Сложности

Она часто клала руки на бедра или закидывала одну ногу на другу, чтобы привлечь внимание к этим местам, буквально напоминая, что у нее отличная задница, фантастические длинные ноги. Как идеально твои бедра подходили бы к ее, и как приятно чувствовать, когда эти ноги обхватывают твою задницу.

А еще она откидывала назад свои длинные волнистые волосы, которые в сорок один год ей пришлось перекрасить в естественный безупречный цвет розового шампанского (название цвета было известно Хиксу от самой Хоуп). Но даже в таком цвете они были не менее великолепны.

Это были лишь несколько из причин почему Хиксу всегда было сложно спорить с ней. Видя ее такой, ему не терпелось перейти к той части битвы, которая все закончит — примирительный секс, в нем они оба преуспели.

Хотя и обычный секс с его бывшей женой не был отстойным.

— Нет, я в порядке, — ответил он на ее вопрос.

— Ты трахнул парикмахершу из моего салона, — проинформировала она его.

— Хоуп, я и подумать не мог, что ты не осознаешь — это должно было случиться рано или поздно. А в таком маленьком городке это могла быть женщина, о которой ты слышала или которую даже знала — из твоего салона, магазина, учительница из школы. Ты знаешь всех. И каждый в городе знает тебя. Это неприятно, но должно было произойти.

— Это должно было произойти? — рявкнула она. — Не могу поверить, что ты трахнул парикмахершу из моего салона. Да я не могу поверить, что ты трахнул вообще кого-то!

Судя по всему, она каким-то непостижимым образом не готова была признать очевидное, поэтому он указал на это сам:

— Любое мое действие — это не твое дело.

— Это не… не… не, — она раздраженно заикалась и закончила на высокой ноте: — Не мое дело?

— Конечно, — подтвердил Хикс.

Она покачала головой короткими движениями.

— Я просто… Я не могу поверить, что ты так говоришь и даже просто думаешь так. Особенно о чем-то подобном.

Действительно. Хикс вынужден был признать, что сбит с толку. О чем она вообще говорит?

— Мы разведены, — напомнил он.

Она наклонилась вперед и почти с криком заявила:

— Всего три недели!

— Это не отменяет того факта, что мы в разводе. Но раз уж мне приходится напоминать об этом, замечу еще кое-что — ты выгнала меня год назад.

— И что, это — мое наказание?

— Твое наказание? — он почувствовал, как его брови сошлись вместе.

— Да, мое наказание. Таким образом, ты доносишь свою точку зрения.

Хикс уставился на нее. А затем выдал ей всю правду.

— Ничто из произошедшего между мной и Гретой не имело к тебе ни малейшего отношения.

Хоуп вновь наклонилась вперед и зашипела:

— Даже не произноси ее имя в моем присутствии.

«Хорошо. Ладно. Что здесь, черт возьми, происходит?»

— Ты ведь понимаешь весь смысл развода? — поинтересовался Хикс.

— Не будь мудаком, — выкрикнула она в ответ.

— Я действительно искренне недоумеваю.

— Больше трех недель я просила тебя поговорить, а ты отказывался, — проговорила она, наклоняясь вперед с каждым словом, акцентируя внимание на своих словах.

Женившись на Хоуп девятнадцать лет назад, Хикс был просто переполнен счастьем. Он с облегчением осознал, что с момента свадьбы в его жизни была лишь одна женщина, которую он должен был попытаться разгадать. И это стало одной из причин его безграничного счастья, пусть и не самой главной.

Основными причинами было то, что у нее было великолепное чувство юмора. Она даже больше чем он любила смотреть спортивные передачи и боевики. Они хотели одного и того же в жизни, включая число детей, ровно в таком порядке и такого пола, который им каким-то чудом достался. Она часто могла быть щедрой на любовь, ласку и внимание. Была великолепна в постели. И просто была замечательной.

