Больные ублюдки
- Автор: Тилли Коул
- Жанр: Современные любовные романы / Маньяки / Любительские переводы
Читать книгу "Больные ублюдки"
— Мы опоздаем.
И мы пошли, я держал наготове трость. Когда мы приблизились к мрачному дому, Куколка подняла пистолет. Мы прочесали территорию вокруг здания, в ожидании каких-либо признаков движения, угрозы… Ничего подобного.
Мы подобрались к входной двери. Она была не заперта. Мы вошли в просторный холл. Он оказался таким же пустым, как и вся территория поместья. Крепко держась за руки, мы принялись обыскивать комнаты. Все они были пусты.
Осталась одинокая дверь в конце коридора. Мы подошли и встали перед ней. Куколка посмотрела на меня и улыбнулась.
Через секунду я открыл дверь. Я поднял трость, Куколка взвела пистолет… перед нами предстал большой стол, совсем как тот, что стоял в кабинете в поместье Эрншоу.
И за этим столом сидел Эрншоу.
Он был одет в костюм. Его некогда темные волосы стали белыми. А когда-то плотная фигура — сухой… и рядом с ним находились две какие-то ёмкости. От одной из них к его носу тянулись прозрачные пластиковые трубки.
Наши глаза встретились в противостоянии.
На столе лежал пистолет, больше ничего. Напротив него стояли два стула. Я быстро оглядел комнату.
— Хитэн Джеймс. Я тебя ждал.
Я почувствовал, как Куколка замерла. Услышал, как ее дыхание стало частым и прерывистым. Король червей посмотрел на нее. Лицо Эрншоу смягчилось, и его болезненные черты приобрели выражение чистого обожания.
— Эллис… — вздохнул он. Казалось, на глаза у него навернулись слёзы. — Ты прекрасно выглядишь.
Куколкина рука задрожала в моей ладони.
— Присаживайтесь, — слабым движением руки он указал на стоящие напротив него стулья.
Я прищурился, ожидая, что сейчас кто-нибудь выскочит и набросится на нас. Я думал, что он возьмет пистолет и выстрелит. Но он неуверенно опустил руки на колени. Идущие от него трубки стукнулись о деревянную столешницу.
Я нерешительно сделал шаг в кабинет, затем еще один, все время загораживая собой Куколку, на случай, если это ловушка. Ничего другого я и не ожидал. Он был умен. Расчётлив.
Я тоже.
— Пожалуйста, — произнёс он.
Его некогда глубокий, властный голос казался слабым и натянутым.
Я сел. Не дав Куколке занять свой стул, напротив человека, который должен был любить ее больше самой жизни, я посадил ее себе на колени. Сбоку я сжимал свою трость, готовый в любой момент выстрелить. Я посмотрел на Куколкин пистолет. Она держала его наготове.
Затем я стал разглядывать Эрншоу. Сбоку от него на металлических штативах висели растворы с лекарствами. Его кожа была бледной, и при дыхании он хрипел.
— Рак легких, — сказал он мне, несомненно, заметив мой интерес.
Я внимательно смотрел на этого козла, и мне было абсолютно насрать.
— Оказывается, все те сигары, что я курил, негативно на мне сказались, — он усмехнулся, потом закашлялся.
Я фыркнул.
Куколка молчала.
По-прежнему.
Эрншоу поерзал на сиденье, зашипев при этом от боли. От напряжения у него покраснело лицо. Заняв, наконец, желаемое положение, он поймал мой взгляд.
— Говорят, мне осталось всего пару месяцев.
От этой новости мое сердце забилось быстрее. Не потому, что я обрадовался, а потому, что мне хотелось, чтобы его убили мы, мы с Куколкой. Не рак. А наши пули и ножи. Наша месть за то, что он сделал.
— Похоже, вы прибыли как нельзя кстати, — произнёс он. — Ещё немного, и меня уже не было бы в живых.
Он улыбнулся мне улыбкой, которую я очень хорошо запомнил. Улыбкой, которая говорила о том, что он завёлся от детской боли. Той самой улыбкой, которой он улыбался мне, когда угощал меня виски. Когда Чеширский Кот вел меня в мою спальню, тем самым навсегда изменив мою жизнь. Той самой, которой он улыбался мне, когда я возвращался, и он передавал меня другому ублюдку, которому хотелось отыметь меня следующим.
