Голос Арчера

Глава 32

Арчер

Я прижимал ее к себе, вдыхая чудесный знакомый запах, чувствуя ее вес в своих руках, и мое сердце трепетало от блаженства. Моя Бри. Я скучал по ней так сильно; я думал, что умру без нее первые пару недель. Но я не умер. Теперь мне надо так много сказать ей, стольким с ней поделиться...

Я слегка отстранился, чтобы посмотреть в ее изумрудные глаза, с золотистыми крапинками, которые я так сильно любил и которые были сейчас еще ярче, наполненные мерцающими слезами. Она была потрясающей. И я молил Бога, чтобы она все еще была моей.

«Я не умею танцевать», — сказал я, не в силах оторвать глаз от нее.

Она вздохнула, слегка улыбнувшись. Я действительно не очень хорош в этом деле. Тем не менее, я взял ее за руки, придвинулся к ней, и мы начали раскачиваться в такт музыке.

Я провел рукой вниз по ее обнаженной спине и почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу. Потом мы оба смотрели на наши руки, когда мои пальцы переплелись с пальцами ее руки. Я посмотрел на ее лицо, она сглотнула, и ее губы раскрылись, когда она ответила на мой взгляд.

Я притянул ее ближе и прижал к себе, и чувство спокойствия захлестнуло меня.

Когда песня закончилась, мы встали в стороне, и Бри спросила:

«Это правда?»

Я улыбнулся ей:

«Я не знаю. Я думаю, что да. Но похоже на сон».

Она выдохнула, усмехнувшись, и посмотрела вниз, потом опять вверх на меня.

«Как ты узнал, что я здесь?»

«Я пошел к тебе домой. Энни увидела меня и сказала, где ты».

Она вытянула руку и положила ее на мою щеку, как будто хотела убедиться, что я действительно там, а я закрыл глаза и прижался щекой к ее лицу. Через несколько секунд она убрала руку и спросила:

— Где ты был, Арчер? Что ты...

Я взял ее руки в свои, прерывая ее, и она удивленно взглянула на меня. Я отпустил ее и сказал:

«Случилось так много всего, о чем я должен рассказать тебе, и у меня в голове столько мыслей, о которых ты должна знать».

«Ты все еще любишь меня?» — спросила она, и ее глаза с болью посмотрели на меня, наполненные непролитыми слезами. Я всем сердцем ощущал эту боль, и я любил Бри так отчаянно, как только может любить человек.

«Я никогда не перестану любить тебя, Бри», — сказал я, надеясь, что она сможет увидеть в моих глазах то, что бушевало в моей душе, то, что составляло суть моего существования.

Она изучала мое лицо несколько секунд, затем на мгновение посмотрела вниз, а потом ее взгляд сосредоточился на какой-то невидимой точке на моей груди. Потом она еле слышно сказала:

— Ты оставил меня.

«У меня не было выбора», — ответил я.

Ее глаза бегали по моему лицу, внимательно меня изучая.

«Отвези меня домой, Арчер», — сказала она, и меня не нужно было просить дважды. Я взял ее за руку, и мы начали пробираться сквозь толпу. Я совсем забыл, где мы находимся.

Когда мы вышли на холодный ночной воздух, Бри сказала:

— Подожди. Мелани и Лиза...

«Они меня видели, — сказал я. — Они поймут, что ты со мной».

Она кивнула.

Камердинер припарковал мой грузовик, и он выглядел совершенно неуместно среди «БМВ» и «Ауди». Но это не имело никакого значения. У меня, в моих руках, была Бри Прескотт, и я не собирался больше ее отпускать.

Я улыбнулся ей, когда завел грузовик. Но, когда тронулся с места, грузовик сильно затарахтел и у людей, находившихся поблизости, началась паника: они отпрыгивали в стороны и кричали, а одна женщина в норковом палантине шлепнулась на землю. Должно быть, они думали, что кто-то открыл огонь. Я поморщился и помахал рукой в знак извинения.

