, потому что было воскресенье, и его семья спала.

Сделав несколько шагов от спортивной площадки, он неожиданно остановился. При ярком утреннем солнце вдоль жёлтой кирпичной стены дома медленно шла Катя. Увидев её шатающуюся нетвердую походку, у Влада мелькнула мысль, что она пьяна, но мужчина этому не поверил и побежал.

Что-то произошло, он это мгновенно почувствовал.

Она уткнулась в него, но поднять головы так и не смогла, а когда он затащил её в тёплый подъезд, понял, что женщина очень замёрзла.

Влад огляделся в поисках Морти и увидел собаку рядом, измученную холодом не меньше хозяйки.

- Вы опять искали её? Морти снова сбежала?

Катю сотрясала крупная дрожь, она никак не могла что-либо сказать, и Владу пришлось ждать, схватив её ледяные ладони и попытавшись растереть их, абсолютно бескровные.

- У меня не было ключей, чтобы зайти, а никто не открывал.

- Почему? Вы их забыли? Или потеряли?

- Нет, - покачала головой Катя, тяжело дыша. – Забрали.

Влад продолжал быстро вести её к лифту, удивляясь тому, что она говорит. Кто и зачем мог бы забрать ключи от её пустого жилища? Воры или отморозки, издевающиеся над любым одиноким человеком, попавшимся им?

Он быстро окинул взглядом её одежду, пытаясь оценить, не пострадала ли она, но быть может, собака защитила хозяйку?

- Стойте, - сказала неожиданно уверенно Катя и подняла на него своё лицо. Оно было синеватым, а в глазах не горел живой блеск, и Владу стало не по себе.

- Я… я не попаду домой, - тяжело произнесла она.

- Да ну, - улыбнулся Влад. – Если сами не откроем, вызовем МЧС, это не проблема, но я и без них ваши замки смогу открыть.

Катя удивлённо расширила глаза, и вскоре они вышли из лифта на этаже.

- Подождите минуту, - бросил Влад и исчез у себя в квартире. Вернувшись и засунув в замочные скважины какие-то железки, он быстро открыл дверь.

- Один из моих талантов, - скромно бросил Влад и усмехнулся. – Так кто вас оставил без ключей?

Катя задержалась в прихожей, не в силах расстаться с курткой, так сильно одеревенело от холода тело.

- Муж, - ответила она с застарелой болью.

***

Чашка раскаленного чая была уже второй за последние полчаса, но согреться никак не получалось. Она прятала подбородок в высокий воротник куртки, как при сильном ветре, глаза смыкались от бессонной ночи, а внутри глодало чувство безнадежности.

Вчера вечером, когда солнце уже совсем село, дом наполнился уютными звуками людей, собирающихся в субботний вечер дома, разогревавших на кухнях ужин, смотрящих любимые передачи, слушающих музыку или болтающих о разных житейских проблемах.

Катя впервые за долгое время отчетливо слышала многие звуки, впитывая их, принимая и понимая. И впервые она думала о них, не как о другом, далеком мире, а как оее мире.Части того, что происходило рядом с ней.