Настенька, или Аленький цветочек

ГЛАВА 5

– Тебе понравилось? Настенька…

Девушка судорожно вздохнула и застыла, не смея шевельнуться. Как? Откуда? Неужели эта «наездница» рассказала?! Тогда почему… Жуткая смесь счастья, отчаяния, непонимания и раскаяния начала заливать краской настино лицо, и она невольно уткнулась в грудь Александру Николаевичу, стараясь спрятаться от него же самого. На его груди… Просто прекрасная логика! Но против инстинктов не пойдешь, а они велели сделать именно так.

– Что ж ты, как цветочек аленький, чуть что, и сразу в краску? – ласково поинтересовался мужчина, приподнимая голову Насти за подбородок. – Ну, буду считать, что тебе понравилось.

Легкий поцелуй, опустившийся на губы, обрушил на бедную Настеньку весь водоворот только что пережитого, заставив ее всхлипнуть и вцепиться в чужую рубашку.

– Похоже, действительно понравилось, – со смешком сообщил Александр Николаевич пространству и аккуратно отцепил от себя девичьи пальцы. Хотя, скорее следовало сказать, ноготки, которые чуть не пробуравили в ткани симпатичные такие отверстия для совершенно излишней вентиляции.

– Тогда – до пятницы, – проговорил мужчина, еще раз целуя, и, поправив свою одежду… ушел!

Просто ушел, оставив ошарашенную и оглушенную Настю стоять посередине потрясающе красивого зала, украшенного множеством витражей, в переплете отражений разноцветных стекол и солнечных лучей.

Пятница. Именно в этот день они приходили в «Серого волка», правда порознь, и Александр Николаевич ждал этого дня с малопонятным щемящим душу нетерпением и страхом. Все следующие три дня Настенька будет находиться под колпаком у службы безопасности «Красного дракона», и обо всех действиях юной «куртизанки» будет составляться подробный доклад.

А сама Настенька обессилено опустилась на пол – ноги совершенно не держали – и обхватила себя за колени. Крохотный бубен издевательски звякнул, напоминая о том, какие трели он тут издавал буквально десять минут назад. Взгляд бессмысленно скользнул по залу и уцепился за крохотный предмет гардероба, так и оставшийся валяться около мраморной колонны. Настя вспыхнула стыдом и уткнулась в ладони. Господи, что она натворила! Теперь все точно кончено! После такого… Да после такого и обмана, и того, что она тут творила, он просто на нее не посмотрит! Но тогда… Тогда зачем сказал про пятницу? А вдруг… Вдруг захочет отомстить за ее обман?

Настенька не знала, сколько она так просидела, раздираемая противоречиями. Счастьем, страхом, непониманием, желанием и – надеждой. Вдруг все же, несмотря на обман, несмотря ни на что… Настя уже давно выросла и перестала быть девочкой, запоем читавшей самые разные, в том числе и очень страшные сказки, и верившей в них. Она твердо знала, что Серый волк не влюбится в Красную шапочку, что старая ведьма постарается затолкать ребятишек в печку, а не накормит их пряниками, что не появится внезапно фея-крестная, чтобы одарить новым платьем и туфельками и отправить на бал. Она это твердо знала. Жизнь научила. Но в глубине души отчаянно верила, что сказка, настоящая сказка, непременно когда-нибудь случится. Пусть даже не сейчас, но случится. Но вдруг – сейчас?..

