Безмолвный пациент Клинической Больницы

Глава 70

Из дневника Элисон Бэроонс.

Августинский день раннего утра на круглое десятое число.

Сегодня в квартире произошёл некто странный случай. Я сидела за кухонным столом в одной руке держала книгу, а другой перелистывала страницы книги моим диким желанием было отведать кофе с утра я подошла к плите и начала варить кофе и зачарованно пялилась в окно. Я просто тупо пялилась, размышляя мысленно о чём-то своём. И вдруг краем глаза и разума на улице я заметила кое-что очень интересное в точнее, я заметила кое-кого это был мужчина. Именно он привлёк моё внимание, потому-что он стоял без каких либо резких движений, словно статуя, и он смотрел на наш с Брендом дом. Таинственный незнакомец прятался в глубокой ночной тени под большим дубом, стоявшее через дорогу, возле входа в Ботанический парк. Он высокий, крепкого телосложения широкоплечий. Его мужественные черты лица я толком не смогла разглядеть, так как он был в чёрной кепке и в очках. Я не знаю, сумел ли этот мужчина хоть что-то рассмотреть сквозь оконное панорамное стекло, но у меня было такое предчувствие словно пялился на меня не отрывая взгляда. Это очень странно по крайней мере для меня. У нас напротив дома есть автобусная остановка, и там постоянно стоят люди, в ожидании автобуса однако же этот мужчина находился здесь явно совершенно с другой целью. И теперь я кажется понимаю он следит за нашим домом! Всё это очень не с проста.

Наконец, машинально сообразив, что около плиты я проторчала настолько долгое, время, что я с трудом отошла от окна и отправилась в художественную мастерскую. Я пыталась рисовать, несмотря на то что все мои мысли перемешались, но я не могла сосредоточиться на своей работе из-за навязчивых мыслей. Некто очень подозрительный таинственно-загадочный незнакомец никаким образом не шёл у меня из головы сколько бы я раз не брала в руки краски мне хотелось нарисовать его образ прямо на холсте. Я решила выждать пятнадцать минут, а потом снова вернуться на кухню. А что, если тот мужчина по-прежнему будет стоять под тем большим дубовым деревом? Если рассуждать формально незнакомец не сделал мне ничего плохого чтобы я начала копаться в своих подозрениях. Сначала я подумала, что это вор-грабитель исследующий дом перед очередным ограблением наверное он замыслил что-то ещё. Но ведь, он стоял так словно привлекал моё внимание… А может, он планирует поселиться в соседнюю квартиру? Например, собирается купить выставленный на продажу дом в конце Полевой улицы? Тогда мне всё понятно. Пятнадцать минут спустя я вернулась на кухню и снова выглянула в окно. Под дубовым деревом уже никто не стоял. Улица мгновенно опустела. Видимо, я так и не узнаю, что же всё-таки тот мужчина делал напротив нашего дома. До сих пор всё выглядит очень странно и как-то немного пугающее.

14 сентября холодный осенний ветер подхватывал листья и кружил их в воздухе до тех пор, пока за окном не шёл противный мерзкий холодный дождь.

В прошлую пятницу пасмурного вечера я ходила с Жанн — Флайерсом в театр. Бренд на этот счёт весь прошлый вечер проедал мне мозги, но я всё равно сделала так как задумала. Хотя внутри у меня образовался страх я боялась встречи с Жан — Флайерс, следовало мне успокоиться иначе я сделаю хуже не только себе. — Иначе он всё равно от меня не останет как-бы мне этого не хотелось. По крайней мере, я искренне надеялась, что вечер в театре позволит поставить в наших отношениях жирную точку. С Жанн — Флайерс мы договорились выпить по бокалу вина (это была его задуманная идея, но не моя), и, когда я добралась до назначенного места, было по-прежнему светло только фонари отдавали тусклый померклый свет когда я проходила мимо. Солнце висело над простором горизонта, совсем низко окрашивая воду в реке в бирюзово — светлые оттенки. Жанн — Флайерс стоял возле входа в Центральный театр держа рукой зонт над головой. Я первой увидела его. Его глаза всматривались в толпу прохожих, словно он кого-то пытался найти глазами на лице я увидела раздражённое лицо видимо, уставшее в ожидании меня. Это были последние остатки надежды, и я уверена, что поступаю правильно, но в один момент всё померкло, как и мои надежды. Я жутко запаниковала и уже подумала над тем что спасти свою бегством, когда Жанн — Флайерс в последний момент обернулся и увидел меня. Он помахал мне рукой, издалека и я направилась к нему. Я старалась держать улыбку, на лице и он делал тоже что и я.

