Беременна от неверного

Глава 5

Подходят вместе ко мне. И я узнаю ее… Моментальное узнавание пронзает, словно раскаленный прут, все внутренности. Ноги становятся ватными, но я продолжаю стоять ровно.

— Мариш, познакомься. Это Ирина, мой новый сотрудник. Я про неё тебе рассказывал, помнишь?

Незаметно сглатываю. Цепляю на лицо маску пушистой зайки и улыбаюсь.

— Очень приятно, — сквозь стиснутые скулы улыбаюсь, глядя в наглые зеленые глаза.

Она крепче цепляется за рукав Наиля и улыбается в ответ. Еле заметно вздергивает бровь. Надменно так вздергивает, пока внутри меня распространяется пожар, который все выжигает дотла.

— И мне приятно. Наиль очень много про вас рассказывал, Марина Сергеевна.

Наиль… просто Наиль.

— Я завтра займусь вопросом этим. Хорошо? — Наиль переводит на эту даму взгляд.

А я пытаюсь считать, какие у него эмоции к этой Ирине. Но не вижу никакого интереса. Тогда какого черта она сейчас на нем так виснет и он никак не пресекает?

Обхватываю себя за шею, ощущая, как к горлу подступает тошнота. Хватаю побольше воздуха ртом, и взгляд улавливает триумф в глазах возможной любовницы мужа.

— Я отойду, Наиль. Душно что-то, — сдавленно произношу и, не дожидаясь ответа от мужа, протискиваюсь в уборную, где мы не так давно с Наилем…

Склоняюсь над раковиной и быстро дышу. Приказываю себе не терять хладнокровие. Сглатываю слюну. Не хочу, чтобы меня ещё и вывернуло…

— Для токсикоза не время, малыши, — поглаживаю живот и зажмуриваюсь, — потерпите немножечко, мама придет в себя, и все наладится. Про папу не уверена.

Всхлипываю, и слеза все же срывается с ресниц, прокладывая дорожку по щеке.

— Мариш, ты как? — с той стороны двери голос мужа.

Щиплю себя за щеки и улыбаюсь отражению. Иду открывать дверь, а то со своим характером он запросто может и вынести её к чертовой матери, если я не отвечу. Не хочется его видеть, но выбора нет…

Придирчиво осматривает меня и сжимает губы.

— Что случилось?

Разглаживаю складки на платье, которых нет. Облизываю пересохшие губы.

— Устала что-то, ещё и душно так там, — обмахиваюсь рукой, чтобы все выглядело правдоподобнее.

Судя по взгляду мужа, он мне ни разу не поверил, но я продолжаю обмахиваться.

Хотя единственное желание — это скинуть каблуки и сбежать подальше из этого террариума.

— Так поехали домой, — пожимает плечами.

— А уже можно сбегать? — добавляю в голос шутливые нотки.

Наиль усмехается и тянет меня к себе за руку.

— А почему нельзя? — его глаза стремительно темнеют. — Я же теперь хозяин жизни, а не оборванец из детства.

И эти его слова порождают в теле дрожь. Потому что это так… Теперь ОН хозяин.

Проходим к выходу, и я ощущаю, как мою спину жжет взгляд. И мне не нужно поворачиваться, чтобы найти, кому этот самый взгляд принадлежит.

Ирине… женщине, с которой, возможно, у моего мужа роман.

***

— Мариш, у тебя все нормально? — мама ставит передо мной кружку чая с лимоном.

Обхватываю ее ладошками и позволяю теплу проникнуть в каждую клеточку тела. Замечаю за собой, что часто замерзаю и ничто не может согреть меня. Но, может, это все изнутри? Там все словно вымерзает от кружащихся в голове мыслей.

Наблюдаю за тем, как на поверхности плавает долька лимона, и вижу свое отражение. Мама садится напротив и молча ждет ответа от меня.

— А папа Саша когда будет дома? — бросаю взгляд на часы.

Папа Саша — мой отчим. В свое время он вытащил маму из настоящего ада. Из брака с моим родным отцом. Мне было пять, и я увидела, как папа сильно избил маму за взгляд, который ему не понравился. А потом мы сбежали. И мама села в машину к мужчине, рискуя всем, чтобы я не замерзла…

И вот они женаты, уже двадцать лет. Но я никак не могу перестать называть его именно так… папа Саша.

