Правда, которую мы сжигаем

— Рук, — говорю я чуть сильнее. — Куда мог пойти Сайлас?

Наступает пауза тишины.

— Фрэнк. Он идет к Фрэнку.

Рук

Я знал, что он не в порядке.

Я знал это задолго до этого момента.

Я знал это задолго до того, как он сказал мне, что пытался поцеловать Сэйдж посреди галлюцинации.

Я знал, что он не в порядке, и ничего не делал, потому что видел, как он принимает лекарства. Я видел, как он их забрал, и доверил им свою работу. Чтобы защитить его от голосов, от которых я не мог защитить его.

Но он чертовски долго принимал витамины. Я не мог понять, почему он поступил так безрассудно. Почему он рискует еще больше погрузиться в свою болезнь из-за скорби Роуз. Я думал, что сделал достаточно, прочитал достаточно об этом. Я думал, что был готов к такому возможному исходу, как шизофрения.

Я не был.

— Сайлас…

— Заткнись! Заткнись, — слышу я крик моего друга. — Я знаю, что ты сделал. Они знают. Мы знаем. И я должен что-то с этим делать. Если я сделаю это, я верну ее, понимаешь? Я могу вернуть ее.

Он стоит ко мне спиной, но я вижу Фрэнка, лежащего на полу в гостиной, с его лба капает кровь. Он поднимает руки почти в молитвенном положении.

— Она ушла, — его голос дрожит. — Я сожалею о том, что сделал, но ее больше нет. Убийство меня ничего не даст.

Неправильно.

Его убийство накормит адскую гончую в наших душах. Фрэнк носит предзнаменование смерти, как густой одеколон. Его время истекло. Он развратил и одурачил достаточно людей, и пришло время носителям смерти послужить своей цели.

Но это будет не конец, не так ли?

Этого не может быть.

Мы не можем просто передать эту информацию ФБР или полиции, как изначально планировали. Не тогда, когда мы знали, что Каин был грязным — мы понятия не имеем, сколько из них были вовлечены в «Гало». Идти к ним было бы ошибкой.

Однако это подняло вопрос, что нам делать с пропавшими девочками?

Мы могли бы прожить свою жизнь с кровью, пропитанной нашими руками, со зловонием смерти, навсегда связанным с нашими душами. Это было решение, с которым мы все смирились, но могли ли мы осознанно смотреть в другую сторону, пока все больше девочек брали и продавали в сексуальное рабство?

Я не могу говорить за всех нас, но я знаю свой ответ.

— Нет, нет, — бормочет Сайлас, пистолет дрожит в его руках. — Я знаю, я знаю, что он сделал. Я знаю, что я сделал. Да, я знаю, что должен сделать, просто… — он упирается руками в голову. — Будь спокоен. Будь спокоен.

Как будто он разговаривает с несколькими людьми и не может понять, кому ответить первым. Все его слова сбиваются в кучу, и все, что он говорит, не имеет никакого смысла. Он застрял в войне внутри собственного разума, и я понятия не имею, как помочь ему в этой битве.

Там нет меча. Нет щита. Нет оружия.

У меня ничего нет.

— Сайлас, — спокойно говорю я, отступая дальше в пространство, Тэтчер следует за мной. — Это всего лишь я, чувак.

Я ненавижу относиться к нему как к дикому животному, потому что это не так. Он просто в ловушке и не видит выхода.

Ему просто нужна помощь.

Внезапно он оборачивается, глядя на меня, но кажется, что на самом деле он меня не видит.

— Рук, — говорит он, — Они не дали мне подождать. Я не могу больше ждать. У нас было мало времени.

Я киваю.

— Все в порядке. Нам не нужно ждать. Тебе не нужно ждать.

Я подхожу к нему ближе, мне нужно вырвать пистолет из его рук. Я стоял перед несколькими целями, пока Сайлас стрелял по объектам вокруг меня. Я никогда не сомневаюсь в его цели, и я не собираюсь отказывать ему в смерти Фрэнка, но я боюсь того, что он сделает после того, как закончит в него стрелять.