— Элисон молодец, что пришла, — произнёс Жанн — Флайерс. — Я уж тут надумал, себе что ты не появишься и в очередной раз… Ну что? Пропустим по бокалу вина до начала спектакля?

Мы были в Фойлинде. Я не могу сказать, что между нами атмосфера была какой-то натянутой, — но и промолчать я тоже не могу. Ни один из нас не упомянул об прошлой пятнице. Мы разговаривали об разных пустяках, точнее — в большинстве разговаривал Жанн — Флайерс, а я как безмолвная пташка. Мы выпили по паре винных бокалов. Весь оставшийся день я не могла попробовать ни одной итальянской кухни, и красное вино слегка ударило мне в голову и моё сознание слегка помутнелось. Вероятно, Жанн — Флайерс на это и рассчитывал. Он делал всё, чтобы я принимала участие в его беседе, однако разговор между нами казался искусственным похотливым и постановочным в его нотках голоса я слышала наигранность. Все услышанные фразы Жанна — Флайерс начинались с «лживости ведь, мне не было с ним весело, когда мы…» или «а, а ты помнишь, мы с тобой….», как будто Жанн — Флайерс специально раскручивал тему прошлого, чтобы поколебать мою уверенность в приятном решении и напомнить, сколько общих воспоминаний нас с ним связывает как мы «близки» мы были. Судя по всему, Жанн — Флайерс никак не мог понять, что я приняла окончательное решение. И любые его попытки что-либо изменить обречены на провал.

На самом деле я была немного рада, что пошла в театр с Жанн — Флайерс. Но только не из-за встречи с ним, а из-за потрясающего спектакля. Я раньше никогда не слышала об «Жизни». Разыгравшаяся пьеса казалась мне непонятной, наверное, потому что, она является драматической самой обыкновенной жизненной драмой. Именно этим она мне и понравилась. Постановку осовременили: действие разворачивается в наши современные дни, в небольшой землянке, расположенной от Восточной Греции. Задумка главного режиссёра пришлась мне по душе — вокруг намечалась интимная обстановка, вокруг всё такое земное пригодное для жизни. Главный герой напрочь обречён на суровую жёсткую смертоносную казнь, и его жена гренчанка, решается спасти своего возлюбленного от погибли. Исполнительца роли Жизнь напомнила мне древне — греческую статую. Её божественно потрясающе красивое лицо. Я то и улавливала себя на мысли, что хочу обязательно написать её портрет. Я подумала над тем, чтобы узнать её имя и я уже планировала связаться с агентом кино — актрисы. И об этом я чуть было не проболталась Жанн — Флайерсу, но вовремя сообразив прикусила язык. Я больше не желаю, чтобы он и дальше присутствовал в моей жизни, ни у какого ином виде. Концовка спектакля тронула меня до слез: Жизнь погибает, а затем воскресает из мира мёртвых. Она в буквальном смысле слова возвращается с того света. Было в этом что-то такое, но к этому я вернусь немного попозже. Я пока не могла сформировать, в голове, что именно меня в этой концовке зацепило. Хотя Жанн — Флайерс о спектакле говорил больше чем я, ни одна его оценка не перекликалась с моими иными чувствами. В итоге я перестала выслушиваться в это бесконечную трескотню.

Выйдя из театра и уверенно шагая по мостовой к станции метро, я всё время думала о смерти и воскрешении Жизни. Жанн — Флайерс спросил, меня не хочу ли я посидеть где-нибудь после спектакля. Но на его предложение я отказалась, сославшись на усталость. Между нами повисла очередная неловкая пауза. Мы стояли у входа на станцию метро. Я искренне поблагодарила Жанн — Флайерса за поход в театр и честно призналась, что на этот раз спектакль мне действительно понравился.

— Элисон давай заскочим куда-нибудь! Даю тебе честное слово, это ненадолго, в память о наших старых добрых временах, — стал уговаривать меня Жанн — Флайерс.