Когда мы отъехали, я взглянул на Бри, которая кусала губы и явно пыталась сдержать смех. Я отвел взгляд, но через пару наши глаза снова встретились, и Бри, отбросив голову назад, начала дико смеяться. Мои глаза расширились, а затем я не устоял, и начал смеяться вместе с ней, одновременно стараясь следить за дорогой.

Она так сильно смеялась, что слезы катились у нее по щекам, а я сжимал мою грудь, пытаясь успокоиться.

Казалось, с нами произошло что-то очень веселое, но через несколько секунд, когда я опять взглянул на Бри, ее лицо внезапно исказилось, и ее захлестнули такие же отчаянные рыдания. Мой смех тоже внезапно прекратился, и я нервно взглянул на нее, не понимая, что это с нами было только что.

Я положил руку на ее ногу, но она скинула ее, все еще плача и задыхаясь, не в силах подавить рыдания. Паника охватила меня. Я не знал, что делать.

Вдруг Бри заговорила:

— Тебя не было три месяца, Арчер. Три месяца. — Она с трудом произносила слова сквозь плач, ее голос почти пропал на последнем слове. — Ты не писал. Ты не взял с собой телефон. Я не знала, жив ли ты еще. Я не знала, не замерзаешь ли ты от холода где-нибудь под мостом. Не знала, как ты общаешься с теми, кто хотел заговорить с тобой.

Она издала еще один всхлип.

Я взглянул на нее и остановил машину возле дороги, на маленьком грязном пяточке земли возле берега реки. Я повернулся к Бри, но в тот же момент она открыла дверцу грузовика и выпрыгнула, потом быстро пошла по обочине дороги в своем маленьком, черном платье. Какого черта она делает? Я тоже выскочил и побежал догонять ее, гравий хрустел под ногами, а Бри шла вперед, слегка покачиваясь на своих высоких каблуках.

Луна над нами, большая и полная, горела в ночи так ярко, что я четко мог видеть ее, идущую передо мной.

Когда я наконец догнал ее, схватил ее за руку, и она остановилась и резко развернулась, слезы все еще бежали по ее щекам.

«Не убегай от меня, — сказал я. — Я не мог позвонить тебе. Пожалуйста, не убегай от меня».

— Ты сбежал от меня! — воскликнула она. — Ты сбежал от меня, а я умирала понемногу каждый день! Ты даже не дал мне знать, что ты в безопасности! Почему?

Ее голос сорвался на последнем слове, и я чувствовал, как мое сердце сжалось в груди.

«Я не мог, Бри. Если бы я писал или звонил тебе, я бы не смог оставаться там. А я должен был держаться подальше от тебя, Бри. Мне пришлось. Ты — мое убежище, а я должен был пройти через все это, не чувствуя себя в безопасности. Я должен был пройти через это сам».

Бри стояла молча несколько минут, по-прежнему не глядя мне в лицо. Мы оба дрожали, наше дыхание превращалось в белый пар.

Я вдруг все понял. Бри переживала мое отсутствие в течение трех долгих месяцев, и мое возвращение открыло шлюзы. Я знал, каково это, когда эмоции прорываются на поверхность, заставляя вас чувствовать себя больными, теряющими контроль — я знал это лучше, чем кто-либо. Именно поэтому я и ушел. Но теперь я вернулся. И теперь настала моя очередь быть сильным ради Бри. Теперь я, наконец, мог быть таким.

«Вернись в грузовик. Пожалуйста. Позволь мне согреть тебя, и тогда мы поговорим».

— У тебя были другие женщины?

Я покачал головой и выдохнул, опустив глаза, потом снова посмотрел на нее. Я говорил, глядя в ее глаза, а она переводила взгляд с моего лица на мои руки.

«Всегда была только ты. Всегда. Будешь. Только. Ты».

Она закрыла глаза, и снова слезы покатились по ее щекам. Через некоторое время она открыла глаза, и мы оба молча стояли, наше дыхание поднималось и рассеивалось в воздухе.

— Я думала, — она медленно покачала головой, — что, может быть, ты решил, что влюбился в меня только потому, что тебе было одиноко, и ты мог влюбиться бы в любую девушку, которая появилась на твоем пороге. И, возможно, ты захотел это проверить.