Следующие три дня Настенька, чувствуя себя больной и разбитой, просидела дома, никуда не выходя, даже в магазин, благо холодильник всегда стоят забитый продуктами на случай очередного творческого запоя. Она рисовала. Но не очередной заказ, который нужно было закончить побыстрее и который позволил бы отдать очередную часть платы Юре за студию и сделать еще один шажок к свободе. На листы бумаги ложились черными графитовыми линиями штрихи, выставляя на свет божий все то, чем маялось сердце бедной Настеньки. Вот Александр Николаевич сидит на своем обычном месте на первом этаже «Серого волка». Вот он, подняв голову, лениво осматривает второй этаж. Вот он идет по улице, рубашка красиво обрисовывает рельеф мышц, а на заднем плане притаилась бабулька с вязанием… Сглотнув, Настенька ошарашено разглядывала нарисованное, пытаясь понять, откуда на картинке взялся кто-то еще. Она очень плохо помнила, что же происходило там, на улице. Оказывается, у них были зрители! Ой, мамочки, стыдобища какая!.. Постаравшись отогнать все мысли подальше, Настя, скомкав и выбросив испорченный рисунок в корзину, некоторое время сидела, бессмысленно пялясь в стену, а потом вновь взялась за карандаш.

На листе бумаги появились руки. Красивые, холеные, именно те, которыми… Полыхая ушами почище маяка в безлунной ночи, Настенька упорно вырисовывала руки, с особым тщанием выводя часы на запястье. Красивые, плоские, неброские, но крайне дорогие, очень хорошо подходящие образу влиятельного и серьезного бизнесмена.

А на стене квартиры висели другие часы – старые, дряхлые настолько, что дерево циферблата начало уже рассушиваться и трескаться, но показывающие время с точностью, которой позавидовали бы многие современные модели. Стрелки старых часов с еле слышным тиканьем двигались, неумолимо приближая день и время расплаты за странный, даже можно сказать, идиотский поступок – пари с Виком. Или не идиотский? Ведь если бы не этот спор, воспитанная в строгости Настя никогда бы не посмела настолько сильно влезть в личную жизнь другого человека. В голове всплывали наказы мамы, выговариваемые строгим тоном: «Пойми, как бы ты ни была влюблена или заинтересована в человеке, у него всегда должна оставаться часть жизни, в которую тебе нет доступа. Все люди индивидуалисты – некоторые больше, некоторые меньше, и если только его, личная частичка жизни отсутствует, то человеку становится неуютно. Он начинает обманывать, придумывая несуществующие дела и занятия, лишь бы обрести ее. Умная женщина всегда оставит своему мужчины немного независимости». Маленькая Настенька слушала, кивала и крепко запоминала. И вот – влезла. По полной. И – влюбилась. Даже не так – втрескалась, как последняя дурочка. Ведь только этим и можно объяснить ее перевоплощение в Эсмеральду и все, что было перед этим. А с последствиями придется разбираться в пятницу. И неизвестно, что будет, ведь – тик-так, Настенька, тик-так! – грядет день расплаты.

Думай, как будешь расплачиваться – и за пари, и за свой обман. Думай. Даже рисуя счастье на своем лице и улыбку на другом – думай. Решай. Не себя же продавать, в конце концов. Юра денег даст, наверное, однако это очередная кабала неизвестно на сколько.

Тик-так, Настенька, тик-так…

В клуб, привычно встретивший ревом музыки и цветными всполохами света, вызвавшими невольные болезненные воспоминания о витражном разноцветье, девушка пришла совершенно разбитая и измученная настолько, что даже привычную «боевую» раскраску не нанесла, лишь чуть-чуть пудры, туши и губной помады, чтобы скрыть бессонницу и вымотанность последних дней. Ее уже не волновали ни мысли о том, что с ней сделает Александр Николаевич, ни наглые ухмылки Вика, предвкушающего победу. Лишь бы побыстрее все закончилось. Наверное, именно так себя чувствуют, стоя на эшафоте в ожидании, когда же этот треклятый палач накинет петлю на шею или уложит головой на плаху.

Мрачно усевшись за барную стойку и заказав джин-тоник, Настя принялась ждать развития событий, стараясь не бросать взгляды вниз, где уже за привычным столиком расположился Александр Николаевич – как обычно весь элегантный и неприступный. События не замедлили последовать. Нетерпеливый Виктор тут же пристроился на соседний «грибочек» и довольно громко вопросил:

– Ну что, Настенька, как у тебя дела? Вижу, что погано, – неприкрытое удовольствие сквозило в голосе молодого человека, который сразу же после сказанного отхлебнул еще коньяка.