— И я бы уже не смог с тобой поболтать. Рассказать, почему я сделал то, что сделал.
Куколка молчала. Она едва шевелилась. Я стиснул челюсти.
— И почему? — спросил я, ненавидя себя за то, что вообще предоставил ему слово.
Он опалил меня взглядом.
— Потому что мне это нравилось, — со злорадством произнёс он.
Я почувствовал, как температура моей крови подскочила до рекордного уровня.
— Потому что мне действительно нравится трахать детей. Потому что я люблю играть жизнями людей. Потому что без удовольствий жизнь скучна… а дети доставляют мне очень много удовольствия. Все так просто.
Я дышал. Дышал. Дышал, едва сдерживаясь, чтобы не прикончить его прямо сейчас.
— У меня есть деньги, — продолжал он. — У меня есть все, что я когда-либо хотел. Деньги могут купить всё, что угодно.
Он улыбнулся натянутой улыбкой.
— Даже тебя, Хитэн Джеймс.
— Что? — сжав зубы, процедил я.
— Твой папа, — сказал он, устало взмахнув рукой.
— Потребовалось всего несколько тысяч, чтобы устроить всё так, что если с ним что-нибудь случится, ты будешь принадлежать мне. Я стану твоим законным опекуном.
Я почувствовал, как от моего лица отхлынула кровь.
— Достаточно было дать отчаявшемуся человеку всего несколько тысяч, чтобы, когда ты созрел до нужной кондиции, с мистером Джеймсом произошел несчастный случай, оборвавший его жизнь. Возраст, видишь ли. Для таких людей, как я и мои партнёры, это имеет очень большое значение, — он снова взмахнул рукой. — Сейчас ты для меня ничем не привлекателен.
Когда до меня дошел смысл его слов, меня замутило. Затем он перевел взгляд на Куколку. Она сидела у меня на коленях, словно статуя.
— И Эллис, моя милая, милая девочка.
Он одарил ее лучезарной улыбкой. Мне хотелось перегнуться через стол и оторвать ему голову.
— Моя девочка, которая думала, что она Алиса. Которая разгуливала в прелестном голубом платьице.
Он кивнул головой на ее наряд.
— Похоже, с тех пор мало что изменилось.
Я почувствовал, как нога Куколки дернулась.
— Жаль, что твоя мать узнала о моих… пристрастиях.
Я перестал дышать. Куколка напряглась всем телом.
— Конечно же, я не мог позволить ей узнать о том, что знал сам. Но, как и ты, она любила чай. «Эрл Грей», если мне не изменяет память.
Он посмотрел куда-то мимо нас. Я повернулся и увидел на стене у двери фотографию Куколкиной мамы. Эрншоу покачал головой.
— Крошечной капли мышьяка в ее многочисленные чашки чая было достаточно, чтобы гарантировать мне, что она никогда не заберет у меня мою маленькую девочку, как собиралась. У меня были планы на Эллис. Я знал, что именно нравится моим друзьям, и она определенно была именно такой. Они отлично резались в покер за право ее объездить.
Он вздохнул.
— Единственной помехой стал ты, юный Хитэн. Твоя одержимость моей дочерью, — он покачал головой. — Если бы ты не убил одного из моих лучших друзей, ты бы остался с ней.
Он пожал плечами.
— Тогда, возможно, она не сошла бы с ума. Эллис, моя веселая маленькая девочка, стала глухонемой, — произнёс он и повернул голову к сидящей у меня на коленях Куколке. — Похоже, в этом смысле тоже мало что изменилось.
Куколка по-прежнему не двигалась. Я запаниковал. Она что, снова ушла в себя?
Эрншоу тяжело и хрипло вздохнул.
— Я бы с удовольствием послушал, как ты сбежал из Водонапорной башни, Хитэн, — у него из горла послышался низкий свист. — Ты и те парни, с которыми ты сбежал, разозлили многих людей. Важных людей, которые очень рассчитывали, что это место навсегда сокроет их неприглядные проступки.
Я с отвращением дернул уголком рта. Я п**дец как ненавидел этого мудака. Увидев выражение моего лица, он расхохотался.
