Девушка с лабрадором

Медленно проковырявшись с ключами около пятнадцати минут, она наконец закрыла дверь на один замок и рассеянно погладила голову своей терпеливой собаки. Морти не удивлялась поведению хозяйки, как будто понимая, что она больна и её стоит пожалеть.

Гулять женщина всегда шла в другую строну от парка, к гаражам, где никогда никого не было, не считая изредка выезжающих автовладельцев. Глубоко спрятав всегда мёрзнущие руки в карманы, натягивала капюшон и как будто отгораживалась от мира. Морти далеко не отходила, постоянно оглядываясь на хозяйку.

Изредка после прогулки они шли в магазин возле дома, чтобы купить что-нибудь из еды, и это превращалось для молодой женщины в пытку. Продавцы её встречали любопытными взглядами, некоторые издевались и вслух комментировали то, что она делала. Бывало и такое, что она забывала дома деньги, тогда над ней откровенно издевались, и подозревали в воровстве, поэтому женщина старалась ходить туда как можно реже. Если бы не Морти - ей приходилось покупать корм и кости.

Сегодня она решила никуда не заходить, внутренне содрогаясь от унижения. Других магазинов, жаль, в округе было не так уж и много, а идти на рынок или ехать в гипермаркет женщина вовсе боялась.

Вернувшись домой, она вновь встретила мужчину из соседней квартиры, отца семейства, отправлявшегося со своими детьми по делам. Он помог ей открыть дверь, и она даже немного поговорила с ним, испугавшись своего собственного голоса. Мужчина был очень красив – темноволос и темноглаз, с доброй улыбкой, осторожен и внимателен. Он был первый и единственный, кто отнёсся к ней по-человечески за последний год. В основном её либо избегали, либо насмехались или злились.

На руках у мужчины сидел годовалый малыш, и она с тоской и болью услышала, как он звонко закричал отцу «Папа!». Здоровенький, живой и любознательный, он вертел головкой и мечтал спрыгнуть с рук отца.

Зайдя в квартиру, она прислонилась к двери и долго, очень долго стояла там, думая о мужчине с ребёнком.

***

Прошла неделя, а Влад даже не успевал замечать, как летит время. Целыми днями он крутился вокруг детей, и совсем не жалел, чувствуя свою вину из-за бесконечных командировок. Раздражала только жена и тёща, которая любила его контролировать и критиковать. Несколько раз приходилось даже высказывать всё в лоб и бабе Жене, как называли тёщу дети, и Марине.

- Нет, Влад, ну а что ты хочешь? – возмущалась жена, закатывая ярко накрашенные красивые глаза к потолку. – Она ведь с ними постоянно, вот и бдит. Делай вид, что со всем согласен, и всё.

- Я так и делал, пока она не заявила, что будет приходить и сидеть с Илюшей, потому что папа его плохо кормит.

Они сидели на кухне под ажурной пурпурной люстрой, которую повесили недавно. Вокруг красовался матовыми стёклами новый гарнитур. Марина гордилась своей кухней, хотя готовила мало. Особенно ей нравился огромный круглый обеденный стол, который можно было себе позволить на такую площадь.

Сидя сейчас нога на ногу, она покачивала ею в остроносом домашнем тапочке и смотрела на мужа, недовольно сжав пухлые губы. Марина была крупной красивой женщиной с пышными вьющимися волосами и тёмными глазами, прямым и в то же время манерным характером. Она всегда говорила, что любит себя, и это было правдой.

Влад не мог бы с уверенностью сказать, что так в молодости привлекло его в этой женщине, что он решил жениться. Возможно, её красота, возможно, умение преподать себя и восхищённые взгляды, горячащие кровь молодого парня. Но не прошло и трёх месяцев, как они расписались, а через год у них родился сын.

- Ладно, - махнула она рукой. – Тебе что, плохо? Пусть сидит.

- Я приехал домой, чтобы побыть с семьёй, а бабушка пока отдохнёт. И это железно, - грубовато ответил Влад, чуть усмехнувшись. В его глазах сейчас мелькнул тот холодный огонь, какой знали все его ребята сослуживцы, и Марина поняла, что спорить бесполезно.