Она печально опустила голову.

Я поднял ее подбородок пальцами и заставил ее посмотреть на меня. Потом убрал руку от ее лица и сказал:

«Здесь нечего выяснять. Единственное, что я знаю точно, так это то, что ты прошла через мои ворота, и я потерял свое сердце. И это не могла быть любая девушка, это была ты. Я отдал свое сердце тебе. И, Бри, если тебе интересно, я никогда не захочу, чтобы ты вернула мне его обратно».

Она снова закрыла глаза, потом открыла их, и я увидел, что она расслабилось.

— Тогда что ты там делал? — спросила она тихо, обнимая себя голыми руками.

«Пожалуйста, позволь мне сначала согреть тебя», — повторил я, протягивая ей руку.

Она ничего не сказала, но взяла меня за руку, и мы пошли вместе к моему грузовику. Потом я помог ей забраться на ее сиденье, обошел кабину, сел на свое место и повернулся лицом к ней.

Я посмотрел секунду в окно позади нее, думая обо всех вещах, которые я сделал за последние три месяца, и попытался ответить на ее вопрос:

«Я ходил в рестораны, кафе... я как-то ходил в кино».

Я слегка улыбнулся, и ее глаза взлетели к моему лицу.

Она моргнула, ее слезы высохли.

— Правда? — прошептала она. Я кивнул.

Она рассматривала мое лицо в течение нескольких секунд, прежде чем спросила:

— Что ты смотрел?

«Тор».

Она тихо рассмеялась, и этот звук был как музыка для моих ушей.

— Тебе понравилось?

«Мне очень понравилось. Я смотрел его дважды. Даже заказал попкорн и колу, несмотря на то, что была целая очередь из людей, стоявших за мной».

— Как ты это сделал? — Она смотрела на меня, широко открыв глаза.

«Я использовал жесты, но парень все понял. Он был очень любезен. — Я замолчал на минуту. — Я осознал одну очень важную вещь примерно через месяц после того, как уехал. Всякий раз, когда я куда-то ездил или с кем-то общался, они видели мой шрам и понимали, почему я не могу говорить, и у каждого была своя реакция. Некоторым людям было неловко, неудобно, другие были добры, хотели помочь, а были такие, которые хотели поскорее уйти».

Взгляд Бри смягчился, и она внимательно слушала меня.

«Я понял, что реакции людей зависели от того, каковы были они сами, а не от того, каков я. Это был как удар молнии для меня, Бри».

Слезы снова заблестели в ее глазах, она протянула руку и коснулась меня, просто положив руку на мою коленку.

Она кивнула:

— То же самое было с моим отцом... Рассказывай дальше, — попросила она

«Я устроился на работу, — я улыбнулся, и удивление появилось на ее лице. Я кивнул. — Да, я остановился в одном небольшом городке в штате Нью-Йорк и увидел объявление о поиске грузчиков для работы в аэропорту. Я написал письмо о моей ситуации, объяснив, что я могу слышать и понимать инструкции, и что я прилежный работник, но не могу говорить. Я передал его парню из отдела кадров из рук в руки, он прочитал его и нанял меня на месте».

Я усмехнулся, вспомнив гордость, которую я испытал в тот момент.

«Это была скучная работа, но я познакомился там с другим парнем, Луисом, и он говорил без умолку, рассказывая мне историю о своей жизни, пока мы работали. Как он приехал из Мексики, вообще не зная языка; как боролся с трудностями, чтобы поддержать свою семью, но они были счастливы, они любили друг друга. Он говорил очень много. У меня сложилось впечатление, что просто никто никогда не слушал его раньше».

Я улыбнулся, вспомнив моего первого настоящего другого друга, не считая Бри.

«Он пригласил меня к себе домой на рождественский ужин, и его маленькая дочка выучила несколько жестов, прежде чем я появился там, а я потом научил ее еще некоторым фразам. — Я улыбнулся, вспоминая маленькую Клаудию. — Как-то она спросила у меня, какой жест обозначает любовь, и я показал твое имя».