— Хитэн Джеймс, — пробормотал он и снова засмеялся. — Ты думаешь, мы с тобой такие разные?
Он наклонился вперед, положив руки на стол.
— Мне нравится трахать детей. Тебе — убивать. Я завожусь от их криков. Ты — от пролитой крови своих жертв. Возможно, у нас разные вкусы, но мы с тобой сделаны из одного теста.
— Я не такой, как ты, — прошипел я, сильнее обхватив Куколку.
Он победно улыбнулся.
— Такой.
Он откинулся на стул.
— Тебе нравится та власть, которой наделяет тебя убийство, — он облизал сухие губы. — Ты подпитываешь ее своим гневом. Полагаю, ты должен поблагодарить меня за это. Все те годы, пока тебя трахали, должно быть, здорово тебя разозлили.
Я вскинул трость, готовый выстрелить, но Эрншоу схватил свой пистолет и направил его на меня. Он открыл было рот, чтобы сказать еще что-нибудь, от чего я совсем съехал бы с катушек, как вдруг ему прямо между глаз врезалась пуля.
Лицо Эрншоу застыло в шоке. Его рука с зажатым в ней пистолетом упала на стол. Я взметнул взгляд на Куколку, она сидела с вытянутыми руками, все еще держа пистолет в позиции выстрела.
— Время пить чай, — холодно объявила она, а затем медленно опустила пистолет.
Она пожала плечами.
— Кролик, меня так утомили его разговоры. У него были такие дурные манеры, тебе не кажется? — она нахмурила лоб и надула губы. — Ты ведь знаешь, как я отношусь к дурным манерам.
Куколка спрыгнула с моих колен и отряхнула юбку. Я смотрел на нее, краем глаза заметив, как по столу начинает растекаться кровь Эрншоу.
Я швырнул последнюю карту, и она приземлилась рядом с его головой.
Короля червей не стало.
Куколка подошла к стене с фотографиями, что висели у двери. Взглянув на изображение своей матери, на ее длинные светлые волосы и голубые глаза, Куколка затаила дыхание. Она была очень похожа на свою мать.
Дрожащей рукой Куколка провела по очертаниям ее лица. У меня внутри все сжалось, когда я увидел, как она смахнула с глаза слезу. Затем она перешла к фотографии Эллис. Должно быть, ей там было всего восемь. Я вспомнил ее такой. Маленькой девочкой, которая села рядом со мной на траву, когда со мной никто больше не разговаривал. Девочкой, которая стала моим другом несмотря на то, что у меня никогда их не было.
Куколка так долго не отводила ладонь от улыбающегося лица Эллис, что я поднялся со стула. Не успел я к ней приблизился, как Куколка сказала:
— Эллис ушла.
Я замер на середине шага.
— Эллис свободна… — Куколка вздохнула и повернулась ко мне, ее рука соскользнула с лица Эллис. — Она отправилась в ту часть Страны Чудес, где ярко-синее небо. Зелёная трава и всё время чаепития.
Куколка опустила глаза. Затем внимательно взглянула на меня из-под накладных ресниц, и я понял, в чём дело. Она оценивала мою реакцию. Наблюдала за тем, как я отреагирую, узнав, что моя маленькая Эллис, девочка, живущая за дверью в голове у Куколки, исчезла навсегда.
Ей хотелось узнать, будет ли мне достаточно одной Куколки.
Я двинулся к ней и обхватил ладонями ее лицо.
— Я рад, что она ушла. Я хочу, чтобы она была счастлива. Больше никакой мрачности и грусти, — я поцеловал Куколку в губы, и она вздохнула мне в рот. — У Кролика есть его Куколка; и это самое главное.
Она ответила мне ослепительной улыбкой.
Куколка оглядела комнату.
— Что теперь, Кролик?
— Наша миссия завершена.
Я залез в карман Куколкиного платья и вытащил оттуда помаду.
— Осталось последнее, — подсказал я, и Куколка кивнула.
Она посмотрела по сторонам. Ее глаза устремились на стену за спиной лежащего Эрншоу. Куколка обошла его и принялась выводить свои каракули. В последний раз писать «БОЛЬНЫЕ УБЛЮТКИ»… своей любимой розовой помадой.