— Позволь нам помочь тебе, хорошо? Вот почему мы здесь. Мы здесь, чтобы помочь, — я стараюсь держать свой голос ровным, несмотря на мою нервозность.

Я продолжаю идти, пока не оказываюсь прямо перед ним, сосредоточившись только на нем.

Я никогда не был в доме Донахью, только видел его снаружи, когда мы подвозили Рози и когда я тайком уводил Сэйдж ночью. Вы могли бы подумать, что я привык к обычным местам, скрывающим зловещие вещи.

— Не дай ему убить меня, пожалуйста. Он сошел с ума — вы не можете позволить ему убить меня. Вы должны мне помочь, — кричит Фрэнк со своего места на земле.

Сайлас агрессивно качает головой, глядя направо от меня, где никого нет, только двухместное кресло.

— Он мой друг. Он бы этого не сделал, — говорит он, — Не стал бы.

— Эй, эй, Сайлас, посмотри на меня, — говорю я ему, пытаясь удержать его здесь в реальности, боясь прикоснуться к нему, потому что не уверена, поможет это ему или навредит.

— Что они говорят? Поговори со мной.

— Они… — он зажмуривается, съеживаясь, как будто ему больно. — Они говорят мне, что ты собираешься остановить меня. Что ты не хочешь, чтобы я вернул Роуз. Они хотят, чтобы я… — он снова открывает глаза, смотрит на меня, и я клянусь, все, что я вижу, это его крики о помощи. — Они хотят, чтобы я убил тебя.

Я чувствую, как Тэтчер ерзает у меня за спиной, и мы оба отворачиваемся от кухни.

— Если бы я мог вернуть Рози, клянусь Богом, я бы это сделал, Сайлас. Я бы сделал все, что угодно, — говорю я, имея в виду каждую унцию этого. — Но я не могу. Никто ничего не может сделать, чтобы вернуть ее. Голоса, это твой разум играет с тобой злые шутки. Они не настоящие, понятно? Это просто у тебя в голове.

Я так зол, что эти вещи в его голове забирают его у меня, и я ничего не могу сделать. Я не могу бороться с ними. Я не могу бороться с ними за него, и я просто чувствую себя бесполезным. Не прямо сейчас.

Я пообещал, что буду заботиться о нем. Я пообещал себе, что не позволю, чтобы с ним что-то случилось.

И посмотри, чему я позволил случиться.

— Ты не можешь этого сделать. Они не позволят тебе…

Мои руки несколько раз дергаются, прежде чем я поворачиваю голову в сторону Фрэнка.

— Если ты еще раз откроешь рот, я выжгу тебе гребаные глаза, ясно? — огрызаюсь я.

— Пожалуйста, Рук. Ты знаешь меня с тех пор, как был мальчиком. Не делай этого. Если ты оставишь меня в живых, я расскажу тебе все, что знаю. Здесь, в Пондероз Спрингс, задействовано больше людей. Так много, что ты не имеешь ни малейшего понятия. Я был всего лишь жертвой их организации. У власти есть более влиятельные люди. Ты можешь посадить их всех в тюрьму, включая меня, только не убивайте.

— Фрэнк, — бурчу я, пристально глядя на него сверху вниз, — Что тебя здесь не устраивает? Нам не нужно, чтобы ты разбирался во всем этом. Живой ты мне бесполезен, понял? Лучшее, что ты можешь сделать для меня сейчас, это умереть.

Он качает головой, по его распухшему лицу текут жирные слезы.

— Пожалуйста, я никогда не хотел, чтобы Роуз умирала, она была моей маленькой девочкой…

— Он сказал, чтобы ты молчал! — кричит Сайлас, вонзая приклад пистолета в голову Фрэнка, вызывая громкий удар, после чего тот падает на пол. Его глаза закрыты, а тело обмякло, но я все еще вижу, как шевелится его грудь, давая понять, что он все еще жив.

Сомнение накатывает на меня волной, сможем ли мы без инсайдера выяснить, кто еще был связан с «Гало»? Я имею в виду, что мы зашли так далеко.

Мы зашли слишком далеко.

И если так подумать, нам не нужно искать кого-то еще в этом деле.

Они придут за нами.