Но сейчас Хикс понимал, что после всех совместно прожитых лет, он не понимал Хоуп.

Не понимал он и Бетс.

Он понимал лишь то, что их дерьмо выводило его из себя.

— Ладно, похоже, мне придется приложить усилия, чтобы прояснить кое-что, — начал он.

— О, прости, пожалуйста, Хикс. Твоя жена и мать твоих детей обременяет тебя своими требованиями? — саркастично проговорила она.

— Это не правильно, — его голос упал до шепота. — Не знаю, примешь ты это или нет, но ты ведешь себя не правильно. — Когда он продолжил, его тон стал жестким: — Ты больше не моя жена, Хоуп. Этого хотела ты, не я. Как обычно, ты получила то, к чему стремилась. И получив желаемое, ты больше не можешь звонить мне, снова и снова требуя мое время. Ты не имеешь права врываться ко мне на работу и устраивать скандал. И ты не можешь вести себя так, будто я нанес тебе душевную травму, продолжая жить своей жизнью. Жизнью, которую ты собственноручно отделила от своей — юридически и эмоционально.

— Хикс…

Он перебил Хоуп, так же как поступил и с Бетс, хотя его учили совершенно по-другому разговаривать с женщинами:

— Теперь я понимаю, что когда мы договаривались об опеке и разделе имущества, мы должны были прояснить и то, как будет происходить наше общение. Что ж, раз уж ты здесь, воспользуемся этой возможностью.

Она шагнула вперед, выражение ее лица начало смягчаться, когда она заметила его настроение. И его настроение не менялось, поэтому правила игры изменила Хоуп.

— Дорогой…

Он уперся кулаком в стол и буквально прорычал:

— Хоуп, больше никогда, черт тебя побери, не называй меня «дорогой».

Хикс увидел, как бледнеет лицо его бывшей жены, как расширяются глаза. Он проигнорировал это и заявил:

— Теперь будет так. В этом округе живет твой отец и двое твоих братьев, они и будут тебе помогать, если возникнет проблема с машиной или домом. Если дело не касается моих детей, я не хочу ничего слышать от тебя. Хочешь найти кого-то для свиданий, мне плевать. Иди, встречайся. Мне плевать. И если я найду кого-то для себя, это мое дело. И я не собираюсь звонить тебе из вежливости и ставить тебя в известность. — Он сделал медленный вдох, но продолжил говорить, пока она не успела вставить и слова: — Но, если тебе необходимо по какой-то причине изменить времяпровождения с детьми, ты напишешь мне. Я редко когда не могу забирать себе детей, поэтому с этим проблем не будет, и обсуждать тоже ничего не придется. Если вопрос, касающийся детей, серьезный, мы поговорим по телефону. Кроме этого, тебя быть в моей жизни не должно. Тебя уже там нет. Ты хотела покончить с нами, так с нами покончено. И слушай внимательно, Хоуп, потому что повторять я не буду. У меня было время подумать и когда я говорю, что между нами все кончено. Между нами действительно все кончено.

Ее брови поднялись, глаза быстро моргали, а затем она прошептала:

— Ты не… Ты не серьезно.

Хикс в недоумении склонил голову на одну сторону.

— Я любил тебя, — сказал он ей.

Она сделала еще один шаг вперед, поднимая руку, выражение ее лица вновь потеплело.

— Хикс…

— Я любил семью, которую мы создали. Любил жизнь, которую мы вели.

Она остановилась перед его столом и положила на него руку, ее губы начали кривиться.

— А ты все разрушила, — продолжил он.

Ее рот раскрылся, а на лице застыло шокированное выражение.

— Ты сломала нас, — напомнил Хикс. — Ты сломала меня. И покончила с нами. Сейчас ты хочешь быть друзьями, но этому не бывать. Ты считаешь, что, так поступив, сможешь рассчитывать на меня, когда я понадоблюсь — этого тоже не будет.

