Больные ублюдки

Я провел кончиком носа по ее щеке и губам. Я прихватил зубами ее нижнюю губу и укусил. Куколкины стоны заполнили моё сознание, а потом она попыталась меня сбросить.

Я обезумел.

Взяв ее запястья в одну руку, я обхватил другой ее горло. Куколкины глаза стали свинцовыми от желания, ее похоть только распалялась от моих жестоких прикосновений. Я сдавил ей горло, глядя, как краснеет лицо, и полыхают жаром ее щеки. Мой ноющий от напряжения член упирался в ее плоть, и я ворвался в нее. Куколка вскрикнула, когда я вонзился в нее до предела.

И я не остановился. Я не дал ей времени приспособиться. Перевести дыхание. Я обрушил на нее свою тьму, схватив за горло и удерживая запястья. Я вколачивался в нее безжалостно, резко, грубо, и это было просто охренительно.

Она попыталась пошевелить губами. Но я так сдавил ей горло, что она не могла издать ни звука.

— Ни слова, — потребовал я, нависнув над ее лицом.

В ее взгляде блеснул протест, и она снова попыталась заговорить. Я приподнял ее запястья и ударил ими о диван. Но губы Куколки продолжали шевелиться. Ее плоть сжалась вокруг моего члена, и я стиснул челюсти.

Увидев в Куколкиных глазах торжество, я зарычал. Она пыталась высвободить запястья, но я держал их, словно тиски.

— Не провоцируй меня, — предупредил я и для убедительности сжал ей горло.

В ответ Куколка уперлась в меня бедрами, вырвав из моей груди стон. Я яростно долбился в нее, по нашей скользкой коже бежал пот. Она сжималась вокруг меня все крепче и крепче, в такт сдавленным звукам ее приближающегося оргазма.

— Подчинись, — приказал я и увеличил скорость.

Куколка отчаянно дралась в последней попытке меня побороть. От того, что она оказывала мне яростное сопротивление, которого так сильно жаждал, у меня напряглись яйца.

— Подчинись! — с последним толчком взревел я.

Куколкин крик смешался с гремящей в воздухе музыкой. Она выгнулась, прижавшись к моей груди, затем ее тело обмякло. Увидев, как она упала на диван, ослабив запястья и не защищая от моих рук горло, по мне прокатилась волна жара, и я кончил. Я стиснул зубы. Меня накрыло чувство, какого я никогда раньше не испытывал — высвобождение невероятной силы, сжигающее меня изнутри, заставляющее меня выть и рычать.

Я вколачивался в нее и вколачивался, пока плотная киска Куколки не перестала сжимать мой член. Ее ноги рухнули на диван, и она замерла в полном изнеможении.

Затаив дыхание, я уперся лбом в изгиб между ее шеей и плечом. Подо мной сотрясалось и дрожало ее тело. У меня в груди разлилось приятное тепло при мысли о том, кто стал причиной всех этих прерывистых движений — я. Моя грубость. Ее сопротивление. Наша с ней идеальная извращенность.

Мне было необходимо ее увидеть, я поднял голову и посмотрел ей в лицо. Куколкины глаза были закрыты, она глубоко дышала через нос. Ее волосы прилипли к лицу, щеки раскраснелись. На шее алел порез, оставленный прикосновением моего наперстка. Кровь обагрила ее плоть, и на коже особым клеймом проступил свежий след от моего укуса.

Я застонал от того, как дико мне это понравилось. Это объявляло всем, что Куколка принадлежит мне. На ней стоял мой знак.

Куколкины сиськи поднимались и опадали, пока она приходила в себя. У меня дёрнулся член, когда я увидел, что все ещё удерживаю у нее над головой ее запястья. При виде моей руки, сжимающей ей горло, у меня заныли яйца.

Словно почувствовав мой взгляд, Куколка открыла глаза. От идеального макияжа у нее на лице теперь остались только длинные накладные ресницы. Она заморгала, пытаясь прояснить зрение. Я затаил дыхание, ожидая, что она скажет. Ее реакции.

И она улыбнулась.

Выдохнув, я выпустил ее запястья и убрал с ее горла ладонь.

