(не)Однофамильцы, или кофе с бывшим

Глава 78

— Кофе? Тут, правда, неправильная турка. И кофе явно не свежеобжаренный и свежемолотый. Но я очень старался, — Дмитрий был спокоен и, казалось, беспечен. В идеально сидящих брюках, без галстука, белой рубашке, с закатанными по локоть рукавами. На деревенской кухне он был воплощением естественной элегантности и больших денег. Образ немного смягчали тапочки в виде крокодилов. Надо будет расспросить Лерчика, что сделал ее муж, что она так жестоко мстила.

— Как ты меня нашел? — единственное разумное, что я смогла произнести.

Дмитрий разлил кофе по чашкам и поставил их на стол. Мы сели друг напротив друга за маленький стол. Так близко, что я чувствовала его запах с этой дурманящей туалетной водой. Чувствовала, как он двигается, как перекатываются мышцы под рубашкой, жар его тела, его бешеную энергетику. Он был как огромная планета. Юпитер, например. Он просто затягивал на свою орбиту. Когда он рядом, его невозможно было игнорировать. Но это не значит, что я не пыталась это сделать.

Я вдыхала аромат кофе, смаковала его вкус, пытаясь найти в простеньком напитке какие-то ноты. Рассматривала забавную кофейную пару, если поставить блюдца рядом, получалось сердечко. В общем, делала все, чтобы не смотреть на Диму.

Потому что я не знала, как себя вести и что говорить. Потому что я была по детски рада, что он здесь, что он меня нашел, а значит, что все было правдой, и он меня любит. Ну еще потому что я не хотела показывать эту радость, чтобы он не расслаблялся. Не думает же он, что я брошусь ему на шею?

Я бросила на него косой взгляд. Шумский пил кофе, и, прищурившись, смотрел на меня. У него был жадный, наглый, темный взгляд. Как всегда демонстрация уверенности, несокрушимости и успеха. А пальчики-то дрожат.

— Я до тебя не смог дозвониться, — немного осуждающе сказал он. Я вспомнила, что не убрала его из черного списка и неопределенно пожала плечами, — Ты говорила, что поедешь к Лерчику. Сначала я стал названивать твоим знакомым в надежде, что кто-то знает ее адрес. А потом Настя напомнила, что есть интернет и личные страницы. Нашел ее у тебя в друзьях вконтакте, пересмотрел ее фотки, увидел деревню на геометках, сохранил, как выглядит дом. Тут, на месте, уже было делом техники показать его местным, и спросить где он.

Ох уж эти соцсети. Мы сами не понимаем, насколько мы на виду. Но этот разговор помог мне отойти от первого шока и спросить:

— Зачем ты здесь?

— За тобой, — он отодвинул наши чашки и переплел свои пальцы с моими, — Я не могу без тебя. Я слишком сильно тебя люблю.

— Ты мне врал, — я хотела высвободить руки, но он, вроде, мягко их удержал, а сделать я ничего не смогла.

— Я виноват. Прости, — он посмотрел на меня как нашкодивший кот и начал рассказывать про свои отношения с Аней, как он мечтал все разрулить, и как все получилось.

Часть я уже знала, часть подозревала, остальное было интересно послушать. Но как-то проще мне не становилось. Внутри по-прежнему был вулкан эмоций.

Когда он здесь, сидит совсем рядом, я понимаю насколько я его безумно люблю. Вот этого наглого, хитрого, самоуверенного балбеса. И ничего я с этим поделать не могу. Даже если мы не будем вместе, даже если у меня потом будет тысяча мужчин, любить я буду только его. Вот только мое чувство стало взрослее. Теперь я могу любить, и при этом встать и уйти, не оборачиваясь. И продолжать любить его всю жизнь. Меня будет делать счастливой одна мысль, что он где-то живет на свете. И я всеми силами души буду продолжать желать ему счастья.

Моя самооценка сейчас пела и танцевала. Когда мужчина не сдается при первой же неудаче, ищет, мчится за сотни километров, это что-то да значит. Когда он при этом смотрит так влюбленно, нежно и страстно одновременно, то отрастают крылья. Чувствовать себя богиней на пьедестале, которой поклоняются и приносят дары, бесценно. Ах да, я впервые в жизни не стеснялась этого чувства, а наслаждалась им.

Но я все больше и больше злилась. Гнев нарастал во мне как цунами. После всех наших разговоров, обсуждений и обещаний, он надеялся все тайком провернуть. За моей спиной. Ради моего спокойствия!

Если бы у него не промелькнуло, что он понял, что совершил ту же ошибку, что и пять лет назад, я уверена, ничем хорошим наш разговор бы не закончился. Но сейчас у меня была надежда, что он действительно осознал и может быть изменился.

С раздражением я спросила:

— И что ты думаешь делать дальше?