— Я… — прошептала она, но Хикс не дал ей продолжить.

— Я хотел состариться с тобой, Хоуп. Хотел колесить по стране в фургоне или купить бунгало в Аризоне, где проводить зимние месяцы. Или отправиться еще куда-то, куда мы решим. Но я хотел делать все это с тобой. Хотел держать тебя за руку, когда наш сын будет стоять в церкви в ожидании невесты. Мечтал обнять тебя, когда наши дочери подарят нам внуков. До самой смерти вместе подписывать открытки на все дни рождения и выпускные наших внуков. Я говорил тебе это раньше, когда пытался понять, как починить то, что ты считала сломанным. Но ты не слушала. Ты даже не поделилась со мной тем, что конкретно на твой взгляд сломалось в наших отношениях. Ты просто все забрала у меня. И это чертовски больно. Поэтому я не буду твоим другом или мужчиной, которому ты звонишь, когда засорится туалет. В этот раз ты добилась желаемого, и тебе жить с последствиями своего выбора. Сейчас ты уже не можешь надавить на меня, чтобы получить желаемое.

— Нам действительно надо поговорить, Хикс, — прошептала она, практически моля.

— Ты знаешь мой ответ на это, и больше отвечать на эту просьбу я не буду, — проговорил он тоном, не терпящим возражений.

Они смотрели дуг другу в глаза, пока Хикс не увидел. Бетс могла стать злой. А Хоуп становилась ужасной.

— Хочешь, чтобы все было таким образом, отлично, Хикс! — рявкнула она.

Он скрестил руки на груди, решив не напоминать ей снова, что именно этого она и добивалась. Он сказал свое слово. С ними покончено. И с него хватит.

— Я знаю, что ближайшие выборы состоятся не скоро, но не думай, что обращаясь со мной как с дерьмом, ты легко их выиграешь. Прошлые два раза ты победил благодаря мне, моему отцу, моей маме и моим братьям. — Она указала на себя пальцем. — Мы — Маккук, и думаю, будет легко напомнить жителям, что ты не из наших краев.

«Господи, неужели она серьезно?»

Первый раз он баллотировался в одиночестве. Он открыл рот, но она не позволила ему заговорить.

— И я слышала, твоя шлюха хорошо управляется с волосами. Слава Богу, ее руки никогда не касались меня. Но думаю, ее поползновения в твою сторону приведут к быстрой потере клиентов. Очень быстрой потере.

Все его тело напряглось, и он заговорил:

— Хоуп, ты не…

— Нет, — покачала головой она, отходя, но не отводя глаз. — Ты стоял и говорил мне все эти вещи, Хикс, а сейчас ты услышишь, как все будет в действительности. И ты больше не можешь указывать мне, как поступать.

Будто он хоть когда-то говорил этой женщине, как поступать.

Он обошел стол и последовал за ней, предупреждая:

— Ты не хочешь идти этим путем.

Хоуп коснулась ручки двери, повернулась и проговорила:

— Хочешь поспорить?

Он добрался до нее как раз, когда Хоуп приоткрыла дверь. Ударил рукой по двери прямо над ее головой, отчего та захлопнулась.

Хоуп рывком откинула голову назад и посмотрела на него, сузив глаза. Хикс в ответ немного опустил голову, чтобы посмотреть на нее, но с места не сдвинулся.

— Шоу идет в армию, но нам предстоит оплачивать футбольные лагеря, танцевальные классы, обучение в колледже, — проинформировал ее Хикс. — Не уверен, что твоя девичья фамилия Шредер имеет такое влияние, как считаешь ты, но хочу прояснить. Ты хочешь причинить мне боль, потому что не получаешь желаемое, угрожая моей работе и лишая возможности видеться с детьми?

— Ты — хороший полицейский, Хикс. И сможешь найти другую работу в любом округе или в настоящем городе, как ты и хотел.

Он не мог поверить, что слышит это.