— Они с Тимкой поехали на тренировку. Саша решил взять несколько дней отдыха, после сложного проекта. А что? Нужна его помощь?

С братом, значит, умотали.

Неопределённо пожимаю плечами. Сама не знаю, не разобралась со всеми тараканами в голове. Сердце вопит, чтобы я собирала вещи и бежала из брака с мужчиной, который предал. Разум же успокаивает и шепчет, что так нельзя. У меня две крохотульки под сердцем, и я не могу просто взять и повиснуть на шее у родителей. Хоть я и уверена, что они меня не прогонят и не отвернутся от меня.

Но у папы Саши не так давно были неприятности в бизнесе, и он пытается сейчас сделать все, чтобы наладить дела. Поэтому я не могу просто уйти от Наиля и попросить денег у отчима. Это будет неправильно.

Он тащит всю семью, а тут ещё и я свалюсь ему на плечи… с двумя детьми.

— Маришка, ты меня пугаешь своим молчанием.

— Как Тим? Все так же пятки горят от переизбытка сил? — я всячески стараюсь оттянуть разговор с мамой.

Тимка — мой единоутробный брат. Ему пятнадцать, но он всей семье дает жару. И папа Саша всеми силами пытается, чтобы его молодая энергия текла в мирное русло.

Мама усмехается, и на её щеках появляются ямочки. Глядя на маму, я иногда жалею, что так сильно внешне похожа на папу. Лишнее напоминание маме о непростых годах…

— Так же. Саша его осаживает, как может, но, пока он на работе, Тим стоит на ушах.

Смеюсь.

— Соскучилась уже по ним.

Мне редко удается выбраться к семье. В основном из-за того, что я погружена в курсы по кондитерскому делу. А когда я не учусь новому, я дарю все внимание Наилю.

Но, как оказалось, ему этого мало.

Мама стискивает мою руку, которую я незаметно для себя сжала в кулак.

— Дочка, расскажи, что тебя тревожит? С Наилем что-то?

Сглатываю комок, который появляется от одного его имени. Мама вздрагивает.

— Все хорошо, мам, там другое, — для мамы самый страшный кошмар — что я повторю её опыт.

Да и для меня… Я не переживу, если мой любимый мужчина поднимет на меня руку. Но, кроме того, не смогу смириться и со второй ролью…

— Что? — мама хмурится, и между бровей залегает складочка.

Облизываю пересохшие губы. Отвожу глаза и наблюдаю, как за окном колышутся деревья.

— Мне кажется, что у Наиля появилась другая женщина, — сквозь комок в горле проталкиваю эти слова.

Мама удивленно вскидывает брови.

— Маришка, с чего ты это взяла? Он же души в тебе не чает.

Прикусываю щеку и прикрываю глаза, по щекам тут же начинают ползти слезы. Вытираю их и сжимаю кулаки.

— Есть причины так думать, — голос садится, и мне приходится откашляться.

— А ты с ним разговаривала?

Мотаю головой. Я пока не готова к такому подвигу. Да и не знаю, что буду делать, если он признается. Что будет со мной? С нами… с детьми?

— Я пока не готова, мам. Прячусь как трусливый страус, — смеюсь сквозь слезы.

Но этот смех, скорее, как защитная реакция моего организма.

Мама качает головой.

— Я уверена, что ты сможешь принять правильное решение, но знай, что я всегда на твоей стороне буду. Ты можешь обратиться ко мне в любой момент за помощью, и я все отдам…

Стискиваю мамину руку и всхлипываю. Эти слова причиняют почти физическую боль, и хочется выдрать сердце, чтобы не ощущать этих адских мук.

— Знаю, мам…

Она встает и подходит ко мне. Обнимает, кладет мою голову себе на грудь и начинает качать.

— Да, брак — это ох как нелегко. Это тяжкая работа двоих.

Кусаю губы.

— А вдруг у него правда кто-то есть, ма? Я же не смогу, — мой голос превращается в скулеж.