«Да он уже пьян», – мелькнуло в голове Насти. Следовало бы насторожиться, но девушка слишком вымоталась, чтобы думать, лишь отстраненно констатировала факт.

– Что тебе нужно, Вик? – поинтересовалась Настя и поморщилась – чересчур уж усталой и обреченной получилась фраза.

Настенька и не подозревала, что внешне скучающий Александр Николаевич напряженно слушает их с Виктором разговор.

– Свой выигрыш, – Вик подвинул стул и по-хозяйски погладил девушку по волосам, собранным в высокий хвост. Настю от омерзения и возмущения передернуло. Она не терпела панибратского отношения, особенно не любила, когда прикасаются к волосам, а к ним почему-то постоянно лезли вкупе с развязными комплиментами. Видимо, насмотревшись фильмов и полагая, что девушка сразу падет к ногам, если поправить ей локон. Потому обычно ее прически выглядели так, что коснуться страшно – и от лака, и из опасения «а вдруг развалится». Но не сегодня.

– Сегодня. Спорили на четыре штуки – так что, будь добра, или отдать мне их сегодня, или… – молодой человек развязно похлопал Настю по доступной ему филейной части. – Я слышал, ты хорошая шлюшка, а тариф для хороших шлюшек у нас сейчас от пятисот до штуки. Я сегодня сам оценю, на сколько ты тянешь и сколько придется отрабатывать, – с этими словами Виктор плотоядно оглядел свой «выигрыш».

– Руки убери! И иди к черту! – процедила сквозь зубы девушка, соскальзывая со стула – подальше от этой скотины. Очень хотелось дать ему в морду, но нельзя. Лучше уж действительно с Юрой договориться, чем… Чем… С этим жуком навозным и отбросом рода человеческого пойти хоть куда-нибудь! – О сроках платежа мы не договаривались, так что – отвали со своими претензиями.

Глядя на пьяного Вика, лениво и вальяжно, как ему казалось, тянущего слова и скабрезно ее разглядывающего, Настенька впервые с особой ясностью вдруг подумала – действительно ли ей нужна эта компания развлекающихся мажоров? Если даже отдохнуть с ними не получается, и самые хорошие разговоры и посиделки, приятные для души, происходят с Таней. Пусть она и не относится к «золотой молодежи» города, но зато – настоящая, не фальшивая, как… как… этот!

Виктор нехорошо оглядел рыпающуюся девушку, прикидывая как бы получше наказать за выходку.

– Не оговаривали, говоришь? – Вик нагло развалился на стуле, опершись спиной на барную стойку. – Майк, – лениво поманил пальцем бармена. – Мы разве не оговаривали срок с Настенькой?

Бармен, глядя абсолютно честными глазами человека с кристально-чистой душой, подтвердил:

– Договаривались. На сегодня.

Настя с ужасом уставилась на бармена. Что он говорит? Как? Ничего же такого не было!

Вик удовлетворенно наблюдал за сменой эмоций на лице загнанной в угол девушки.

– Настенька, у меня еще есть свидетели. Так что не вздумай отпираться или отказываться от самого факта пари. А то ведь я могу и Александра Николаевича о нем просветить. Как думаешь, какая будет реакция у такого влиятельного человека? Я-то отопрусь, сама знаешь, кто у меня папенька, а вот ты… – Виктор злобно-предвкушающе улыбнулся. Сейчас он точно ощущал себя Серым Волком, который сжал когти на шее Красной Шапочки.

Настя побледнела еще больше, сжав в руке бокал – нет, только не это. После такого точно не останется никаких шансов не то, что на встречи, даже просто на жизнь. Если в придачу к обману с «наездницей» Александр Николаевич узнает про пари… Девушка медленно отхлебнула из бокала. Что делать?