Очень скоро.

Сайлас продолжает ходить взад-вперед, бессвязно бормоча что-то себе и кому-то еще, кого он сейчас видит в этой комнате. Я подхожу немного ближе, осторожно протягивая руку.

— Все кончено, Сайлас. Все кончено, хорошо? Фрэнк ушел, видишь? — я указываю на землю, где неподвижно лежит переизбранный мэр Пондероз Спрингс. Я знаю, что он без сознания, но Сайю не нужно этого знать.

— Мы сделали это. Все кончено, и теперь мы можем помочь тебе, — легко говорю я. — Просто дай мне пистолет, и я обещаю тебе, все будет хорошо. Мне просто нужно, чтобы ты доверял мне.

Похоже, он испытывает физическую боль, его тело дрожит, а голова трясется, и я ничего не могу сделать, чтобы успокоить его от страданий, которые он испытывает прямо сейчас.

—Нет, нет, это неправильно. Она должна была вернуться, — он проводит рукой по лицу, оглядываясь направо, а не на меня. — Что ты имеешь в виду? — говорит он, нахмурив брови. — Ты обещаешь? Да, если ты обещаешь, я сделаю это.

Весь мой мир, кажется, ошеломительно останавливается, когда Сайлас снова переводит взгляд на меня, и все, что я вижу, это пустота внутри. Ничего, кроме суровой пустоты, смотрящей на меня, когда он поднимает ствол пистолета к голове.

Я чувствую, как у меня пересыхает во рту, а живот скручивается и бурлит.

Круглые тяжелые слезы текут из уголков его глаз.

— Не делай этого со мной, Сайлас, — требую я, вставая на его место. — Давай я тебе помогу.

Слезы падают на пол, когда он качает головой, прикусывая нижнюю губу.

— Вы не можете мне помочь. Единственный способ помочь мне, если я убью себя. Ты должен понять, что я обязан это сделать.

— Нет, — выдавливаю я, хватая его за плечо, — Ты не оставишь меня. Я не позволю тебе. Ты должен знать, что это не ты, что они не настоящие. Это правда, Сайлас. Мы настоящие.

Что-то внутри него ломается, потому что, как только его рука дергается, я вынимаю пистолет из его пальцев, беря его в свою ладонь.

Его голова падает мне на плечо, его тело почти безвольно падает в мои руки.

— Я так устал, Рук, — шепчет он.

— Я знаю, — говорю я, поглаживая его по спине.

Устали от голосов.

Устал от своей болезни.

Устал от всего этого.

В какой-то момент я должен спросить себя, не приносим ли мы ему больше вреда, чем пользы, выискивая, что случилось с Роуз. Мы знали, что месть не вернет ее, это не заставит никого из нас скучать по ней меньше, и все, что она сейчас делает, это еще больше ломает Сайласа.

— Сын, мне нужно, чтобы ты опустил пистолет и, чтобы все подняли руки вверх.

Ты, должно быть, наебываешь меня.

С пистолетом, все еще в моем владении, я поднимаю его и поворачиваюсь, встречаясь глазами с детективом Финном Бреком, который держит свое оружие сбоку от головы Тэтчер, обвивая рукой его шею, дергая его к своей груди, чтобы он не двигался.

Тэтчер все еще немного выше ростом, что делает эту ситуацию довольно комичной, если бы его жизни не угрожала опасность.

— Почему люди всегда направляют на меня оружие? — Тэтчер вздыхает, закатывая глаза, как будто это лишь незначительное неудобство, а не вопрос жизни и смерти.

Они стоят перед открытой кухней, я полагаю, Финн вошел через заднюю дверь. Скорее всего потому, что Фрэнк позвонил ему до того, как Сайлас его утихомирил.

Я держу пистолет направленным на Финна, полностью осознавая, что, если он сделает движение, я с большей вероятностью нанесу удар.

— Либо ты положи это и приходи добровольно, либо я пристрелю здесь твоего друга. Даже Стивен за моего напарника, — говорит он, злобно сверкая глазами.

Я не стану этого отрицать, потому что только один из нас выберется из этого, а я не собираюсь лезть из кожи вон.