Она взяла в руку свою чашку с чаем, с удовольствием думая, что дети спят, и не надо больше никакой суеты. Если быть совсем откровенной, то её очень мучила вечерняя беготня с купанием, кормлением и подгузниками. До сих пор ей было не понятно, как она согласилась рожать второго ребёнка, потому что от этого дурдома она отвыкла и не могла никак смириться. Это была блажь Влада, вот пусть он и старается.

Улыбнувшись этой мысли, она сказала: - Лена мне подняла зарплату.

- Я думал, это случилось уже в прошлом месяце, - подколол жену Влад.

- Ну, - протянула она кокетливо, как разговаривала практически со всеми, - тогда были только разговоры, теперь уже точно. Когда ты вернёшься, надеюсь, летом? Или хотя бы весной, мы же слетаем куда-нибудь за границу?

Влад пожал плечами: - А как же квартиру обставлять? Или так и будем жить с одним диваном, кроватями и голыми лампочками?

Марина недовольно нахмурилась: - Я встретилась сегодня в магазине с Дашей Романовой, она рассказывала, как они летали на Бали. Вот куда я хочу!

Её карие глаза затуманились, и лицо стало мечтательным.

- Только и живу этой мыслью, - выдохнула она.

- А Италия тебе уже не по вкусу? – улыбнулся Влад. – То ты всё время о ней говорила и только её и вспоминала.

- Нет, хочу чего-нибудь новенького, - капризным тоном заявила Марина, поднялась, потянувшись, и медленно выплыла из кухни, оставив гору посуды и остальные хлопоты по кухне мужу. Но неожиданно вернулась и со смехом сказала:

- Знаешь, что я сегодня видела в нашем «Всегда рядом»? Ну, хохма!

Влад застыл с грязным блюдом в руке, повернувшись к Марине. Он уже стал убирать со стола и несмотря на занятие выглядел мужественно в спортивных брюках и футболке, открывавшей его сильные руки.

- Эта дурочка из соседней квартиры устроила целое шоу в магазине. Она пришла и стоит, смотрит на витрину. Её продавец спрашивает… Нет, если бы она её не спросила, та так бы и стояла. Заторможенная. Так вот. Её спрашивают, что вы хотите? А она медленно так начинает говорить. Набрала там собаке, себе – всего, потом ей говорят – пройдите на кассу, а она никак не сообразит, что делать. Потом с деньгами – вообще. Достаёт кошелёк, а там триста рублей, и всё. Ей говорят – не хватает, а она никак не поймёт. Нахмурилась, стоит, соображает. Дурочка она, все смеются. Говорят, она нормальной была, а потом муж бросил, и крыша поехала. Смешно! Наверное, страшная любовь была, раз она так тронулась.

Влад слушал жену внимательно с совершенно серьёзными глазами. В нём было много разных чувств – жалость к соседке, отвращение к Марине, выставившей себя пустой и равнодушной, и злость на себя, потому что выразить это не хватало воли.

Но он вдруг перебил её монолог и спросил: - А ты не думала, что человек не сам выбрал свою судьбу?

- Что? – коротко рассмеялась Марина, не ожидая, что Влад начнёт какой-то сложный разговор вместо того, чтобы посмеяться.

- Что она не виновата в том, что с ней произошло? – упростил вопрос он и жестоко усмехнулся.

- Не знаю, - пожала плечами Марина. – Наверняка она сама себя опустила до этого дна, потому что не хватило ума и сил остаться человеком, а не превратиться в пугало. Она просто бомж. Так бомжи себя ведут или сумасшедшие. Толку, что у неё есть квартира.

- То есть ты считаешь, ты не могла бы стать такой? – продолжал гнуть свою линию Влад.

- Я? – почти закричала Марина и, самодовольно сложив губы, добавила: - Нет!

Влад покачал головой: - Мне кажется, что ты ничего не знаешь, что касается этой женщины, но судишь, как и многие.

- Ты, конечно, нет, - полупрезрительно скривилась Марина. – Ты у нас самый безгрешный человек, какой есть в этом доме.

Влад помрачнел. Она намекала на его службу, специальные задания, о которых он никогда не говорил, на которых приходилось убивать.

- Нет, я как раз не безгрешен, но я не буду осуждать человека, абсолютно ничего не зная о нём и о ситуации, которая привела к такому.

- Ладно, - в своей собственной манере махнула рукой Марина и исчезла.

Когда Влад пришёл в спальню, выбившись из сил за целый день, она уже спала.