Куколкины руки медленно скользнули вниз. Не сводя с меня глаз, она обняла меня за шею. Я прислонился лбом к ее лбу и просто дышал.

Она молчала, пока я не пошевелился, чтобы выйти из нее.

— Нет, — произнесла она, обхватив меня бедрами.

Я мог бы легко с ней справиться и отстраниться, но мне понравилось, что она хотела удержать меня внутри. У меня снова начал напрягаться член, когда она встретилась со мной взглядом и покачала головой.

— Хочу, чтоб ты остался там.

Я обхватил Куколку и, сел вместе с ней, прислонившись к спинке дивана. Куколка прижималась к моей груди, уткнувшись головой мне в шею. Я провел руками по ее спине. Куколка практически замурлыкала от моего прикосновения и тихонько задвигала бёдрами.

Я смотрел прямо перед собой, прокручивая у себя в голове ее крики и стоны. Уставившись на шест и сцену, я вспомнил, как моя Куколка раздевалась для меня. Вспомнил, как она предлагала мне свою вену. Я поцеловал её в плечо и подумал, а делал ли кто-нибудь такое раньше? Испытывал ли нечто подобное со своей девушкой кто-нибудь из тех уродов снаружи. С женщиной, сотворённой исключительно для него.

С совершенством, созданным в самом аду.

Куколка вздохнула и медленно повернула голову. Ее руки по-прежнему свободно обвивали мою шею.

— Милая, — проговорил я, глядя, как она опустила глаза, и у нее зарделись щёки.

Куколка взглянула на меня из-под ресниц и прикусила губу.

«Какое прекрасное зрелище».

Она убрала у меня со лба прядь волос. Ее палец коснулся татуировки пики у меня на лице. Затем она посмотрела прямо на меня.

— Как ты думаешь, а другие люди Страны Чудес, такие же люди, как мы, Кролик и Куколка, тоже получают удовольствие таким образом?

Я сузил глаза.

— В смысле?

Куколка провела рукой по моей груди и по следам, оставшимся на моей татуированной коже после ее драк и царапанья. Мой взгляд вернулся к укусу у нее на шее.

Куколка обняла меня крепче.

— Прошлой ночью я смотрела телевизор. Там был один фильм.

Я подождал, пока она продолжит.

— Люди… люди вроде нас, они занимались тем же, что и мы. Тем, что мы только что сделали.

Она снова замолчала. Я взял ее за подбородок и, приподняв ее лицо, заглянул ей в глаза. Затем вопросительно изогнул бровь. Куколка вздохнула.

— Они делали это не так, как мы. Всё было по-другому.

— По-другому?

Я умолк, задавшись вопросом, что еще такого делают люди, когда трахаются.

Куколка кивнула головой.

— Они лежали на покрывале. В поле под звездами, — ее губ коснулась лёгкая тень улыбки, и она пожала плечами. — Не было никакой борьбы. Никакой крови.

Я нахмурил брови, представив, как это вообще выглядело.

Куколкин палец опустился мне на грудь. Она провела им по татуировке «Больные ублюдки».

— Мужчина лежал на женщине. Она прижимала его к себе. Ласково…

Голос Куколки казался таким же растерянным, как и я сам.

— Это было медленно. И нежно, — она улыбнулась и, задрав голову, подняла руку вверх. — Под звездами. Луна была такой большой. И… и он сказал ей, что его сердце теперь принадлежит ей. Сказал, что любит ее.

Она покачала головой и снова положила руку мне на грудь.

— Жители Страны Чудес ведут странную жизнь. Чтобы отпраздновать окончание школы, они ходят на балы, носят короны и платья, как у принцесс. Они соединяют свои тела тихо и нежно, под звездами, на одном покрывале.

Она помотала головой, а затем, улыбнусь мне и сказала:

— Кролик, они все абсолютно помешанные! Вообще не в своём уме! Что они за странные существа!

Я согласно кивнул, но у меня в голове клубился густой туман. Улыбка сошла с Куколкиного лица, и я увидел ее притворство. Ей было грустно от того, какими были другие люди. Как они отличались от нас.