— Прости, но я не могу. Мне уже пора домой.

Я двинулась кл входу у метро, но Жанн — Флайерс резко схватил меня за руку.

— Элисон, пожалуйста постой! Я должен тебе кое-что сообщить. Пожалуйста, только не начинай. Мы уже всё обсудили…

— Элисон просто выслушай меня! Это не то, о чём ты сейчас думаешь.

Жанн — Флайерс не соврал. Я серьёзно ошибалась, думая, что он станет меня умолять о дружбе или попытается надавить на совесть за то, что я покидаю художественную галерею. То, что я услышала, повергло меня в шок.

— Пожалуйста, будь осторожнее! Ты слишком доверчивая дева. Ты доверяешь тем, кто всегда рядом с тобой, — быстро сказал он. — Ну и напрасно.

Я с изумлением уставилась не Жанн — Флайерс и не сразу смогла заговорить.

— О чём это ты говоришь? Что всё это вообще значит?

Жанн— Флайерс покачал головой, но ничего мне так и не ответил. Внезапно он выпустил мою руку и пошёл прочь.

— Жанн — Флайерс, постой же! — кричала я чтобы он смог меня услышать.

Но Жанн — Флайерс даже не оглянулся, а затем исчез за поворотом. Я стояла посреди улицы словно меня ударило громом. В моей голове царил хаос и оглушительный волглый вой. Что за манера — создавать таинственные предостережения, а потом как ни в чём не бывало ни сказав ни одного слова исчезать за поворотом! Наверное, Жанн — Флайерс драматично разыгрывал эту сцену, ревности, желая, запугать меня и создать особое впечатление, будто я без него абсолютно беспомощная. Честно признаю, коварный замысел удался! А ещё я не на шутку разозлилась. Ну что же, так даже будет проще: теперь я без единого сомнения оборву любые контакты с Жанн — Флайерсом! Оборву нити наших судеб.

И что же ещё значит «те, кто будут всегда рядом»? Это намёк на Бренда? А он-то здесь причём? Ну уж, нет я не буду покупаться на этот бред да и не собираюсь. Именно этот Жанн — Флайерс и хочет — сбить меня с толку. Заставить навсегда быть одержимой его словами. Встать между мной и Брендом. Но у него ничего не выйдет! И думать я об этом даже не стану. Не собираюсь я забивать голову дурными мыслями.

Когда я вернулась к себе домой, Бренд уже спал. Следующим утром у мужа были очень ранние съёмки, в четыре утра, но я всё-таки его разбудила, и мы занялись любовью в нашей спальни. Я как будто не могла прижаться к нему достаточно близко или почувствовать его настолько глубоко. Я хотела сблизиться с ним, забраться куда-то внутрь него и навсегда там исчезнуть. Я мечтала раствориться в Бренде.

29 сентября.

Я снова видела того мужчину на этот раз он вальяжно вышагивал под нашим окном. А спустя некоторое время сел на закрашенную скамейку — сидел он чуть дальше от дома; но к сожалению когда я увидела его образ это был уже не он. Он выглядел по-другому в отличие от обычных людей, гуляющие по парку в жаркий солнечный день в укороченных футболках и коротких шортах ярких тонов, этот человек был одет в коричневые брюки, клетчатую рубашку, солнечные чёрные очки и серую кепку. Судя по повороту головы, он смотрел на наш дом. Неожиданно в голову закрылась забавная мысль: а может, мужчина вовсе не вор, а художник? Может, быть он такой же, как и я, и он задумал нарисовать нашу улицу — или наш с Брендом дом?… Увы, я знала что желание никак нельзя выдавать за действительное. Если бы мужчина хотел нарисовать наш дом, то он бы не сидел повёрнутым спиной. Он делал бы какие-то наброски. Я не на шутку испугалась и решила позвонить Бренду. Это было бы глупой ошибкой сидеть сложа руки и ничего не предпринимать. Но я попала не вовремя. Судя по раздраженной интонации мужа, мой звонок раздался в самый разгар рабочего дня. Бренд совершенно не был готов, чтобы выслушивать моё нытьё про какого-то мужчину, который якобы уже не один день следит за нашим домом.