— Ну, ну, девочка моя, — мама гладит меня по волосам и продолжает раскачивать из стороны в сторону, — думаю, что это все же какое-то недоразумение. Нужно убедиться, поговорить, а уже потом решать, что делать.

Киваю. Это было бы логичнее всего, но сначала я сделаю все, чтобы мои дети ни в чем не нуждались.

Открываю рот, чтобы рассказать про беременность, но в окне замечаю машину папы Саши и захлопываюсь.

— Рано они что-то, — в замешательстве бормочет мама.

— Видимо, Тим что-то наворотил в очередной раз.

Вытираю остатки своей слабости и смеюсь.

— Это он умеет, — цокает мама и идет навстречу своим мужчинам.

— Пап, да я не виноват! — орет на бегу братец и влетает в дом, скидывая с плеча спортивную сумку.

— Ага, оно само, да? — следом заходит папа Саша и захлопывает дверь, а мы с мамой подскакиваем.

Переглядываемся. Мама пожимает плечами.

— Да он сам у меня бутсу пытался сп…

— Я тебе сейчас дам, сп… — взрывается отчим.

Мама хихикает, а я пока только могу глазами удивленно моргать.

— Спионерил, пап, а ты о чем подумал? — ржет Тим и заходит в кухню.

Стопорится при виде нас с мамой, и на его хитрой мордашке расплывается улыбка. Брат поигрывает бровями и подлетает ко мне. Он выше меня в свои-то пятнадцать. И, вообще, девчонки не дают ему проходу. Блондин с черными глазами привлекает противоположный пол, а брат нагло этим пользуется.

— Хватит там бурчать, пап, тут Маринка приехала. Наконец-то, — бухтит мне на ухо и стискивает до боли в боках.

Ойкаю. Потираю ребра.

— Боже, сколько в тебе уже дури, — притворяюсь недовольной, хотя приятно ощущать внимание брата.

— О, да ладно, твой Наиль тебя посильнее тискает. Я видел, — дергает бровью.

В шутку ударяю его по руке, и Тим начинает ржать на всю кухню. В проеме показывается отчим и сверлит братца недовольным взглядом.

— Слушай, тебя выперли уже из четвертой секции, товарищ, — грозит ему пальцем.

И только потом переводит на меня взгляд, лицо моментально смягчается.

— Смотри-ка, не соврал. Привет, дочь, — сгребает меня в объятия.

— Привет, пап Саш, — обхватываю его в ответ и зарываюсь носом в футболку.

— Надолго к нам?

Неуверенно улыбаюсь.

— До вечера хотелось бы, а там как получится.

Папа Саша качает головой, а потом смотрит на маму и подмигивает ей.

— Хотя на месте Наиля я б тоже надолго тебя от себя не отпускал.

Мама выдавливает улыбку и бросает на меня обеспокоенный взгляд. Показываю ей большой палец, чтобы Тим и папа Саша не видели, и она выдыхает.

— Не могли дом себе поближе взять.

Смеюсь.

— У Наиля он уже был, когда мы поженились. А переезжать — зачем? — пожимаю плечами. — Там меня все устраивало.

— Устраивало? — отчим тут же замечает мою оплошность.

Прикусываю губу, бросаю на маму взгляд, полный отчаяния.

— Саш, ну что ты к словам придираешься? — одергивает его мама. — Оговорилась Маришка, а ты сразу коршуна включил.

Папа Саша прищуривается.

— Смотри мне, если обидит, — поднимает большой палец к горлу и проводит поперек горла, — ну ты сама знаешь, что я с ним сделаю за тебя.

Прикусываю губу и киваю.

— Все в порядке, можешь спрятать хищный оскал, — улыбаюсь.

Садимся обедать, а мне в рот не помещается даже крошка. Тошнота одолевает. Приходится молча попивать водичку с лимоном и следить, чтобы никто не заметил того, что я не ем.

Тим жадно закидывает еду и вскакивает.

— Я погнал, — пересекает столовую и тянется за бейсболкой.

— Куда это ты собрался?

Брат выглядывает с озадаченной мордашкой. Прикрываю рот ладонью и смеюсь.

— Гулять. С пацанами на площадку. Мяч погонять.

Папа Саша сжимает губы.

— В десять дома. В качестве наказания.