Обхватив руками ее лицо, я притянул ее к себе. Прежде чем наши губы соприкоснулись, я поймал ее взгляд. Она моргнула, но я все равно увидел в ее глазах слезы. Слезы по тому, чего у нее никогда не было. Платья. Звезды. Признание в… любви? Это озадачило меня больше всего.

Выбросив это из головы, я прижался губами к ее губам. Но на этот раз я сделал это нежно. Ласково…

Когда я отстранился, Куколка вздохнула и открыла глаза. Она безмолвно уставилась на меня странным взглядом.

— Нам нужно ехать, — сказал я.

— Хорошо, — произнесла Куколка и поднялась с моих коленей.

Я набросил рубашку и жилет, застегнул брюки. Я пристально смотрел, как Куколка снова надевает на себя своё испорченное, испачканное кровью синее платье. Когда она повернулась ко мне, у меня перехватило дыхание.

Она моя.

Вся моя.

Я протянул ей руку. Куколка подошла ко мне и взяла мою ладонь. Я вывел ее через заднюю дверь, о которой мне говорил охранник. Небо было чистым, за исключением рассыпанного по нему океана звезд. Мы сели в машину и вернулись на проселочную дорогу. Чтобы Куколка не замерзла, я надел на нее пиджак. Она улыбнулась в ответ, и эта улыбка обожгла мое черное сердце. Еще одна ее фирменная фишка к списку того, от чего у меня нестерпимо ныло в груди.

Выехав на дорогу, я выключил фары. Под льющийся из колонок медляк мы нырнули в тихую ночь. У меня в голове все время крутились Куколкины слова. О мужчине и женщине из фильма. О звездах и покрывале. Об отсутствии крови и грубости…

Я бросил взгляд на Куколку и увидел, что она крепко спит. Она слегка улыбалась во сне, завернувшись в мой пиджак. Черный закрывал цветное. Совсем как у нас с ней. Моя тьма затмевала ее свет.

Но другого выхода не было. Без нее я не мог существовать. Я никогда этого не допущу. Все должно было быть именно так, как сейчас.

Взяв с автомобильной консоли мобильник, я набрал номер Чепела. Он ответил на третьем гудке.

— Юный Дэппер Дэн, — произнёс он. — Чем обязан такой приятной неожиданности?

— Как люди трахаются? — тихо спросил я, чтобы не разбудить Куколку.

Последовало молчание. Затем:

— Рискну предположить, что в основном не так как вы.

Я нахмурился. Чепел вздохнул.

— Романтические жесты, юный сударь. Как правило, близость рождается из романтики. Ласковые прикосновения. Поцелуи. Нежные поглаживания по волосам.

Я молча слушал.

— Для начала даме дарят подарок, что-нибудь, что ее обрадует. Вызовет улыбку. Затем романтика — ужин, вечер вдвоём… медленный танец.

Я снова взглянул на Куколку и свернул направо. На дорогу, ведущую к человеку, который ранил мою девочку больше всего.

— Они друг друга раздевают, наслаждаясь каждым прикосновением любимого. Затем они переходят в постель или в какое-нибудь другое удобное для этого место.

Я сглотнул, а Чепел продолжил.

— Потом, Дэппер Дэн, они занимаются любовью. Не трахаются. Никакой агрессии. Ничего неподобающего, только он и она. Соединяясь в одно. Глубоко интимно. Медленно. Нежные поцелуи и чувственные поглаживания, пока они оба не дойдут до высшей точки.

Я сжал на руле руку, пытаясь себе это представить. Я даже не смог такого вообразить.

— После этого мужчина, если он конечно джентльмен, крепко ее обнимает. И если у него есть к ней чувства, говорит ей, что любит ее.

Я замер, замер как изваяние.

— Дэппер Дэн? — произнёс Чепел.

Не дождавшись моего ответа, он спросил:

— Ты ведь любишь свою маленькую Куколку, не так ли?

— Люблю? — переспросил я.

— Не представляешь свою жизнь без нее? Убьешь любого, кто причинит ей боль? Умрешь, если вдруг ее потеряешь? Не можешь ни дышать, ни спать, не увидев ее лицо?